Дожили. В Подмосковье строят закрытый поселок «для правоверных мусульман»
- А сейчас будет рекламная программа! Вы не поверите: по Новорижскому шоссе Московской области продаются участки в поселке для правоверных мусульман. Поселок довольно большой – 83 гектара. И участки не дорогие – от 430 тысяч рублей за 12 соток. Но, друзья, если вы придете покупать это дело с нательным крестиком, вам участочек не продадут.
Значит, решение продавать участок соискателю или не продавать, принимает специальный наблюдательный совет, он же устанавливает и правила проживания. Пока это не шариат. Я ознакомился со специальным приложением, оно на сайте выложено, там много всего интересного. Ношение шорт, маек, употребление алкоголя и свиноводство в поселке запрещены. Можно ли жарить шашлык из свиной шейки, не знаю, но предполагаю, что тоже не приветствуется.
- Конечно, нет.
С. Мардан:
- В центре поселка запланирован молельный дом. Он же называется «Дом для джума» - это слегка замаскированное название мечети, где проводятся обязательные для мусульман пятничный джума-намаз.
Д. Платонова:
- Основательница Амина Шабанова. Ее могут знать по мусульманской одежде для женщин.
С. Мардан:
- Почему тема показалась нам резонансной и интересной? Я перечислю по пунктам, а дальше мы начнем всю эту историю обсуждать с нашим гостем Андреем Афанасьевым, журналистом, общественным деятелем.
Пункты следующие. Речь идет о том, что закрытый мусульманский исламский анклав, люди практически не скрываясь, это формулируют, создается на территории исторической России, что называется. Вот той самой, где неподалеку в 60 километрах находится Троице-Сергиева Лавра, в 40 километрах – Саввино-Сторожевский монастырь с преподобным Саввой. Вот это вот земля, которая освящена сотнями тысяч крестов православных церквей, на этой земле возникает закрытый поселок для мусульман.
Как мы должны к этому относиться? Нормально это или нет? Вроде как у американцев этого полно, почему и переживать? Во-вторых, это граждане Российской Федерации, имеют право. Почему и нет? С другой стороны, не возникает ли здесь та самая вещь, которая называется сегрегацией по религиозному признаку? Поскольку вероисповедование по факту является этническим маркером часто, нет ли здесь сегрегации по национальному признаку? Много очень вопросов.
Д. Платонова:
- И почему у нас, например, слобода Стерлигова далека и одна, а у нас нет таких альтернатив?
С. Мардан:
- И чтобы у нас не было междусобойчика, давайте эту тему обсудим на троих.
Д. Платонова:
- У нас на связи Андрей Сергеевич Афанасьев, журналист-политолог.
А. Афанасьев:
- Здравствуйте!
С. Мардан:
- С места в карьер: ты что думаешь про эту историю? Это хорошо или плохо? Это традиционные ценности? Не гомосексуалисты, в конце концов, закрытый поселок создают.
А. Афанасьев:
- Сергей, тут очень интересная вещь. Я в нее погрузился как преподаватель. Я преподаю пиар, политологию. И как журналист. И посмотрел с разных сторон. Что тут важно понимать? Первое – у них в соцсетях, они написали за несколько дней до того, как поднялся весь этот шум, что вот мы и христиан принимаем. И даже показали фотографию одной девушки, с которой эта Амина Шабанова сфотографировалась. Кто это? Что это? Непонятно. Нужно разбираться и смотреть. Видимо, подстелили соломку насчет того, что это, действительно, было бы нарушением законодательства РФ, если бы они вот так не допускали людей по принципу вероисповедания. Формально они подстелили соломку, нужно разбираться. И это, считаю, профессионально и честно сообщить, что в социальных сетях это поселение Аминовка, видимо, названное в честь основательнпицы Амины Шабановой, действительно, формально они заявили о том, что христиан они готовы принимать. На каких условиях и что они там будут заставлять делать? Это другой вопрос.
Что тут важно? Самое главное. Не то, что группа людей, разделяющих определенные убеждения, исповедующих ислам, купили землю и селятся рядом. Это не первое такое поселение на территории, в том числе, исторической России, но это первый медиа-пиар кейс. Меня в этом во всем больше всего тревожит и наводит на неприятные мысли именно технологии. Одно дело, когда люди договариваются, что, слушай, мы вместе с тобой болеем за «Спартак» или исповедуем одну веру, давай купим рядом участки и будем так жить. Вместе будем воспитывать детей, потом они поженятся. Хорошо же? Хорошо. Кто против этого? Никто.
Тут конкретный пиар-кейс. Причем, это не бизнес пиар-кейс, а политический пиар-кейс, направленный на взлом общественного сознания, на передвижение этого пресловутого овертона в другую сторону. Почему я больше уверен, что это пиар-кейс? Все началось с того, что известный политолог Руслан Курбанов, выходец из Дагестана, тоже засветился во всем этом, снял там какой-то даже ролик для них. И все это пошло. А мы знаем, что у нас сейчас предвыборный период. Я не могу называть ни партии, ничего, но просто чтобы вы понимали, он тоже двигает там… И получается, что у нас эту тему начали использовать сейчас тоже для раскачки накануне выборов информационного пространства.
Д. Платонова:
- А как это может сказаться на выборах? Зачем это нужно в преддверии?
А. Афанасьев:
- Будем откровенны. Сейчас, понимая, что рейтинги у партии власти не велики, наши медиаманеджеры открыли вентиль с так называемым русским вопросом. Он стал широко обсуждаться в социальных сетях и СМИ, в нем стали говорить о преступлениях, совершаемых приезжими, об этнокриминале, о том, что является, на самом деле, главной болевой точкой общества на данный момент. Это сделано потому, что рейтинги как-то нужно сделать перед выборами. Другого пути сейчас нет. И это сам факт, что последние месяцы все это приобрело такой масштаб, говорит об одном, что наши политические пиар-менеджеры поняли, что других вариантов нет. Это был их последний козырь в рукаве, вот они его использовали.
Но какие-то другие люди, скорее всего, думаю, это было принято решение либо в другой башне Кремля, либо в другом зубце Кремля, либо в другом подъезде Кремля, но какие-то люди приняли: а давайте толкнем тему в другую сторону? Давайте подольем маслица и жиганем. Ну, вот жиганули. И что из этого получится? Вопрос большой. Лично я считаю, что нет проблемы в том, что несколько представителей исламской религии где-то вместе селятся. Это происходит уже давно. Поезжайте на юго-восток Москвы в любой район, посмотрите, кто вечером гуляет во дворах. Почему это происходит? Потому что они селятся рядом друг с другом, им это комфортно, удобно, отвечает их интересам и прочее.
Д. Платонова:
- Когда я читала эту новость, меня поразило вот что. А почему у нас таких слобод нет? Вот я сразу вспомнила слободу Германа Стерлигова…
А. Афанасьев:
- У нас есть.
Д. Платонова:
- Но почему они так не раскручены?
А. Афанасьев:
- Потому что…
Д. Платонова:
- В чем наша как бы слабость?
А. Афанасьев:
- Никакой нашей слабости нет. Если бы мы были слабые, нас бы уже не было. В тот момент, когда мы будем достаточно слабыми для того, чтобы нас как бы добили, нас обязательно добьют. Кто бы то ни было.
Мы не слабые. Другой вопрос в том, что у меня огромное количество знакомых сделали абсолютно то же. Просто купили где-то либо в сопредельных областях, там скупают по деревне, по половине деревни, сейчас много пустующих деревень. И люди покупают за 300-500 тысяч дома и селятся вместе. Отвозят детей на лето, дедушек и бабушек. Просто на черный день люди покупают на фоне всех этих наших ковидных приключений последних полутора лет, понимая, что в городе выжить невозможно, город – это смерть, а у кого есть земля в доступе, тот гораздо более защищен.
Люди это делают. Просто люди не делают из этого политического пиар-кейса.
О Стерлигове мы знаем, потому что он гениальный маркетолог, он занял нишу. И зарабатывает на этом деньги. Он бизнесмен, который зарабатывает на своем амплуа. При всем моем к нему уважении, мы знакомы лично, я считаю, что Герман Стерлигов – это, в первую очередь, пример гениального бизнес-проекта.
Д. Платонова:
- Это такой ответ Аминовке.
А. Афанасьев:
- Это не ответ, потому что Герман Стерлигов не занимается расшатыванием традиционной общественной матрицы общества нашего. При всей его эпатажности он все равно использует культурные коды, приемы, которые соответствуют общепринятым каким-то вещам. К Герману Стерлигову вас тоже не пустят, Дарья, в брюках и в шортах.
Д. Платонова:
- Я буду в платке и в длинной юбке.
А. Афанасьев:
- Самое главное, когда происходит внутреннее какое-то напряжение, конфликт, разобраться в причинах. И причина тут не в том, что какие-то мусульмане купили где-то землю и там селят. Причина в том, что из этого делается общественно-политический манифест. А учитывая послужной богатый список вот этой госпожи Шабановой, она, например, занималась тем, что…
С. Мардан:
- Кстати, к вопросу о поселении гомосексуалистов. Это уже нарушение российского законодательства! То есть, дискриминация людей по признаку сексуальной ориентации просто запрещена законом. У них это записано в документах.
Но я, знаете, предложил бы отойти от обсуждения темы, что это политический проект, он совершенным образом политический. А вот к какому вопросу. Русская православная церковь исторически столетиями боролась с католическим прозелитизмом, то есть, Папа Римский не зря никак тридцать лет до нас доехать не может, он здесь нежеланный гость. Преследованиям подвергаются всякого рода христианские сектанты, не будем на этом подробно останавливаться, но это факт. Почему русская церковь игнорирует факт исламской проповеди, которая становится все более и более настойчивой? И она уже на исторических русских землях. Это неважно? Это не воспринимается как угроза? Или в чем причина?
А. Афанасьев:
- Кто вам сказал, что Русская православная церковь не обращает внимания на это?
С. Мардан:
- В рамках дискуссии отвечу. Русская церковь, не стесняясь, прибегает к помощи государства вот к вопросам борьбы с прозелитизмом, вот если говорить о тех же католиках. Просто без всякого стеснения! Это исторически. А почему этого не происходит в случае с Аминовкой?
А. Афанасьев:
- Потому что ислам является конфессией народов, традиционно компактно проживающих на территории России.
С. Мардан:
- Не в Московской же области.
А. Афанасьев:
- Ну знаете, это вы прокурору расскажете, как я люблю говорить.
Сергей, Русская православная церковь – это не спортлото. И не силовой орган, не орган исполнительной власти, в который можно написать и сказать: вот займитесь! Русская православная церковь состоит из клира и мира, из священников и мирян. И общественные процессы все и политические должны брать на себя не священники, а миряне. Священники за нас должны молиться, они должны нас крестить, венчать, отпевать, просвещать светом истины. А организовывать или не организовывать свою жизнь должны мы. И то, что мы с вами не можем пока что нормально в соответствии с нашими духовно-нравственными традиционными ценностями тысячелетними организовать свою жизнь, для нас появление такого поселка – это стресс федерального масштаба – это вопрос не к церкви, а к нам. Единственный способ перестать этого пугаться, потому что вот меня это не пугает, меня печалит то, что недобросовестные люди пытаются на этом сделать политический пиар. А единственный способ не бояться этого – это каждое воскресенье быть в православном храме, исповедоваться, причащаться, соблюдать пост, который сейчас идет Успенский.
Сколько слушателей «КП» сейчас возмущающихся соблюдают Успенский пост? Ну-ка? Многие посмотрели друг на друга сейчас: какой пост? Пасха уже была! А их четыре поста, в году.
Как написано в эпиграфе к знаменитому произведении Гоголя: неча на зеркало пенять, коли рожа крива. Такие явления нужно воспринимать как тревожный звоночек, безусловно, но это набат. Он должен нас разбудить. Просыпаемся.
С. Мардан:
- Это все хорошо, это пафосно про то, что все должны по воскресеньям ходить в церковь и все остальное. Как бы мы эту историю рассматриваем немного в другом ключе, по крайней мере, я. Возникает некая альтернативная политическая общность. Любой человек, который заведет себе аккаунт в ТикТоке, он обомлеет от количества роликов, где звучит рефреном: мы же мусульмане, мы же общие, мы – один народ. И так далее.
Я не осуждаю людей за это, упаси меня бог! Я про другое. А вот в московском регионе в моменте находится несколько миллионов людей из Средней Азии, которые чувствуют свою отдельность. С этим ничего не происходит. Власть не то, что с этим ничего не делает, она даже ничего не хочет с этим делать. Она является мотором этого процесса. Та же Аминовка – это просто вот другое проявление ползучего размытия русской идентичности. Национальной, культурной, территориальной.
А. Афанасьев:
- Русскую можно размыть только тем, кто ее не созидает в себе. Ее можно размыть у советского и постсоветского человека, потому что ее у него нет. Вы попробуйте размыть русскую идентичность в битве на Куликовом поле. Размыли там русскую идентичность? Нет. А постсоветскому человеку, жующему шаурму или гамбургер, пьющему пиво и смотрящему ТНТ, можно не только идентичность размыть, а вообще его смыть как кляксу. Это вообще вопрос в том, мы кем будем? У нас сейчас, мы все ближе подходим к точке, когда каждый из нас в отдельности должен будет решить: ты, вообще, кто? И что из себя представляешь? Вот такие события – это лишний способ нам поговорить и вспомнить о том, что мы, вообще, люди. И что такое человек. Это биомасса или носитель духа, бесконечного огня? Каждый человек должен задуматься и решить. И когда он решит, он поймет. И у нас будет либо иго, либо нет.
Д. Платонова:
- Андрей, вижу комментарий: «После ваших слов у меня стало больше претензий к себе, нежели к Аминовке».
А. Афанасьев:
- Конечно! Понимаете, в Аминовке нет ничего хорошего, потому что это проект и это пиар-проект. А в нашей реакции… Я их не боюсь, что мне их бояться? Но нам нужно, чтобы нас было больше. У нас сейчас 5-10% русских являются более-менее осознанно воцерковленными, а должно быть 50%! Хотя бы 30%. Все.
Д. Платонова:
- Спасибо!
С. Мардан:
- Да. Спасибо большое!
Да, я вполне себе допускаю, что могут поступить и встречные иски о том, что ничего подобного, это просто экологический поселок, в котором введем дресс-код. Я бы не советовал организаторам поселка впрягаться в судебные иски, потому что я навскидку, прочитав документы, уже нашел там несколько пунктов, по которым им прокуратура может предъявить. Дискриминация по признаку сексуальной ориентации там прописана черным по белому, например.
Д. Платонова:
- С другой стороны, в конституции тоже пропаганда, например…
С. Мардан:
- Среди детей.
Д. Платонова:
- Это да. Это тоже подрыв конституционного строя Российской Федерации.
С. Мардан:
- Тут все очень просто. То, что это политика – всем очевидно. То, что здесь изначально заложена такая вот игра на уровне жонглирования типа мы же государство политическое, у нас церковь отделена от государства, мы все имеем право организовывать свою жизнь так, как считаем нужным с соблюдением всем законов. Да, это именно так.
Я эту историю предложил обсудить не потому, что у меня есть некая форма исламофобии. Нет. Ее не может просто быть, как у верующего человека. Разговор про то, что Россия находится в тяжелейшем демографическом кризисе, русские, как государствообразующий народ, истончаются и уменьшаются. Не рожают. И уменьшаются в абсолютном числе. И вот на этом фоне российская власть выстраивает ту социально-экономическую систему, которую она начала строить с 91-го года. И завозит без всякого контроля людей, цивилизационно совершенно чуждых, которые имеют несопоставимо больше демографический потенциал. И поэтому в России по факту в крупных городах уже формируются этнические гетто, закрытые и герметичные сообщества, с которыми даже государство ничего не может сделать. То, что помимо какого-то московского Люблино возник еще один закрытый поселок, не меняет совершенно картину никак. Меняет картину другое – то, что российская власть категорически не хочет видеть в этом проблему и угрозу. Вот это вот пугает. До чертиков пугает!
И говорить, что мы все начнем соблюдать Успенский пост, и все образуется? Нет.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Google Podcasts или Apple Podcasts, ставьте оценки и пишите отклики!
