На Иннопроме представили турбины, которые могут вырабатывать электричество из отходов предприятия
- Мы продолжаем наш эфир с выставки «Иннопром», наш следующий гость – Михаил Лифшиц, председатель совета директоров компании АО «Ротек», заслуженный машиностроитель России. Михаил Валерьевич, здравствуйте.
- Здравствуйте.
- С чем «Ротек» сегодня на «Иннопроме», что вы показываете?
- У нас здесь не только «Ротек». Есть «Ротек», есть «Уральский турбинный завод». Показываем мы много. Мы показываем новые турбины, предназначенные для распределенной промышленной генерации.
- Что такое распределенная генерация?
- Это генерация, которая либо находится в зоне несетевой (то есть там, где нет электрических сетей больших), либо построена и функционирует в периметре предприятия. То есть, есть большое предприятие (металлургия, сельское хозяйство, деревообрабатывающая промышленность), которое употребляет там в пределах 5-10-15 мегаватт электричества и при этом имеет либо топливо разное, либо сбросное тепло. Мы делаем блоки, которые позволяют производить электроэнергию прямо на месте.
- То есть, я так понимаю, что вы попадаете в ту самую нишу между дизельным генератором, который дает некую мощность…
- Есть разница.
- … и уже большой электростанцией.
- С точки зрения мощности – да. Это не только дизель, это газовая турбина, это там что угодно. Но фундаментальная разница в том, что мы по сути используем в качестве топлива отходы предприятия.
- Получается замкнутый цикл.
- Потому что обычно предприятие платит за захоронение отходов или еще хуже – выбрасывает в атмосферу тепло, как любая металлургия или нефтехимия. То, что мы делаем, мы позволяем и то, и другое пустить обратно в энергетику. При этом учитывая, что мы производим электроэнергию непосредственно в месте ее потребления, мы еще избегаем сетевых потерь.
- Но ведь не все возможно сжечь, условно говоря.
- Не надо жечь все. Звучит страшно.
- Я имею в виду, для того, чтобы получить электричество.
- Возьмем сельское хозяйство. Пример – производство рафинированного подсолнечного масла. Гигантское количество стеблей, жмыха и прочее. Чуть-чуть подсушили и имеем вполне себе калорийное топливо, которое не надо никуда увозить и закапывать.
- И этого достаточно будет?
- И, как правило, мы считали баланс, количества отходов, которые производят предприятия по выработке подсолнечного масла, хватает для того, чтобы его снабдить электроэнергией.
- Как быть с экологией в данном случае?
- Отлично. Просто великолепно. Мы нигде не гадим, мы ничего не закапываем. Ничего не гниет. Мы не жжем топливо, чтобы вывезти это куда-нибудь. И мы не имеем избыточного сжигания топлива на сетевые потери. То есть, если взять и оснастить систему просто приличной системой электрофильтров, то количество выбросов в атмосферу (на круг, системно) мы при выработке того же количества электроэнергии сократим раза в два.
- Хорошо. Сфера применения продукции? Труднодоступные места, крайний север, крайний юг…
- Ну, я скажу так, что нам нужно топливо. И рациональность применения такого рода блоков – это там, где есть топливо, которое необходимо либо использовать, либо утилизировать. А так все равно – юг, север, какая разница?
- Хорошо. Я хочу вам задать вопрос как заслуженному машиностроителю России. Не с первым человеком здесь во время выставки «Иннопром» мы уже говорили о том, какова боль российской промышленности сейчас. И не от первого человека я слышу, что одна из болей – это станкостроение. Что скажете по этому поводу?
- Скажу, что, как обычно, эта история очень не черно-белая. Любая отрасль движется спросом. В том числе, в постсоветское время наши промышленники с удовольствием употребляли продукцию импортную. Дешево (или не дешево) и сердито, и эффективно, и все работает.
- Проверено, хороший маркетинг?
- Конечно. Безусловно, покупать оборудование можно и в Штутгарте в командировке или в Челябинске… угадайте с трех раз, куда эффективный менеджер поедет этим заниматься. И как следствие – отсутствие спроса, безусловно, наша промышленность не гналась никуда, к сожалению великому. Это первое.
Вторая родовая травма – это то, что деньги, которые локировало государство и продолжает это делать. Я сейчас скажу крамольную мысль: мы очень много финансируем ОКРов. Лучше финансировать спрос.
- Соответственно, предложение подтянется само по себе?
- А ОКРы мы сами сделаем – то, что происходит у нас на предприятии. Вот мы не берем вообще деньги на ОКРы. Если мы видим спрос, то разработку мы финансируем. Поэтому, да, действительно, есть перекос в сторону импорта, есть уроки, которые мы учим, есть производства, которые продолжают делать станки, особенно когда они тяжелые, большие, для среднего машиностроения нашего. И, конечно же, сейчас это такая тема, которая требует поддержки. Но что такое поддержка? Это всегда оплата времени. Можно подождать, пока кто-то, ощущая спрос, вложит деньги и что-то сделает, и это произойдет, но в силу того, что времени на это нет, на что государство должно обращать внимание – это на формирование системного спроса.
- Еще одна вещь – по поводу спроса и по поводу предложения. Одна из тем, которая на «Иннопроме» такая повторяющаяся, это то, что у нас называется «разворот на восток». Мол, мы смотрим сейчас на Китай, смотрим на Индию, на другие страны, Ближний Восток, в том числе, - они нам помогут в том, что касается того, что нам необходимо для нашей промышленности?
- Есть такая штука, которая называется производственная кооперация. Вот когда она здоровая, то, конечно, они нужны. И, конечно же, если предприятия наши за длинный период времени привыкли жить в некоем состоянии производственной кооперации и у них партнер выпадает, дальше либо ты сам должен это освоить, либо найти другого партнера, если выгоднее работать с ним. Да, это без паники, вот есть языковые проблемы, есть регуляторные, есть психологические, ментальные… Надо перестраиваться, и ничего в этом заумного нет. Главное – не делать из этого кампанейщины, чего мы любим.
- Возвращаясь к вопросу – смогут ли эти страны-поставщики на какое-то время (а время является ресурсом, как вы совершенно правильно отметили) восполнить то, чего нам не хватает?
- Безусловно, да. Безусловно, мы все зависим от уровня глобального мракобесия, потому что глобализация и там тоже. И, безусловно, давление возникает в разных местах. Еще одно ключевое слово, которое есть, это адаптивность, поэтому надо делать все быстрее, не нужно чураться международного взаимодействия и кооперации, безусловно. И причина здесь очень проста – нет ни одной страны в мире, которая самостоятельно производит полностью гражданские самолеты.
- Или даже автобус.
- Ни одной. Поэтому вот этот лозунг «локализации до дна», это в некоторой степени ересь. Самостоятельность должна быть, безусловно. Кооперация должна быть не безальтернативной – это обязательно. И, конечно же, нужно, выстраивая любую кооперацию, предусматривать то, что не исключено, что это придется делать самим. То есть, можно заказывать в Китае что угодно, потому что это дешевле, но нужно понимать, что вот это «что угодно» нужно иметь в виду, что не исключено, что придется сделать самостоятельно.
- То есть, нужен план Б?
- Да, конечно. И это называется адаптивность.
- Еще у нас есть словосочетание, которое часто на слуху – это «промышленный суверенитет». Это в продолжение вашей мысли про план Б, так сказать. Можем ли мы его достичь и вообще, стоит ли ставить такие цели?
- Во-первых, определение этому термину так и не дано.
- Что мы вкладываем в это, да?
- Во-вторых, как любое понятие, когда он превращается в кампанию, можно довести до маразма. По мне, промышленный суверенитет – во-первых, безусловно, это подъем тех отраслей, которые в загоне. Это надо делать, на это нужно обращать внимание, еще раз – формируя системный спрос на то, что нужно. Во-вторых, опасность этого лозунга о суверенитете – это сваливание в натуральное хозяйство. Что такое апофигей промышленного суверенитета? Вырастил эту корову, так сказать, попил молока, съел то, что съел, и из остатков сделал себе одежду.
- И доволен.
- И доволен, да. Вот он. Мы туда хотим?
- Ну, понятно.
- Поэтому независимость определенная должна быть. Адаптивность должна быть. Отрасли, которые в силу исторического периода и в силу мировых трендов, потому что международная кооперация, международное распределение труда – это то, чем жил весь мир, и это точно не изобретение наше российское, что вот сейчас нужно локализовывать. «Сделаем Америку великой», «мейк ин Индия» и прочее – лозунги есть везде и они везде в разной степени… вот у нас – это суверенитет, да. Все должно быть осознанно и разумно. Международная кооперация должна быть, производственная кооперация неизбежность и внутри страны и вне, и выстраивать ее обязательно нужно. Почему? Потому что, когда ты, как большое предприятие, выстраиваешь кооперантов, подрядчиков, вот у нас на заводе их больше 200, разного размера, включая маленькие, и здесь происходит форум, где наш руководитель закупок рассказывает, что и как нам нужно и как стать подрядчиком. И чем их больше, тем больше у нас планов Б, С и прочее. А если мы упираемся в то, чтобы каждый болт сделать внутри завода, то мы будем абсолютно суверенны, но абсолютно не конкурентоспособны.
- И вопрос цены, конечно, возникает.
- И не только цены. Вопрос технических решений. Если у меня внутри начали что-то делать и пошли не тем путем – важен баланс в воспитании подрядчиков и в воспитании своих специалистов. Воспитывая подрядчиков, мы обеспечиваем себе и план Б, и С, и все остальные планы. Но им, так же, как и нам, нужен системный спрос. И здесь, в том числе, работа форума – показать посетителям малого и среднего бизнеса, в каком месте этот системный спрос находится. А какой этот подрядчик – российский, индийский или китайский – это…
- …дело десятое, да. Михаил Валерьевич, спасибо большое. Напомню, с нами сегодня председатель совета директоров АО «Ротек» Михаил Валерьевич Лившиц, заслуженный машиностроитель России.
