Учителям пора учиться. Как говорить на одном языке с классом
М. Баченина:
- Здравствуйте, друзья. Это «Родительский вопрос». У микрофона Мария Баченина. Рядом со мной – Александр Милкус. А в гостях у нас сегодня учитель физики, учитель астрономии лицея № 2 города Нальчика. И это еще не всё. Победитель первого Всероссийского конкурса «Классная тема», Учитель года-2022 Аслан Кашежев. Аслан, здравствуйте.
А. Кашежев:
- Здравствуйте.
А. Милкус:
- Я очень рад, что Аслан у нас в студии накануне Дня учителя. Я очень давно хотел с ним познакомиться, поговорить. Мы онлайн были знакомы, и я, конечно, в восхищении от того, как Аслан и «Классную тему» провел, но дело даже не в этом. Понятно, что тут сценаристы работают, телевизор – это особый жанр. Я смотрел его уроки, и я, конечно, хотел бы поучиться. Мне всегда в детстве хотелось больше учить физику, а получилось, что ушел в гуманитарии.
М. Баченина:
- Теперь я поняла, что с вами не так. В детстве хотелось учить физику.
А. Милкус:
- Физику, математику.
М. Баченина:
- Вопрос сейчас должна задавать я как человек, которого выгнали из школы из-за физики. Когда я читаю отзывы ваших учеников, у всех генеральная линия следующая. Что когда мы присутствуем на уроке у этого педагога, весь материал потянет. А коллеги ваши говорят еще более для меня непонятную вещь - что вы говорите на языке учеников. И я думаю: это что, вы рэп про физику читаете? Как это можно объяснить. Потому что физика – это такая штука, которую, если сразу тебя не научили понимать, не настроили твой мозг, чтобы он начал представлять это, то всё, можно сразу уходить. На каком языке вы разговариваете? Пример приведите нам какой-нибудь.
А. Кашежев:
- Очень много приятных слов, спасибо. Я сразу про школу. Все дети хотят учиться. Маленькие дети хотят учиться всегда, они ходят, что-то трогают, ломают. Это интерес, который мы должны поддержать. Физика начинается как предмет в 7 классе в основном, в каких-то профильных классах, бывает, чуть-чуть пораньше, но по стране вот этот возраст, когда чуть-чуть уже происходит осмысление себя в пространстве, во времени, когда ты уже не просто ребенок в семье, а хочешь кем-то стать осознанно. И здесь, я считаю, мы должны этот интерес, который был, взять и увеличить, а не взять и уменьшить. И чтобы это сделать, сейчас мы имеем очень много инструментов, способов, и нужно находить такие слова, чтобы детям было это действительно интересно.
Потому что преподавание физики, знаете, оно двухуровневое. Первая часть – это физика, это формулы, это сложно. И вторая часть – это физика, это природа, это интересно. Весь мир вокруг нас - это физика. Само слово «фюзис» означает природа. Если мы сразу сделаем акцент на то, что это тяжело, что ты не сможешь, что тебе не удастся сдать в конце экзамен, это не совсем правильным подход. Но если мы скажем: давай, дружочек, мы попробуем разобраться с этим через какие-то разные способы, формы, - это, наверное, будет лучше.
А. Милкус:
- Аслан, я не очень понимаю, как вы оказались учителем. Я понимаю, что у вас педагогическое образование. Во-первых, насколько я помню, у вас физика, астрономия и английский язык.
А. Кашежев:
- Да.
А. Милкус:
- Почему не английский язык, а физика и астрономия?
М. Баченина:
- Интересное сочетание.
А. Милкус:
- Хорошее сочетание, правильное. И вторая загадочная точка вашей биографии. Вы учились в Кембридже.
А. Кашежев:
- Было дело.
М. Баченина:
- Просто выиграл и поехал. И выбрал Кембридж.
А. Милкус:
- Неважно. Учился в Кембридже. И вернулся в школу.
М. Баченина:
- Да, знаете, это как падение с высоты...
А. Милкус:
- Профессор, Кембридж, мантия, шапочка должна быть.
А. Кашежев:
- Сразу вмешаюсь. Это не было падение вниз ни в коем случае. Кембридж – это была стажировка для развития, для образования. Да, действительно был выбор, и я, когда получил возможность выбора, я искал только Великобританию, потому что мне нужен был язык, мне нужны были центры знания, мне не нужно было просто куда-либо ехать, с одной стороны. С другой стороны, я в Кембридже с первого дня знал, что не собираюсь там оставаться, я знал, что вернусь домой.
М. Баченина:
- А предлагали остаться?
А. Кашежев:
- Конечно, предложения были очень интересные. Профессор Яцек Линовски даже пытался со мной подавать грант, чтобы получить не год, как у меня было, а более длительный период. Дело в том, что Кембридж – это очень дорого, даже по западным меркам, и оплачивать образование из своего кармана ни я, ни моя семья не потянули бы. Мы пытались участвовать в грантах, это исследование ядерно-магнитным резонансом жидкостей и твердых тел. Это очень перспективное направление, позволяет узнать структуру какого-то вещества, не нарушая его внешнего строения. Это очень классно, очень здорово – ну, как отличить, например, грязь полезную от грязи не полезной, вот в таком ключе. И я этим вопросом достаточно плотно занимался, но когда я знал, что буду возвращаться домой, я не прикипал к Кембриджу, если говорить про него.
В чем преимущество Кембриджа, что я пытаюсь использовать сейчас? Демократичность общения. Это настолько удивительно. Там можно встретить на улице вплоть до нобелевского лауреата, и это обычные люди. То есть ты можешь подойти, задать вопрос, и нет такого, что у меня нет времени, не мешай. Да, этот фактор присутствует, но сам уровень общения совершенно другой. Я был тогда студентом. Знаете, у студентов всегда есть такая тенденция, особенно на старших курсах, прогуливать. В Кембридже тоже прогуливают, но там профессор не гоняется за студентом, не ищет его, не говорит: «Приди на зачет». Очень частая практика, когда профессор работает с одним человеком в аудитории или даже с пустым залом. Потому что у них принято: я пришел на работу, моя работа – дать тебе знания. Ты студент, твоя работа – взять эти знания. Не хочешь – не бери, никто ни за кем не гоняется.
И этот подход для меня был удивительным. Потому что ты должен прийти на урок, ты должен быть, должен быть, должен быть. Там вот это «долженствование», оно не так важно. Если студент не пришел на занятия, это не значит, что он не учится, он может сидеть в библиотеке в это время, может смотреть какие-то вебинары и т.д. Просто в конце надо прийти и подтвердить, что ты что-то выучил и узнал. Я не говорю, что это справедливо и подходит для России, потому что у нас все-таки культура контроля больше присутствует, что в конце четверти должна быть контрольная и т.д. Жесткая эта система, наверное, нам больше подходит. Но если вернуться к посылу, я никогда не хотел уехать из страны, чтобы уехать. Я всегда хотел уехать, посмотреть, научиться и обязательно вернуться.
А. Милкус:
- Аслан, вы так вкусно рассказывали про науку, про эксперименты, а почему тогда вы не вернулись в научное учреждение? Мы копаем, потому что не так много учителей-мужчин.
А. Кашежев:
- Тогда немножко биографии. Я всегда позиционировал себя как лектор на большую аудиторию. Я всегда занимался научной работой, и когда прошел весь этот цикл – бакалавр, магистр, аспирант, кандидат, я был готов вести занятия на большую аудиторию, на студентов.
А. Милкус:
- То есть в вузе.
А. Кашежев:
- Да, я в вузе вел методы математической физики один семестр, мне очень понравилось, и другие спецкурсы, которые на меньшее количество людей рассчитаны. И в какой-то момент моя подруга, с которой мы учились на заочном отделении, на английском, она говорит: «Аслан, не хочешь ли ты попробовать себя в роли учителя?» Я в тот момент не был прикован ни грантами, ни какими-то другими обязанностями к университету, такой период летом получился, и я говорю: «Хорошо, давай попробую». 31 августа я пришел в школу, со мной поговорили, сказали: «Вы нам подходите, оставайтесь», и уже на следующий день я был в классе и работал. И это для меня не было, знаете, переходом из одного в другое, это было для меня ровное, спокойное развитие. Я университет сочетал со школой 6 лет, я в докторантуре отучился и работал в школе. Но то, чем я занимался, экспериментальная часть, которая мне была нужна для завершения научной работы, к сожалению, в нашем вузе не так быстро происходило обновление материальной базы. И выходить с результатами на установки, которые устарелые, моветон. Поэтому я не забросил научную работу, но она находится, скажем так, в спящем режиме. Я планирую когда-нибудь к этому вернуться.
М. Баченина:
- А как у вас сейчас получается заниматься учительской деятельностью, когда вы после победы в конкурсе все время в разъездах, у вас съемки, вы теперь автор своей программы, вы теперь известны? Как теперь быть с вашими учениками? Кто с ними?
А. Кашежев:
- Очень болезненный вопрос в последнее время. Потому что, действительно, хочется поехать, когда приглашают и хотят узнать твое мнение по какому-либо вопросу. Ты просто не можешь отказаться. Ты интересен людям сейчас, завтра это неактуально, скажем так. И действительно, выезды достаточно сложно сейчас организовывать. Я стараюсь, чтобы это выпадало либо на конец недели, либо на период праздников, каникул. Если это не удается сделать, тогда мы разговариваем с администрацией школы, я объясняю, куда я еду, зачем я еду. Ближайший выезд – меня пригласила Ассоциация «Учитель года» Дальнего Востока, Петропавловск-Камчатский. И я сразу с этим официальным письмом пришел, разъяснил, куда я еду, и после колебаний, скажем так, мне дали добро.
М. Баченина:
- Вы славите свою школу, вы славите лицей № 2. А они какие-то профиты от того, что у них работает столь знаменитый и талантливый педагог, учитель…
А. Милкус:
- У учителей очень сложно быть знаменитым, если за тобой не стоит методическая работа, знание предмета, умение его рассказать. Это тебе не артист.
М. Баченина:
- Мне кажется, тут артистизм тоже очень важен.
А. Милкус:
- Артистизм, но и содержание.
М. Баченина:
- Согласна. Вы сейчас сказали: «Они после легкого колебания…» Им есть какие-то плюсы от этого?
А. Кашежев:
- Сейчас я нахожусь со стороны школьника и учителя и не нахожусь со стороны руководства, директора. Я даже не знаю, как они к этому относятся. Мне кажется, в каких-то местах могут ставить галочки, что такой-то учитель принимал участие в таком-то мероприятии. Возможно, такой учет ведется, не знаю, но интерес к школе действительно повысился. Об этом можно судить по тому, сколько людей смотрит тот же сайт школы, когда ищут, где эта школа находится.
М. Баченина:
- А у вас есть такое: вас кто-то замещал, вы приехали и ребят тестируете (это выражение есть у молодежи – рука-лицо) – запустили, что тут было без меня?
А. Кашежев:
- Я очень люблю, когда меня приглашают в разные классы, в разные школы, когда меня просят заместить кого-то. Мне очень нравится разговаривать с новыми людьми, мне очень нравится видеть впечатление, которое можно произвести физикой в первую очередь, которая не сложная, и ты не справишься, а давай попробуем все-таки разобраться. И я точно знаю, что меня замещать тяжеловато, потому что если человек приходит, настроенный более на дисциплину, на строгость, на проверку содержания, а я такой весь демократичный, легкий, веселый, я знаю, что после меня, бывает, тяжело входить в класс. Если, например, параллель 7 класса я отучил и отдаю, 8 класс берет другой учитель, там бывает такое: «Аслан, ты их слишком распоясал». Я спокойно к этому отношусь, потому что все учителя разные. Люди разные, и у каждого свой подход. Накричать и поставить двойку я всегда успею, а вот сделать так, чтобы он эту двойку переосмыслил и получил 4 (а еще лучше 5), вот и есть моя задача.
М. Баченина:
- Знаете, по вам не скажешь, что вы такой веселый, демократичный.
А. Милкус:
- Это мы запугали вопросами.
М. Баченина:
- Нет-нет, вы такой серьезный, сдержанный (мне кажется, менталитет играет свою роль), весь такой собранный. Я просто пытаюсь собрать эту мозаику, все то, что я о вас успела прочитать, и что я сейчас вижу. Вы мне глубоко симпатичны, вы производите действительно положительное впечатление. Но мне жутко интересно было бы, конечно, побывать на ваших уроках. Потому что никто не рассказывает примеров. И вот тут он зашел в класс и говорит: итак, три закона Ньютона, тело, впихнутое в воду, вымещает на свободу… И так далее.
А. Милкус:
- Да, стихи были.
А. Кашежев:
- Как вы сказали, есть и стихи, и рэп, и танцы. Мы можем делать всё. Это способы и формы.
А. Милкус:
- А как вы решаете, какой метод применить, когда готовитесь к определенной теме?
А. Кашежев:
- Скажем так, работаю над собой психологически. Не в смысле, что я куда-то хожу, лечу мозги. Нет, я ставлю такую внутреннюю задачу – ожидаемые результаты. И когда я иду в какой-нибудь класс, я ставлю задачу изначально зайти туда с позитивом и выйти с еще большим позитивом. И если мне удается зайти в класс с хорошим настроением и выйти из него с еще более хорошим настроением, я считаю, что урок удался.
Что для этого нужно? Вот ты зашел на урок физики. Не надо начинать слова: сейчас будет контрольная. Надо начинать: как вы справились с домашним заданием, что у вас не получилось, что нового вы узнали в мире науки? Каждый день в новостях что-то происходит, и есть дети, которым это действительно интересно. Есть рукастые дети, которые приносят свои поделки, которые они сделали в секции, в гараже. У меня один парень своими руками делает кольчугу, вот эти колечки гнет и соединяет. Я смотрю на него, и у меня глаза на лоб, потому что ты же профессионал, ты же мастер. Возможно, ты не знаешь какой-то конкретный закон Ньютона, но ты готов к жизни, ты можешь сделать какой-то результат здесь и сейчас. И моя задача тебе помочь, а не убить интерес, дав задачу, которую ты не решишь. Поэтому я дифференцированно отношусь к людям в классе. Если есть человек, который очень хорошо разбирается, у меня к нему высокие требования, и этот человек пятерку просто так не получит. Если человек слабо разбирается, я даю ему такое задание, которое для отличника покажется слишком легким, но я объясняю: «Это для тебя легко, а для него это так же сложно, как для тебя твоя задача». Не с каждым, конечно, удается найти один в один на уроке время, но есть перемены, есть послеурочное время. Если есть ребенок, который интересуется, которому действительно важно, я даже готов с ним разговаривать через социальные сети, даже вечером, бывает. Я говорю: «Если непонятна задача, давай ее разберем, пришли условия, и поработаем».
То есть способов взаимодействия с детьми много. И сейчас я не нахожусь на стадии выгорания. Многие возрастные учителя, в том числе физики, если мы пробежимся по России, многие из них уже на стадии выгорания и, к сожалению, сгоревшие есть учителя. Потому что нет молодежи, это проблема, которую не стоит замалчивать. Потому что молодых учителей в принципе мало, а учителей физики вообще днем с огнем не сыщешь.
М. Баченина:
- Да, и у меня не было. Я в Советском Союзе училась. Тоже все были очень возрастные. Физика действительно отходит на второй план, к сожалению. Но при этом у нас с вами и молодые ученые встречаются – физики, математики, которые в списках «Форбс», россияне.
А. Кашежев:
- Есть знаменитые люди.
М. Баченина:
- Да. С этой стороны физика прет. Путин награждает, дает гранты молодым ученым. Форумы, фестивали, сейчас будет конгресс. И в то же самое время… А в чем проблема в этой сфере, преподавания в школе?
А. Кашежев:
- Смотрите, вы проснулись, ваши действия? Полежать еще чуть-чуть или одеваться и идти на работу?
М. Баченина:
- Полежать еще чуть-чуть.
А. Кашежев:
- И вот эта система, она, к сожалению, ушла в общество, когда человеку для достижения успеха хочется ничего не делать. И, к сожалению, у нас было много примеров в тех же социальных сетях, когда ничего не умеющие люди становились богатыми и знаменитыми, и они об этом в шутливой форме рассказывали.
М. Баченина:
- Да, заявляли, демонстрировали.
А. Кашежев:
- И этот вектор, он пришел в наше сознание, что можно быть успешным, красивым, богатым и знаменитым, не прилагая для этого усилий. И многие родители упускают этот момент, вручая своему ребенку гаджет со словами: «Иди, учись сам». Инструмент, да, очень хороший, но если мы не будем правильно его использовать, ребенок не будет смотреть научно-популярные каналы, не будет следить за нобелевскими лауреатами, а будет смотреть, как тот или иной персонаж упал или переоделся в клоуна и сделал какую-то смешную штуку. И я это прекрасно понимаю, я и сам с недавних пор начал чуть более активно включаться в социальную среду. Потому что если мы не будем этого делать, будут делать другие. Как пластилин, знаете, если ты им играешь сам, ты делаешь из него фигурку, которую ты хочешь сделать, но если ты пластилин оставишь, он костенеет, деревенеет, и потом из него уже ничего нельзя сделать.
А. Милкус:
- На ваш взгляд, что нужно сделать глобально, для того чтобы в школу пришли молодые учителя естественнонаучного цикла – физики, химики, астрономы? Катастрофа же действительно, в последние годы все меньше и меньше ребят сдает ЕГЭ по физике, предпочитают более простую информатику. Но и с информатикой все меньше и меньше.
М. Баченина:
- И более простую математику. Сейчас обидели две науки.
А. Милкус:
- Ну, на базовом уровне. Это, наверное, действительно серьезно для страны, если мы говорим, что нам нужен миллион айтишников и т.д. Вы сами сейчас сказали, основа понимания жизни – это физика, это естественнонаучный цикл.
М. Баченина:
- К сожалению, да, это доходит поздновато. Вот до меня сейчас это доходит, насколько все просто и естественно. Но для меня физика – это была трагедия, потому что я не понимала ни йоты. А сейчас я понимаю, преподайте мне это так…
А. Кашежев:
- Смотрите, физика и, как и у любого учителя, у нас есть тоненькая, мельчайшая грань между аниматорством и созиданием. Что такое аниматорство? Ну, давай мы второй раз сделаем домашнюю работу, ну, пожалуйста, напиши самостоятельную, ну, выучи эту формулу. Когда мы упрашиваем человека. И есть второй уровень, когда ты говоришь: иди, выучи, сделай так, чтобы от зубов отскакивало. И вот между этими краями есть то самое место, где находится учитель. Как привлечь? Да, обязательно нужно делать так, чтобы космический аппарат летел 30 секунд, а не 90 секунд, иначе он перелетает или недолетает до траектории. Это нужно программировать, закладывать, это нужно делать жестко. Да, это предметный результат, который мы хотим получить. Но если мы сразу говорим о жесткости, наше инфантильное поколение, оно выскакивает, как вода сквозь пальцы. И здесь действительно нужно придумывать какие-то механизмы. Если вы спросите меня, то я бы программно убрал вот эту демократию в образовании и сказал бы: все дети должны знать всё. Я учился в школе, я заканчивал, сдавал все предметы, и каждый был важен.
А. Милкус:
- То есть, вы имеете в виду, отменить ЕГЭ?
А. Кашежев:
- Нет, я стопроцентный сторонник ЕГЭ, я настаиваю, что ЕГЭ необходим. Другое дело, что я бы сделал форму проверки, возможно, не как ЕГЭ, но все предметы. Знаете, когда он говорит: «Я сдаю историю, мне физика не нужна», - вот этот вопрос не должен возникать.
М. Баченина:
- Разносторонность.
А. Кашежев:
- Да, пускай это не будет 100 баллов, но делать, грубо говоря, пороги по всем предметам. Потому что у нас «однорукие бандиты» из школы выходят – либо он гуманитарий, но совершенно не понимает материальную основу, либо он физик, химик, биолог, но совершенно не знает историю, в том числе новую и новейшую.
М. Баченина:
- Аслан, мы прекрасно знаем, как родители и ученики (я извиняюсь за этот глагол) убиваются, чтобы подготовиться к ЕГЭ. Потому что школа не тянет эту подготовку, ученик сам не тянет. Вы только что сказали про демократизацию этого поколения…
А. Кашежев:
- Я хочу, чтобы нижний уровень у всех был. Это немножко разные вещи. Потому что то, о чем вы говорите, родители впрягаются в прямом смысле в ярмо и тащат своих детей, уча их дополнительно после школы, чтобы получить потолок. Но я говорю про другое. Что у нас низа нет.
А. Милкус:
- А как вы в вашей школе занимаетесь профессионализацией? Я понимаю, почему дети затачиваются на 2-3 предметах ЕГЭ. Потому что уже в 7 классе во многих школах говорят: ты – технарь, налево, ты – гуманитарий, направо.
М. Баченина:
- Селекцией занимаются.
А. Милкус:
- На самом деле великий педагог, я считаю, Ефим Лазаревич Рачевский говорит, что для того, чтобы быть хорошим, мощным технарем, нужно иметь хорошее гуманитарное образование. А мы жестко отделяем гуманитария от технаря. А сейчас технические дисциплины невозможны без творчества, без литературы.
А. Кашежев:
- Если позволите, отмотаем в 60-е годы. Знаменитая программная речь Кеннеди, когда он сравнивал космические программы. И он там подчеркнул, что США тогда проиграли Советскому Союзу не в финансах, а именно в образовании. И они многие аспекты нашего образования просто перетащили, конкретно физику. Они взяли учебники, перевели с русского на английский и взяли модель всеобуча. Тогда у них было образование по выбору, и они вернули всеобуч, физику все дети проходили. Из этих миллионов учеников потом выпестовывалась эта пирамида достижений. Мы сейчас откатились в другую сторону, в противоположную, когда мы говорим: выберите предметы. Нельзя школьнику давать выбор предмета, на мой взгляд, это неправильно. Потому что ему хочется одно, а через два-три года вектор поменяется, он скажет: а я это не учил. Возможно, мы к этому вернемся, когда все будут сдавать всё. Не знаю, возможно, никогда не вернемся. Трудно сейчас мне об этом судить, я и не задавался футуристическими прогнозами.
А. Милкус:
- Могу рассказать очень интересную историю про образование, которое вспомнил Аслан, про Кеннеди. Когда первый советский космонавт Гагарин был в космосе, что сделали американцы? Журнал Life прислал в Советский Союз двух журналистов, и они попросили, чтобы им дали школьника. Им дали 10-классника, хорошо знающего математику. Фрунзенский район Москвы, правильный мальчик, комсомолец, спортсмен и т.д. И они ходили за ним и описывали, как он учится, как он развивается, какие уроки у него есть и т.д., то есть полный портрет этого мальчика. Одновременно два журналиста нашли мальчика этого же возраста в какой-то провинции Америки и точно так же описывали. Наш ходил на дополнительные занятия, учил математику, занимался спортом. Тот ходил в бар, гулял и т.д. И они описали будни двух школьников. Это сработало как эффект разорвавшейся бомбы. Они сказали: ай-яй-яй, мы проигрываем действительно в образовании. И после этой статьи пошло финансирование системы образования США, и пошла корректировка в сторону углубленного изучения предметов, как было в Советском Союзе тогда.
М. Баченина:
- Мы с вами сейчас разговариваем, и все это мне представляется в системе с таким (я не хочу обидеть сейчас ни одного школьника, я мама школьника, поэтому, думаю, имею право) нормальным школьником. Вот не оболтус, не то, что ты должен и т.д. К чему я веду? Что нам делать с детьми, которые просто не хотят? Я уверена, что вы сталкивались с теми, которые становятся в позу и говорят: да мне ваша физика не нужна. Что с ними делать? Вот вы говорите: гаджет – прекрасная штука, если правильно использовать. Для них правильно – это где бы на донат денег взять, зачем я купил шоколадку, лучше бы на донат потратил (фраза из вчерашнего вечера). Вы сами отец. Расскажите нам, пожалуйста.
А. Кашежев:
- Это, наверное, самый сложный вопрос для меня сейчас. Я, сталкиваясь с какой-либо ситуацией, ставлю себя на место этого человека, смотрю на мир его глазами. Вот он говорит: «Мне это не надо». Я пытаюсь понять, почему он так говорит. И если я вижу его вектор и понимаю, что он для него верный, я смягчаю позицию, не продавливаю. Если я вижу, что он просто не видит, куда он идет, и сейчас просто завис, тогда я стараюсь его немножко раскачать. Опять же, мы не можем быть абсолютно правыми для всех. Но если отвечать коротко на конкретно поставленный вопрос «что делать?», как персонаж Нонны Мордюковой – «Отключим газ». Дети сейчас не учатся, потому что они знают, что у них и так все будет хорошо. Ну, не учится он, ну и что? У них нет такого, чтобы в обществе это было порицание.
М. Баченина:
- Пугать, что ли, их?
А. Кашежев:
- Если это слово вас устраивает, пусть будет пугать. Если ты бездельник, ты должен понимать, что ты бездельник. Не должно быть такого, что ты бездельник, а тебе кажется, что ты хороший человек. Вот этот внутренний портрет должен соответствовать внешнему портрету, мне кажется.
М. Баченина:
- То есть самокритичность должна быть?
А. Кашежев:
- Да, давайте это слово возьмем.
М. Баченина:
- И не врать самому себе.
А. Кашежев:
- Да, вы подобрали это слово. Потому что есть очень много учеников, которые не учатся, потому что они считают, что они достаточно образованные. И вот он не учится не потому, что он негодяй, или не потому, что он тебя не уважает…
М. Баченина:
- Извините, Аслан. Я как родитель должна ему говорить правду: ты – бездельник?
А. Кашежев:
- В идеале, наверное, это было бы с точки зрения физики правильно, но с точки зрения родителя… Я сам, когда моя дочка приходит ко мне, говорит: «Папа, можно я не пойду в школу?», я как родитель начинаю с ее стороны смотреть и думаю: ну, давай посмотрим, какие у тебя аргументы. Если я вижу, что это просто каприз, я говорю: «Нет». Если я вижу, что она поздно легла, не выспалась, бывает, что я говорю: один урок, ладно, пропустим. Но когда я даю эту слабину, я понимаю, что мой учительский авторитет падает, а родительский растет. Сын уже знает, что просто так он не отпросится, поэтому, если он приходит, говорит: «Папа, можно я не пойду?», он фактически знает ответ – «Нет, нельзя не пойти. Ты идешь в школу в первую очередь не за знаниями, а за общением». Мы забываем, что школа – это, знаете… «Ты должен принести мне пятерки». Во-первых, не должен. Во-вторых, не пятерки. Ты ходишь туда учиться жить. Потому что с этими людьми, с которыми ты растешь, ты будешь пересекаться всю свою жизнь. Даже если ты уедешь куда-то, это будет твой возраст, это будешь ты с другими лицами, другими руками.
М. Баченина:
- Да, модель.
А. Кашежев:
- И когда говорят: зачем нужно ходить в школу? – в первую очередь общаться. Возможно, меня коллеги будут критиковать, но я не сторонник раздельного обучения, я не сторонник…
М. Баченина:
- Домашнего, заочного.
А. Кашежев:
- Знаете, когда мы забираем ребенка из школы, будем учить его дома сами. Да, вы научите его предметам, но будет ли он потом социализирован, будет ли он уметь разговаривать? Сколько мы встречаем людей, которые взрослые, но совершенно не умеют общаться.
А. Милкус:
- Телевизионный опыт, насколько он вам пригодился или пригождается?
А. Кашежев:
- Телевизор сейчас стал уступать интернету, но я думаю, что телевизор еще не сыграл все свои козыри, скажем так. Я хотел попасть в телевизор, и даже если бы не этот телевизионный проект «Классная тема», я что-то хотел. У меня были свои идеи, в том числе и интеллектуальные игры нового формата, не франшизные, что-то в голове есть, и наверняка это реализуется. Но телевизор дает, назовем это так, научно-популярность (научпоп). Если вы вспомните фильмы ВВС, которые были, бралась какая-то тема, и рассказывалось на высоком уровне, ты визуализировал то, что в лаборатории в школе ты мог не увидеть никогда. И эти фильмы действительно оказывали большое влияние. И такие фильмы на нашем телевидении тоже имеются. Я хотел, чтобы у меня появился какой-то контент. И проект дал эту возможность. В тех эпизодах, которые уже вышли, передача «Просто о сложном» на телеканале «Культура» выходила летом, 10 эпизодов. В каждом эпизоде я получил возможность сказать свое мнение по определенному вопросу науки. Это мне было очень интересно, мне было очень важно, чтобы меня услышали, что мир холода, мир энергии. Это мой взгляд на одну и ту же ситуацию, другой человек сделает это по-другому. Но это и хорошо, это позволяет увидеть физику с разных сторон. Потому что с этой стороны прямоугольник, с этой стороны прямоугольник, с этой стороны прямоугольник, а вместе это куб. Поэтому возможности телевидения, они чуть-чуть шире, чем возможности в школе.
Есть сейчас в педагогике такой подход, когда говорят: не надо ставить оценки ученикам, пусть ученики ставят оценки себе сами. Я пока не представляю, как это будет работать, но такой подход есть. То есть учитель не ставит уже ничего, а дети сами себя оценивают. Не знаю, насколько это актуально. Но такого типа передачи позволяют ответить на вопрос: ух ты, а я этого не знал. В формате даже пусть удивления. И телевидение, и интернет, в основном это первый шаг - привлечь. А потом уже идет, что разобраться и идти дальше. Поэтому телевизор – очень хорошая площадка, и я очень горжусь тем, что мне удалось одержать победу. Я очень счастлив, что в этой компании, в которой я оказался, были такие прекрасные учителя, у каждого из которых есть своя идея, своя мысль, и каждый из них мог бы не хуже, чем я (а наверняка и лучше), сделать свой цикл передач. И наверняка это все появится. Сейчас идет второй сезон «Классной темы», я смотрю сюжеты, которые уже отсняты, идет этап голосования. И я просто получаю наслаждение – и материалом, о чем говорят люди, и профессионализмом, как это сделано. Это настолько меня радует, я даже какие-то кусочки на уроках использую. Да, я не ставлю фильм на целый урок, но какие-то моменты, и говорю: «Дома посмотрите подробнее и сделайте лучше».
А. Милкус:
- У меня есть ощущение, что новая цифровая эпоха, эти возможности, они выдвигают в лидеры педагогов, учителей – мультимедийных людей. О чем я хочу сказать? Замечательный Алихан Динаев ведет программу у себя на грозненском телевидении, есть Кирилл Иванов, популярнейший блог «Бородатый химик», он ведет у себя в Челябинске телевизионную программу, вы пришли в телевизор. Много появляется таких молодых людей, которые не просто просвещают в школе, они просвещают через разные каналы – TikTok, YouTube, телевидение и т.п. Есть ли у вас ощущение, что приходит новое поколение учителей, которое не тот человек, который раньше стоял у доски и был единственным носителем знаний, а это такой медийный посредник знаний, который может увлекать не только школьников, но и нас, старшее поколение?
А. Кашежев:
- Вы абсолютно правы. Опять же, зачем участвовать в конкурсах и куда-то идти? Все люди, которых вы назвали, я знаком с ними лично. Вы абсолютно правы в том, что сейчас учитель не является самым умным человеком в классе. Это нормально, к этому нужно относиться объективно. Есть дети, которые в мультиках «Фиксики», «Смешарики» и т.д. посмотрели и знают материал на каком-то уровне. Наша задача, учителей, в правильном русле указать дверь, в которую ученик пойдет сам. Мы здесь, вы правы, в чем-то проигрываем, обычные учителя, которые стоят у доски и т.д. Нужно перестраиваться. Реальность другая, реальность цифровая. Через какое-то время вместо учителя…
А. Милкус:
- Вы перестраивались сами? Я смотрю, по складу характера вы такой артистичный. То есть это для вас естественно было?
А. Кашежев:
- Да, это все уходит базой в то, о чем мы с вами говорили чуть раньше. В моем детстве развивались все навыки. Я и в музыкальную школу ходил, и в спортивную секцию ходил. Меня за руку мама отводили, папа забирал. Это все была проба пера. И когда в какой-то момент появляется вызов, челлендж какой-то, я уже спокойно к этому подхожу и могу идти туда, туда, туда. Есть профессионалы, которые застряли в своем университетском образовании и не готовы принимать что-то новое.
А. Милкус:
- Это трагедия?
А. Кашежев:
- Я бы не сказал, что трагедия. Если мы говорим про физику, других пока нет. Вот у нас есть слой, который сейчас взрослеет и будет уходить, и есть новый слой, который мы ждем, который придет. Это объективный процесс. И те ребята, которые будут приходить, они цифровые, они в телефонах, они в смартфонах, они в гаджетах, они живут по-другому. Забрать телефон у современного ребенка – это лишить его части тела. Он с этим живет. И если ты забираешь у него телефон, ты лишаешь его в каком-то смысле цифрового воздуха. Да, я понимаю, о чем я говорю, как это выглядит, но если ребенок не научится играть в компьютерные игры, он не сможет управлять луноходом, марсолетом. Это нужно понимать. Сейчас на Марсе есть марсолет Ingenuity, которым управляет оператор с Земли. Но если бы у него не было этих навыков, как бы он это делал? И это нужно объективно, правильно воспринимать и следить за содержанием. Да, есть негативные моменты, которые не должны быть в руках у не готового лишнюю информацию мозга, скажем так. За этим нужно следить. Тут как раз нужны строгие надзорные органы, чтобы ничего ненужного ребенку не попадало. Но как инструмент, как способ взаимодействия – пожалуйста.
Вернемся к предыдущему вопросу. Фильмы. Дети же могут сами уже снимать фильмы. И в качестве одного из способов привлечения я, бывает, задаю творческие домашние задания. Мой любимый сюжет – легенда об Архимеде. У меня есть мультики, сделанные детьми, из пластилина есть мультики, есть мультик, когда человек лего ставил и полностью прорабатывал сюжет. Есть фильм, где артист все роли сыграл – и Гиерона, и палача, и самого Архимеда.
М. Баченина:
- На ваш взгляд, это не является лишней тратой времени? Они же убивают на это огромное количество времени. При чем тут физика?
А. Кашежев:
- Интересно. Заинтересовать. Если я ему дам формулу, скажу: «Вот тебе формула, иди, вычисляй», это закончится через 2-3 задачи. Интерес. Да, я знаю, как это выглядит со стороны, но если девочка делает мультик, я говорю: «Но ты же потратила на это много времени», она говорит: «Мне самой хотелось это сделать». И когда хотение ребенка ты направляешь, куда ты хочешь, в изучение предмета, наверное, это и есть мастерство.
М. Баченина:
- Друзья мои, как мне ни жаль, но я констатирую, что наше время подошло к концу. И хочу поблагодарить вас от всего сердца, потому что пролетело на одном дыхании, как одна минута. Сегодня в «Родительском вопросе» в эфире радиостанции «Комсомольская правда» был преподаватель физики и астрономии лицея № 2 из Нальчика Аслан Кашежев, победитель первого Всероссийского конкурса «Классная тема», Учитель года-2022.
А. Кашежев:
- Спасибо большое за приглашение. Я очень рад оказаться в студии такого известного эфира, скажем так. И поправочка. «Учитель года» – это как бы конкурс, я лауреат конкурса «Учитель года». Но каждый учитель, который работает в классе, является Учителем года. И в преддверии Дня педагога я всем своим коллегам передаю привет, желаю счастья, здоровья, и пусть все у нас получится.
М. Баченина:
- Спасибо.
Подписывайтесь на новые выпуски и слушайте, когда удобно.
