Атакой на Кремль Зеленский подписал себе приговор
А. Коц:
- В эфире военный корреспондент «Комсомольской правды» Александр Коц. Я выхожу из Запорожской области. В московской студии Игорь Измайлов.
Хотел бы рассказать о том, что происходит на Запорожском фронте. Я переместился сюда из Луганской Народной Республики. Но в начале программы мы не можем обойти вниманием ЧП, теракт, как угодно можно назвать то, что произошло в Москве – атака на Кремль, Сенатский дворец, два беспилотника с разницей в 16 минут долетели до сердца России, взорвались. Один вроде попал в купол, другой то ли сам сработал и взорвался, то ли его чем-то сбили. Но главное, что противник нанес по Российской Федерации очень серьезный имиджевый удар. С одной стороны, мне не хочется преуменьшать значение этого удара и говорить о том, что ничего страшного не произошло, что это никак не повлияет на ход войны. С другой стороны, мне не хотелось бы и преувеличивать значение этого удара.
То, что произошло, об этом я говорю на протяжении последнего полугода. Я всегда говорил о том, что рано или поздно будут наноситься удары по Москве, по критической инфраструктуре. Но я не предполагал, что Зеленский отважится и на такой чисто политический удар. Это все было предсказуемо. Украина в течение года постепенно наращивала свои возможности. Уже перестали быть удивительными удары по приграничным областям – Брянской, Белгородской, Курской. Это уже рутина новостной повестки. Жители этих регионов, как бы это страшно ни звучало, начинают привыкать к этим ударам. Хотя, когда человек привыкает к войне, это самое страшное, что может быть в психологии.
Примерно год назад для того, чтобы накрыть нефтехранилище в Белгороде, украинским летчикам пришлось совершить дерзкую вылазку на двух вертолетах, которые прошли над городом и атаковали нефтехранилище. Сегодня для того, чтобы атаковать инфраструктурные объекты российские, не нужны такие героические вылазки за границу, за линию фронта. Сегодня нужны просто беспилотные системы. За последний год Украина очень серьезно выросла в этом отношении. У них мало того, что есть различные типы западных беспилотных ударных систем, они еще и мастерили свои. Понятно, что компонентная база предоставляется их партнерами по НАТО, но все-таки свои мозги у них работают. И эти дроны, которые способны у них летать на 700 и 900 километров, рано или поздно должны были долететь до Москвы. Сколько у нас было предпосылок, сигнальчиков – и падающие дроны в Серпухове, и под Коломной. Теперь мы получили то, что получили, в Кремле.
Да, это оплеуха, это очень неприятно, до зубовного скрежета Я не скажу, что мне все равно. Потому что это даже жестяное покрытие купола не повредило. Оно и не должно было повредить жестяной купол, просто продемонстрировали, что могут. При этом посыпать голову пеплом тоже странно. Надо делать выводы. У нас с выводами не очень хорошо, когда мы говорим о своих промахах Я не могу понять, какие выводы мы из этого делаем.
Я знаю примерно, как сегодня обеспечена безопасность Кремля. Там предприняты экстраординарные меры. И это не вина ФСО, до которой уже долетел этот дрон. Понятно, что сегодняшнее заявление американских партнеров Украины о том, что они непричастны к этой атаке, тоже не стоит выеденного яйца. Для того, чтобы долететь до этой цели, нужны специализированные 3D-карты, на которых отмечены и высоты, и препятствия. У Украины таких своих карт нет и быть не может. У нее нет своей спутниковой группировки. Недавно Франция отказала Киеву в предоставлении таких карт Беларуси. Потому что Киев хотел наносить удары и по нашим расположениям в государстве-союзнике России – Беларуси. Структуры НАТО предоставили Украине карты, по которым можно лететь, наводиться на объекты, лететь издалека, понимая, что ты в конечном итоге достигнешь своей цели.
Видно, что проб пера было много, где-то что-то не ладилось. Более десятка ударных дронов со взрывчаткой в общей сложности было найдено в Подмосковье, которые не долетели. Но в итоге они долетели до политической цели. Это означает, что в бдущем нас ждут и другие удары, уже не по политическим целям, а по нашей критической инфраструктуре, по энергосистемам, по газораспределительным системам, по тяговым станциям. У них эта возможность появилась. И у них этих дронов много. Из того, что известно из открытых источников, это порядка 2 тысяч дронов, которые могут лететь на такое огромное расстояние. Сколько из них долетит – вопрос другой. Мы видим, что из десятка долетают два, но это тоже результат. Учитывая, что сейчас будут меры в плане ПВО усилены, как минимум, вокруг Москвы.
Но мы по какой-то инерции продолжаем уповать на консервативные способы защиты, опираясь на ЗРК «Бук», «Тор», на «Панцирь». Отличные машины, прекрасно себя проявляются в зоне СВО. Но очень проигрывают в гонке между боеприпасом и броней. Боеприпас современный дешевый выигрывает. И здесь надо искать какие-то другие методы защиты. Окопы сейчас накрывают, условно, сеткой рабицей, чтобы туда не прилетел ударный дрон и не подорвал блиндаж. Спокойно можно обшивать тяговые станции бронелистами, возводить на потенциально опасных направлениях заграждения из тех же сеток металлических. Надо не то чтобы меньше полагаться на привычные средства противовоздушной обороны в создавшихся условиях, а моделировать что-то новое и не сильно дорогое, что мы можем производить массово и защищать наши инфраструктурные объекты.
Мы видим, что противник перешел к тактике ударов по нашим тылам, ударов по стратегическим объектам наших тылов. Это и нефтехранилища, и железные дороги, по которым идет снабжение нашей группировки, особенно это касается нашей Южной группировки, группировки «Днепр», которая снабжается через Крым. Мы видим последние удары по Кубани, в Темрюке нефтехранилище, в 150 километров от него не так давно был атакован склад ГСМ. Это все элементы подготовки к контрнаступлению, которое должно начаться вот-вот. А то, что оно начнется, я лично нисколько не сомневаюсь. И выбор Украиной целей для удара этими дешевыми ударными беспилотниками говорит о том, что ВСУ пытается, с одной стороны, нарушить нашу логистику, лишить нас быстрого плеча подвоза и боеприпасов, и топлива, с другой стороны, показывает свои возможности, которые у них на данный момент неисчерпаемы в силу того, что и Запад помогает, и свои производственные линии потихоньку налаживаются.
И тут вопрос к выбору целей, которые мы поражаем в ходе наших ракетных налетов. Понятно, что мы поражаем на порядки больше и складов, и хранилищ ГСМ, но где-то же производятся эти беспилотники.
И. Измайлов:
- По поводу реакции. Саша, ты тоже видел в соцсетях, люди как-то разделились. Одни негодуют, такая эмоциональная составляющая, мы должны ответить, чтобы неповадно было. Другие говорят, что это было предсказуемо, было понятно, они вооружаются и т.д. Какой должна быть реакция? Она должна быть видимой, то есть что-то мы должны произвести? Понятно, что продумать, не в ущерб себе и т.д., но что-то сделать надо, или в принципе смысла никакого нет, надо дальше действовать в рамках специальной военной операции, какой смысл сейчас эмоционально реагировать? Да, неприятно…
А. Коц:
- Видимая часть, конечно, должна быть. Потому что все-таки общество должно понимать, что государство может себя защищать, государство может отвечать на такие дерзкие вызовы. Но вопрос в том, какой это будет ответ. Я не уверен, что нам срочно надо разнести офис президента на Банковой или какое-то другое важное кирпичное здание разобрать по кирпичику. В чем смысл уничтожения зданий в Киеве или где бы то ни было, я, честно говоря, не понимаю. Это имело смысл 24 февраля 2022 года, наверное, в том числе какой-то устрашающий психологический. После того как был нанесен удар по Кремлю, мне кажется, это будет выглядеть не очень красиво, как месть обиженной подруги, которая сливать в сеть какие-нибудь твои фотографии. Мне вот такое сравнение на ум приходит. Мне кажется, что отвечать надо намного серьезнее, чем разбирать по кирпичику какие-то здания, учитывая, что в этих зданиях люди, которые принимают решения, наверняка не сидят. Тут недавно был сюжет по украинскому телевидению, как Зеленский проводит важные совещания. Проводит он их вообще не в офисе президента, а в каких-то подвалах каких-то строений. И вот эти подвалы стратегически являются более важной целью, нежели здание на Банковой. Ну, разрушим офис президента. Что нам от этого, какое-то моральное удовлетворение? У меня не будет никакого морального удовлетворения.
У меня будет моральное удовлетворение, когда я буду понимать, что за боссами силовой машины Украины идет такая же охота, как она шла во время нашей кавказской кампании за главарями бандформирований международных террористов. И когда мы публиковали новости о том, как уничтожен Хаттаб, или Басаев, или очередной «президент Ичкерии», это был нормальный результат. Здесь мы почему-то продолжаем играть в какое-то рыцарство. Как было заявлено, это покушение на российского президента. Мне кажется, с этого момента уж точно президент Украины должен считаться легальной целью. Глава Главного управления разведки Минобороны Украины должен считаться легальной целью. Глава СБУ – это легальная цель. Глава СНБО – это легальная цель. Командиры батальонов, которые бьют по мирному Донецку, это легальная цель. Собственно, с этого батальонного уровня нам надо выкашивать на их территории вот этих террористов и всячески это культивировать. Потому что без создания атмосферы страха, без создания условий, когда у каждого из этих людей под ногами горит земля, мы будем долго еще воевать и долго побеждать. А так они будут продолжать, совершенно спокойно ездить в Херсон, в Изюм, в Константиновку и Часов Яр, вручать там награды, потому что они знают, что у них какая-то индульгенция появилась, и по ним удар нанесен не может быть.
С какой это вдруг стати, если у нас наносят удар по президенту, и у нас об этом говорят высшие представители высшей власти, говорят о терроризме. Давайте уже все-таки признавать. Если нам нужны какие-то юридические механизмы для нанесения ударов по этим людям, то давайте признавать если не Украину террористическим государством, то офис президента – террористическая организация, Главное управление разведки – террористическая организация, СБУ, СНБО. И в рамках уже этого юридического аспекта, когда они признаны террористическими организациями, уничтожать их лидеров, как лидеров бандформирований на Кавказе. Я не вижу большой проблемы в этом. Мне кажется, российское общество это в подавляющем большинстве поддержит. Что на это скажут на Западе, как на это отреагируют на Западе, нас меньше всего должно волновать. Нам важно создавать условия для победы. Вот украинцы это делают, они очень агрессивно и, надо признать, профессионально действуют в нашем тылу. Достаточно вспомнить убийство Дарьи Дугиной, убийство Владлена Татарского, похищение Владимира Цемаха из Снежного в ДНР. Была такая громкая история, когда спецназ ССО Украины из тыловой зоны Донецкой Народной Республики похитил человека, которого они считали причастным к сбитию малайзийского «Боинга». Его потом выменяли в ходе большого обмена, но тем не менее. И таких историй много. Убийство Жилина и другие истории, связанные с деятельностью украинской агентуры на нашей территории. Нагло, дерзко, профессионально. Вот в Крыму только что обезвредили одну из таких группировок, несколько человек, которые готовили покушение на первых лиц нашего полуострова российского. Это говорит о том, что все-таки, несмотря ни на что, может быть, у них есть какие-то технические отставания, может быть, у них есть отставание в авиации, в ракетном вооружении, но в тылу и агентура, и диверсионные, террористические группы у них есть. И они при этом не стоят на месте, они изобретают что-то новое, они подтягивают, как мы видим по примеру Дарьи Треповой, уже граждан России к этой террористической деятельности. Да, используя, может быть, их вслепую, но, тем не менее, это такой, если хотите, креативный подход к работе на территории противника. У нас этой работы на территории противника нет. Если у кого-то есть этот пример, приведите в комментариях, я его озвучу. А так я не припомню, чтобы мы… Да, при ДНР это было, в Мариуполе кого-то уничтожили, но вот так, чтобы российская разведка, российские диверсанты действовали в тылу врага, я этого не припомню.
Если мы будем проводить параллели с Великой Отечественной войной, у нас были и партизаны, и диверсанты, которых забрасывали в тыл врага. Без работы в тылу тоже сложно ковать эту победу. Опять же, это к извечному вопросу, почему мы не уничтожаем мосты и прочие логистические цепочки. Этим могли бы заниматься диверсионные группы, работающие в тылу, но у нас этой работы нет. Агентурная работа есть, судя по тем объектам, которые мы уничтожаем. За последние несколько дней мне присылали разные кадры – и Гуляйполе, и Берислав в Херсонской области, и острова в Херсонской области, где наша авиация планирующими боеприпасами работает настолько точно, поражая важные объекты. По детонации видно, что не просто так, «в молоко» туда запустили. Значит, кто-то все-таки эту информацию добыл. А учитывая, что у нас, к сожалению, из разведки в основном есть только разведка боем, я предполагаю, что это были агентурные данные. Агенты все-таки у нас какие-то есть.
И. Измайлов:
- А китайская спутниковая группировка не подключилась нам в помощь? Время прошло уже, как это обсуждалось?
А. Коц:
- Не могу сказать.
И. Измайлов:
- Интересно.
А. Коц:
- Ну да, интересно. Потому что Китай все-таки показывает некое комплиментарное отношение больше к нам, нежели к режиму Зеленского. Потому что режим Зеленского непредсказуем, и китайцы исторически не любят иметь дело с чем-то непредсказуемым. У нас линия поведения все-таки более предсказуемая.
И. Измайлов:
- Саша, а как быть с тем, что за атакой на Кремль стоит Вашингтон? Понятно, уничтожать Зеленского, уничтожать Буданова и всех террористов.
А. Коц:
- Ну, как быть? Ударить по Вашингтону? Я думаю, есть какие-то методы воздействия у нас, в том числе и на американскую спутниковую группировку, но мы почему-то эти методы до сих пор не используем, а в принципе можем. Мне кажется, что это историческое происшествие, это историческое ЧП с Кремлем, оно все-таки должно, с одной стороны, дать понять тем людям в нашей стране, кто думает, что это что-то чужое и далекое, понять, что это вот оно, здесь. А с другой стороны, дать понять власти, что у Украины никаких тормозов или красных линий нет. Почему мы их себе чертим до сих пор, я не очень понимаю. Пришло время отказываться от тормозов и стирать красные линии, пришло время отвечать жестко и неотвратимо.
И. Измайлов:
- Спрашивают, как насчет ударов по заводам Украины, изготавливающим дроны?
А. Коц:
- Бьют по заводам. Вот по «Арсеналу» в Киеве только что ударили. Работа ведется.
Перейдем к оперативке. Очень много событий за прошедшую неделю. Я эту неделю работал на Запорожском направлении. Перемещался с Луганщины сугубо с гуманитарными целями – отвезти в подшефные подразделения собранные подписчиками девайсы, начиная от коптеров и тепловизоров, заканчивая трубами разведчиков. Поработал с ребятами, посмотрел, где что происходит. Эти удары по нефтебазам, по НПЗ российским, это все один процесс контрнаступления, который с этими ударами уже начался. Это такая артиллерийская подготовка, после которой начнется основной удар.
На Запорожье я работал на двух направлениях – это Ореховское и Гуляйполе. Два очень сложных направления. Для наступления украинских самое перспективное – Ореховское направление, в район города Токмак. После нашей передней линии обороны открывается оперативный простор, на котором нет населенных пунктов. Обычно, когда мы отходим, отступаем, есть возможность цепляться за населенные пункты, там есть дома, подвалы. А на этом направлении населенных пунктов нет. Скорее всего, противник постарается один из самых мощных ударов нанести здесь, в сторону Токмака с Орехово, а оттуда уже можно развивать наступление на Мелитополь и далее разрезать нашу Южную группировку на две части.
Гуляйполе - Пологи – еще одно направление, на котором я был. Тоже интересное направление для украинской армии. С Пологов мало того, что можно идти вглубь Запорожской области, которая контролируется нами, также можно уходить на юго-восток, в сторону Донецкой Народной Республики, в сторону Мариуполя. Из того, что я увидел своими глазами, сил больше сконцентрировано у противника на Ореховском направлении. Земля уже чуть-чуть подсохла, она не такая, как в ЛНР, в том числе и по консистенции. Это не муляка непроходимая, это, скорее, глина, по которой уже сейчас могут ходить и колесная техника, и гусеничная техника. Для широкомасштабного наступления условия природные, погодные здесь уже есть.
При этом здесь жестко выстроенная эшелонированная оборона. Не могу судить, насколько она насыщена силами и средствами для отражения наступления. Если бы и знал, не стал бы говорить. Но передний край – люди обученные, опытные. И они сталкиваются с этими проявлениями, которые называют почему-то в Telegram «попыткой наступления», а на самом деле это разведка боем, сталкиваются ежедневно, а то и не один раз в день. Когда я был под Гуляйполем, там противник в количестве семи человек под покровом тумана решили выйти и поснимать минные заграждения, которые ведут к нашим позициям. Это один из важнейших признаков готовящегося контрнаступления. Были они уничтожены огнем из СПГ. Но эти попытки происходят постоянно.
Вчера Ореховское направление, можно считать – сегодня ночью, тоже была предпринята попытка выйти на наши опорники на передней линии, силами до 20 человек. Пять БМП, один танк. Пять единиц техники было уничтожено. Противник откатился. Но это все такое прощупывание, замеряют температуру по больнице. Им важно понимать, где и как у нас устроена оборона, в ходе отражения атак мы показываем себя, свои огневые точки, свои позиции. А они это все фиксируют. Им важно понимать, как быстро и откуда проходят команды, им важно вскрывать командные пункты. В основном отражать это нападение будет передняя линия, противотанковые подразделения с ПТУРами. Но основное – это артиллерия. За артиллерией гоняться можно устать. И важно попытаться внести раздрай в управление войсками. И это они сейчас пытаются делать.
Пытаются бить по пунктам управления в зоне СВО. Есть политический удар по Сенатскому дворцу в Кремле, который никакой тактической значимости не несет, а есть удары по пунктам управления в зоне СВО, которые не могут не беспокоить. Они идут постоянно, эти удары. Не скажу, что всегда в цель. Иногда прилетает по зданиям, где и находились какие-то командные пункты, но съехали оттуда месяц назад. Это говорит, в том числе, наверное, о качестве украинской разведки, которая опирается и на местное население, на ждунов, как здесь говорят. А ждуны оказываются не всегда чистоплотными. Тут есть схема, по которой за слитые разведданные Киев платит деньги – 300-500 гривен, в зависимости от качества целей. И многие просто на этом наживаются, подавая старые цели, где уже ничего нет, но денежка все равно капает.
Эти удары идут методично. Виден системный подход украинского командования к грядущему контрнаступлению. Выбивают логистику, тыловые базы снабжения, как боеприпасами, так и ГСМ. И бьют по пунктам управления. В меньшей степени они наносят сейчас удары по переднему краю. Им важно нарушить систему управления войсками, и тогда, как они полагают, они смогут беспрепятственно продвинуться на большие расстояния. У них расчет, мне кажется, на некий харьковский сценарий, когда, к сожалению, у нас была потеря управления войсками, и они в этой неразберихе смогли очень далеко продвинуться. Здесь они рассчитывают примерно на такой же сценарий, когда при отсутствии связи с командованием, при отсутствии понимания окружающей обстановки, наши подразделения просто начнут отступать и сыпаться на вторую и третью линии обороны.
Насколько я сейчас наблюдаю в Запорожье, тем более на рубеже Сватово – Кременная, за Сватово – Кременную я даже больше спокоен, нежели за Запорожье. Здесь скоплены очень серьезные силы. Продолжает концентрироваться противник вокруг Артемовска. Очень много сил там сосредоточено, едва ли не больше, чем на Ореховском направлении. Это говорит о планах, в том числе, и нанесения ударов по флангам Артемовска с целью выхода на окружение Бахмута и нашей группировки там ЧВК «Вагнер». Пока, как заявляет Министерство обороны, фланги отбиваются десантниками. Но понятно, что пока это тоже разведка боем, чтобы понять, на каком направлении можно наступать и продавливать наши оборонительные порядка.
В Артемовске, если мы говорим о самом штурме города, осталось 2,5 квадратных километра взять. Это уже, может быть, история следующей недели. Но это не говорит о том, что этот город будет очень просто удержать. Украинцы будут пытаться нанести знаковое поражение именно в этой точке, чтобы по флангам обойти город, заключить его в котел и после этого либо начать какие-то политические переговоры о сдаче в плен, либо продолжить движение на Луганск, учитывая, что могут ударить и с Северского направления. Потому что у нас пока угроза над Бахмутом не ликвидирована. Там продолжают оставаться серьезные силы противника. Логично после освобождения Артемовска срезать этот Северский выступ. И это высвободит у нас много ресурсов, которые можно будет перекинуть над те направления, которые для нас считаются наиболее опасными.
И. Измайлов:
- Большая линия, я смотрю на карту, где Орехово, потом Гуляйполе. И дальше на Артемовск. Это означает, что весь этот горизонт на карте, у них там подтянут десятки тысяч ВСУ.
А. Коц:
- У них на Запорожском направлении еще в конце апреля была группировка в 30 тысяч человек. Но сейчас сформированы резервы, которые в основном дислоцируются в Днепропетровской области. А это точка, из которой очень удобно логистически перебрасывать резервы хоть в Запорожье, хоть в Херсон, хоть в Угледар, хоть в Артемовск. Там, где будет получаться, там они будут давить.
И. Измайлов:
- Что на Угледарском направлении? И было несколько вопросов, связанных с подтягиванием ВСУ (о чем они сами, кстати говорят) к Приднестровью. «Идет наращивание украинской армии опять под Приднестровьем. Уже было наращиванием месяц-полтора назад, они там остались или еще наращивают?» Вот эти направления, какая там ситуация?
А. Коц:
- Ну, Угледарское направление противник тоже начинает контратаковать, начинает прощупывать нашу оборону. Там ситуация аналогичная всем сложным точкам на карте специальной военной операции. Продвижения нашего большого в сторону Угледара там нет, мы продолжаем действовать в активной обороне. Но они прощупывают и там. Я не исключаю через Угледар попытку удара разрезающего, в том числе и на Донецк, и на Мариуполь. Здесь, конечно, ситуация сложная и далека от каких-то наших идеалистических представлений на этом направлении.
Что касается Приднестровья, честно говоря, мне кажется, что это некое бряцанье оружием, хотя были разговоры о том, что у Украины есть планы ударить по Приднестровью, чтобы захватить эти склады в Колбасне, где хранятся какие-то дикие тонны, десятки, если не сотни тонн боеприпасов, которые так нужны сейчас и им, и нам.
И. Измайлов:
- Если не продали за эти годы.
А. Коц:
- Да вряд ли. Там все-таки контингент российских миротворцев охраняет, и куда это продавать, кому Приднестровье может это продавать в его фактически изолированном положении? Положение там, конечно, у наших миротворцев аховое. Потому что от большой земли они отрезаны, по морю, по воздуху туда подкрепление не переслать. Но, в конце концов, у нас тоже есть географический козырь, мы тоже на них можем понажимать из Белоруссии. Мы уже это делали, они на это реагировали. Потому что они не могут не обращать внимания на какие-то наши маневры на своих северных границах. И действительно тогда, когда проходили учения совместно с Белоруссией, они оттягивали какие-то подразделения, в том числе и с Кременского фронта, в том числе с Артемовского фронта. Поэтому тут такая оперативная игра, кто кого перехитрит. Но на Приднестровское направление нам просто оттягивать некого, ну, кроме разве что стратегической авиации.
И. Измайлов:
- Со стороны Киева какая ситуация? Разговоры последних месяцев и сейчас более активные по поводу их наступления. Это последние силы, которые они сейчас бросают? И с учетом того, что они особо не жалеют живую силу, проводя разведку боем, и само наступление без авиации, не имея большого количества родов войск, которые нужны в этом случае, идти против нескольких слоев эшелонированной обороны, на что надежда?
А. Коц:
- Надежда на какой-то психологический эффект и на массовость. Ну, по живой силе понятно, что у них пока безлимит мобилизационный. Но у них подготовлен этот ударный кулак, 100 тысяч человек. Это масса, которая пойдет вперед. Понятно, что какая-то часть это ПВО, связь, управление, но 60 тысяч ударных штыков, вооруженных западными типами техники, у них есть. Это очень серьезная сила. Понятно, что она пойдет не в какой-то одной точке, она пойдет по разным направлениям. У них в тылу, если мы говорим о тех резервах, которые сконцентрированы, в том числе в Днепропетровске и Запорожье, еще около 600 тысяч штыков. Но это плохо обученная и слабо мотивированная масса, тем не менее, это масса. Поэтому, конечно, Киев будет бросать это все для достижения какого-то ощутимого результата. Если он израсходует всю эту массу и не достигнет ощутимых результатов, то, наверное, можно будет говорить о том, что это был последний шанс, Киев поставил ва-банк и проиграл. Потому что я не думаю, что Запад в случае провала украинского наступления будет и дальше в таких же объемах поддерживать Киев. С этой точки зрения, наверное, можно говорить, что у Украины последний шанс, и они идут ва-банк.
И. Измайлов:
- А эти 600 тысяч, они находятся как резерв по стране, продолжают передвигаться, не имеют возможности сбежать и выехать, но они не собраны где-то в одном месте?
А. Коц:
- Нет, не собраны в одном месте. Это люди, которые были мобилизованы и которые сейчас есть под ружьем. И Министерство обороны, и территориальная оборона, и нацгвардия, это всё вместе. И вместе с теми, кто уже находится на линии боевого соприкосновения, а это порядка 120-150 тысяч.
И. Измайлов:
- То есть, получается, в каком-то смысле они все равно оттягивают время? Как ни крути, забрасывание трупами с их стороны…
А. Коц:
- Но мы же не знаем их наступательные планы, оттягивают, не оттягивают. Может, у них время Ч – 10 мая, и ничего они не оттягивают, а планомерно готовятся к наступлению, вскрывают наши слабые места и долбят по нашим стратегическим запасам топлива и боеприпасов. Может быть, они ждут, пока подготовительный этап к наступлению успешно завершится. На подготовительном этапе можно нарушить сообщение. Если основная цель – Крым, это нарушить логистику из Крыма. У них эти возможности с этими беспилотниками есть. Уничтожить склады с топливом, уничтожить склады с боеприпасами и т.д. Важно лишить нас возможности быстро реагировать и быстро подпитывать свои подразделения. Они сейчас этим очень системно занимаются.
И. Измайлов:
- Саша, мы в преддверии 9 мая. Во-первых, история, которая разворачивается каждый год в бывших наших республиках. В Молдавии, в частности, будут штрафовать на 500 долларов за ношение георгиевских лент, если это не часть наград. Считают, что это действующий символ военной агрессии. Прибалтика наверняка выделится. Всё как обычно. На твой взгляд, что мы можем сделать, как все это прекратить? С другой стороны, и 9 мая здесь, у нас. Опрос прошел, что по-прежнему 65% считают День Победы самым важным праздником. В общем, день, который нас объединяет, та самая скрепа. Нынешние события, нынешняя действительность, на твой взгляд, какие коррективы вносит в это все? Может быть, в само празднование, в подходы к этому. Как готовятся там, до этого ли сейчас в Запорожской области, где ты находишься, что люди говорят?
А. Коц:
- Да нет, готовятся. Тут и памятники Ленину открывают, и памятники героям Великой Отечественной войны. Что касается других стран типа Молдавии, Прибалтики, ты знаешь, у нас на каждую страну есть рычаги влияния, и они могут быть в самом неожиданном месте. Я помню акцию «Комсомольской правды», которой мы отреагировали на марш ветеранов СС, по-моему, в Латвии. Акция называлась «Купил латвийские шпроты – помог ветерану СС». И мы ходили, как дурачки, сами с такими плакатами по супермаркетам, публиковали объявления в газетах и т.д. И ты знаешь, мы тогда обрушили рынок латвийских шпрот, у нас пошли наши какие-то, ивановские, еще какие-то. Я помню, как латвийские промышленники жаловались своему правительству, что их недальновидная политика лишила их главного рынка. Тут же после нашей акции Онищенко нашел бензопирен или что-то такое в этих шпротах и т.д. То есть к нашей какой-то низовой инициативе подключилось государство, и мы достаточно болезненно надавили на латвийскую мозоль. Я уверен, что у нас в каждой стране есть такая мозоль, которую мы знаем и на которую можем давить. Надо просто не стесняться это делать. Если они пытаются как-то растоптать наше общее прошлое, то никакого снисходительного отношения к ним быть не может. Действовать жестко, в рамках международного законодательства. У нас в яблоках иногда находят что-то, в помидорах. Надо бить экономически. Если есть экономический инструмент влияния на эти государства, его надо применять, не стесняясь. К сожалению, других инструментов, наверное, у нас на данный момент нет, только экономика.
И. Измайлов:
- Вспоминая те же самые прибалтийские страны. Все продолжается, к сожалению. Как уставший лев, нам лень в каком-то смысле пока обращать внимание на этих…
А. Коц:
- Ну да, надо переставать быть уставшим львом, надо переставать быть рыцарем на белом коне. Если с тобой играет шулер, сидит за столом, надо бить ему по рукам, невзирая на последствия. Мы давно перешли к режим существования, когда нам должно быть совершенно плевать, что о нас подумают на Западе, что о нас скажут на Западе, как это расценят в Генассамблее ООН или еще где-то, нам надо преследовать собственные суверенные интересы. И в преследовании этих интересов не стесняться никаких инструментов воздействия на своих геополитических противников.
И. Измайлов:
- Спасибо, Саша.
Подписывайтесь на авторский подкаст Александра Коца «Аналитика с именем», чтобы не пропустить новые выпуски!
