Александр Казаков: У Запада нет стратегии в противостоянии с нами
И. Панкин:
- Здравствуйте, друзья, в студии Иван Панкин. Это «Диалоги» с Александром Казаковым, известным российским политологом. Что любопытно, может быть, кто подзабыл, перед нами советник первого главы ДНР Захарченко. Здравствуйте, Александр Юрьевич.
А. Казаков:
- Приветствую вас.
И. Панкин:
- Давненько мы с вами не встречались. Наедине, что называется. О стратегиях не говорили о разных. Между прочим в мире-то что происходит. Очевидно, что Запад меняет свою концепцию военную, околовоенную по отношению к России. Вот смотрите, что происходит с приграничными городами, с тем же Белгородом. Сейчас чуть-чуть поменьше стрелять начали, чем раньше, я имею в виду.
А. Казаков:
- Меньше чем стало?
И. Панкин:
- Меньше, чем раньше, потому что в Белгороде...
А. Казаков:
- Меньше чем стало стрелять, потому что мы успешно подавляем их системы на той стороне.
И. Панкин:
- Потому что, когда я там несколько недель назад в Белгороде гостил, было много, скажем так. Так вот, очевидно, что они поменяли стратегию. Все чаще звучит, что будут бить по Крымскому мосту. Все чаще звучит информация, что будут бить вглубь России. Оговариваются, что по военным объектам. Я каждое утро в эфире с гостями это обсуждаю. Они говорят: да по каким военным? И по гражданским тоже будут бить. Что же дальше-то будет, скажите, пожалуйста, и собираемся ли мы как-то отвечать на их изменения стратегии? Почему мы постоянно в роли догоняющих?
А. Казаков:
- Это тоже стратегия.
И. Панкин:
- Забавно.
А. Казаков:
- Я, с вашего позволения, сделаю шаг назад от вашего вступления. И раз уж вы сами предложили поговорить о стратегиях, давайте зададимся вопросом. У Запада стратегия есть?
И. Панкин:
- Ну, если они меняют, значит, какая-то была изначально?
А. Казаков:
- Я даже в этом не уверен.
И. Панкин:
– Предполагаю. Я коротко предположу. Изначально была задача ослабить Россию, просто ослабить.
А. Казаков:
– С самого начала неправильная формулировка.
И. Панкин:
– Ну, давайте.
А. Казаков:
– Вы говорите о целях. А стратегия – это дорожная карта для достижения целей. И в этом смысле стратегия действительно мобильна, потому что ни мы, ни они воюем не с памятниками, а с живым противником. И поведение противника вынуждает адаптировать стратегию к текущим обстоятельствам. Но стратегия — это не цели. Цели ставят политики. А потом в нашем случае это военно-политическая дорожная карта для достижения этих целей. Стратегия может меняться кардинально. Причем, смотрите, есть стратегически обоснованный вход в войну. В данном случае это были мы. Мы его стратегически обосновали. ссамого начала.
И. Панкин:
- И главное, что хорошо, сразу официально заявили, без всяких там «их там нет».
А. Казаков:
- Да-да-да-да. Нет, в этом смысле мы поступили даже непривычно, я бы сказал, для нас. Вот в отличие от вашего утверждения, что мы все время отвечаем, мы, как в питерской подворотне, как говорится, драка неизбежна - надо бить первым.
И. Панкин:
- Это слова Владимира Путина.
А. Казаков:
- Совершенно верно. А вот что касается Запада, раз вы об их стратегии говорите, то их стратегия… Цели вы сказали, я с вами согласен. Кстати, это же касается и Китая. Это у них написано. Это касается любого международного, простите за матерное слово, актора, который посмеет бросить вызов гегемонии Соединенных Штатов. То есть появится следующий - он станет объектом. В отношении него будут поставлены такие же цели. Ослабление, выведение за канаты ринга, либо экономические санкции, либо военное воздействие и так далее. Изначально, то есть во время специальной военной операции, стратегические решения менялись какое-то время с молниеносной быстротой. Даже несопоставимо с началом Великой Отечественной войны, потому что, скажем, Советский Союз во время Великой Отечественной войны поменял стратегию спустя где-то полгода. Третий рейх тоже, даже чуть позже, потому что у них была стратегия «Блицкриг». Они собирались взять Москву, а потом не получилось. Советский Союз пришел в себя спустя несколько месяцев, и в Генштабе, уже в Ставке началась выработка стратегии. Она всегда военно-политическая. Она никогда только военная, потому что мы живем не в безвоздушном пространстве. У нас есть союзники, у нас есть противники, у нас есть партнеры.
И вот первоначально мне понятна наша стратегия. То есть вот этот заход на территорию Украины наших бронетанковых колонн с трех сторон, но колонн было больше, которые должны были сломить волю к сопротивлению киевского режима. И тогда мы бы решили все наши задачи известные. 24 февраля 2022 года утром наш Верховный Главнокомандующий все их проговорил. И мне этот замысел понятен. Этот замысел был, если Россия начнет военную операцию на Украине, то она через неделю будет в Киеве. Это не мы говорили, это они говорили. У них был заготовлен встречный блицкриг, для которого пусковым крючком являлось наше пересечение границы, вне зависимости от того, как пошли бы обстоятельства на полях сражения. Это экономический, санкционный блицкриг. Он был заготовлен заранее, это даже по темпам видно. Посмотрите, сейчас целый год готовится очередной пакет санкций. А тогда каждую неделю - первый, второй, третий, они были готовы заранее.
Мы были уверены, что сможем сломить волю к сопротивлению. Они были уверены, что они подрубят нам ноги, экономика обрушится, бешеная инфляция, доллар 200, как проговорился Байден, это же у него было написано - доллар по 200. Причем одномоментно. Наш замысел не удался. Благодаря, в том числе, западным противникам, которые поддержали киевский режим, то есть его волю к сопротивлению.
И. Панкин:
- Вы про наш блицкриг тоже говорите сейчас.
А. Казаков:
- Да, но я бы не сказал, что это блицкриг, потому что у нас не было задачи завоевания территории Украины мгновенной, как было у Третьего рейха по отношению к СССР. У нас была задача именно сломить волю, то есть продемонстрировать нашу готовность начать специальную военную операцию. Ну, представьте себе Банковую, когда им утром сообщают, что со всех сторон танки, самолеты, ракеты. Я представляю себе их ощущения. Благодаря поддержке западных партнеров они не сдались. Благодаря нашей, даже не восьми-, а больше, но особенно восьмилетней подготовке после первых санкционных ударов 2014 года, мы выстояли. И произошла смена стратегии. И у нас, и у них. Они потом ее сформулировали. Первый раз - это нанесение России стратегического поражения на полях сражения. От этой стратегии они уже тоже отказались. Теперь их стратегия - не дать проиграть Украине... А потом была стратегия - не дать выиграть России, а теперь у них стратегия, то есть цель, которую они себе ставят, не дать проиграть Украине.
И. Панкин:
- Причем любой ценой, судя по всему.
А. Казаков:
- Нет. Честно говоря, это хорошая формула «любой ценой». Очень мало народов на Земле, мы можем их перечислить, которые готовы бороться за самих себя, за свою самость, за свое будущее и прошлое любой ценой. Их мало. Во-первых, это народы, у которых есть прошлое. Прошлое, достойное того, чтобы за него бороться и отстаивать свою правоту в этом прошлом. Это народы, которые думают, что у них есть будущее.
И. Панкин:
- Украина к ним не относится?
А. Казаков:
- Нет, Украина не народ.
И. Панкин:
- Нет, я не спорю с вами.
А. Казаков:
- Это просто медицинский факт. Но в Украине несколько народов. Государство Украина было, народа украинского не было. Вы считаете жителей Донбасса украинцами?
И. Панкин:
- Нет, я этого не говорил.
А. Казаков:
- Никто этого не скажет. Это было сложносоставное государство, осколок империи, который заведомо выбрал самоубийственную стратегию. Они попытались натянуть на всю страну идеологические представления одной ее части. Это всегда приводит к гражданской войне, неизбежно. Как и у нас сто лет назад. Когда одна часть попыталась, всегда гражданская война. И в итоге, к чему мы пришли сейчас, отвечая непосредственно на ваш вопрос. Наша стратегия достаточно давно уже не меняется. То есть военно-политическая стратегия. В военном отношении мы планируем нанести военное поражение армии киевского режима. Это не банальное утверждение, потому что многие думают, что мы там собираемся… Многие измеряют наши цели в квадратных километрах, названиях населенных пунктов, областей. Вы же знаете, если мы не возьмем Харьков и Одессу, этого уже даже не победа. В таких категориях наши военные и наш Верховный Главнокомандующий, который, напомню, не военный, и сам об этом говорит, не планируют. Военные воюют с армией. Военные не забирают территории. Территории забирает то государство, чьей армией являются это армией. В нашем случае, даже если вот так на землю опуститься, обустройство территории с точки зрения безопасности - этим будет Росгвардия заниматься и военная контрразведка, плюс ФСБ и так далее. Не армия. Армия воюет.
То есть задача нашей армии, и это ключевое понимание, нанести военное поражение армии киевского режима. И желательно, и мы этого достигли, вот этот стратегический успех нашей армии именно летом прошлого, недооценен. Вспомните, как мы воевали до этого. Все наши боевые действия были в городах, начиная с Волновахи, Мариуполя, Северодонецк, Лисичанск, Соледар, Бахмут, Попасное, которое решено не восстанавливать, потому что нечего восстанавливать. А летом прошлого года мы их вытащили в степь. Мы с ними воевали, мы отражали их так называемый, контрнаступ в степи, не разрушая города, нанося военное поражение армии, живой силе и технике. Мы до сих пор так воюем, потому что, я вам скажу так, что Новобахмутовка и Соловьево, где там по 30-40 домов, мы их за месяц восстановим, заново построим 30 сельских домов. А вот Часов Яр, Артемовск, - я бы не сказал, что это легкая задача. Это потребует больших усилий.
И мы целых полгода перемалываем их в степях донецких и запорожских. Это стратегический успех. А у них есть команда, это уже появилось в открытой печати, от американцев - уходить в города и ждать там нас. А мы им не даем этого сделать. И это делают наши военные, это делает наша армия. Мы им не даем развернуться и уйти, потому что мы все время находимся с ними в прямом контакте. Если в прямом контакте противник разворачивается, он стоит к нам спиной со всеми вытекающими последствиями. Мы их держим. Об этом еще в учебниках напишут. «Пятнашка» Абхаза – Ахры Авидзбы, с первых дней специальной военной операции стояла на границе Авдеевки. И даже говорили: чего вы там стоите? Они, конечно, не стояли. Они вели позиционные бои день за днем, несли потери. Но они держали противника. То есть, сцепившись с ним, они просто его держали. Это была задача. Наступило время, и мы провели стратегически блестящую Авдеевскую операцию. Но мы провели ее, потому что «Пятнашка» столько месяцев держала их прямо вот за брыли и не отпускала от себя.
И наша военно-стратегическая задача – нанести поражение армии. Вот тут нет никакого шапкозакидательства вообще. Нас уже так надрессировали за два года, что мы сами себя боимся похвалить, нашу армию и о наших успехах говорить. Я не боюсь. Под собственную ответственность. Но осенью того года я впервые сказал, что перелом в войне наступил. То есть в этой военной кампании уже были Сталинград и уже была Курская дуга. Я напомню, что после этого мы еще два года воевали в Великую Отечественную войну. Но первые заседания Ставки, посвященные вопросам демобилизации, прошли в 1943 году. Кстати, у нас тоже фонд «Время героев» и так далее. То есть мы эти вопросы тоже уже поставили. Это просто аналогия, ничего не доказывающая.
Перелом во время таких больших войн, континентальных, индустриальных, наступает не в результате победы в одном сражении. Этот перелом вообще наступает не на полях сражения, а здесь он наступает. И наша задача была - сломать в головах нашего противника, в буквальном в смысле слова, в окопах, не в Киеве, в окопах, - веру в победу. И ее больше нет.
И. Панкин:
- У украинцев сейчас нет веры в победу.
А. Казаков:
- У тех, кто воюет - нет. Более того, ведь их руководство… То есть они два года воевали под лозунгом «границы 1991 года». А теперь их руководство говорит: ну, может быть, на 23 февраля 2022 года. Шаг назад, но этот шаг назад набатом отдается в головах тех, кому завтра погибать. А когда еще их западные партнеры начинают говорить, что дай бог выстоять, хотя бы здесь, когда начинают им про переговоры говорить, и что русские не отдадут тех территорий, которые уже освободили, возникает у человека в окопе вопрос. Если я готов погибнуть, для того чтобы мы победили, то готов ли я погибнуть, для того чтобы мы просто не проиграли еще хуже? Это очень разные вещи. Дальше можно применять репрессии, боевые наркотики, заставить, заградотряды, это все можно, это все и происходит. Но в массовом порядке что мы видим в последнее время? Это тоже произошло первый ряд в Авдеевке. Я тогда даже специально не отмечал это ни в каких своих выступлениях, чтобы не сглазить.
Что такое «Авдеевская промка»? Это самая восточная часть города, обращенная непосредственно к Ясиноватой. И когда я был в Донецке, я с Ясиноватской развязки, прямо с моста, я эту «промку» видел сотни раз. Я видел там движение, тем более если в бинокль. Там не было танков, там были бетоновозы нескончаемым потоком. Они эту «промку» заливали бетоном как один огромный бункер. И когда «пятнашка» получила приказ на штурм, они пошли на штурм «промки», а ВСУ оттуда просто ушли. Просто ушли с «промки» в высотную часть. Это был первый эпизод. А потом пошли следующие. Часов Яр, сдача позиций, последнее – Очеретино, сдача позиций, после этого – Новобахмутовка, сейчас – Бердычи. Они стали уходить, и это день за днем происходит. Вы посмотрите, у нас когда такое было, когда каждый день нам официально сообщают о занятии всё новых и новых населенных пунктов? Да, они, может быть, и маленькие, но у нас за маленькие населенные пункты по целому году воевали, с хорошими укрепленными позициями (наши ребята потом их показывали). Они начинают уходить.
Это и есть подтверждение того, что перелом наступил. И вот эта помощь военная, которую они начали уже получать, ну, до фронта она еще не доехала, но это вопрос нескольких дней… Хотя мы в последние два дня очень увлеклись железнодорожными узлами, для того чтобы нарушить эти поставки. И поэтому на земле с точки зрения военной стратегии задача у нас не поменялась – нанести военное поражение. Нанести военное поражение, сразу говорю, это не значит уничтожить всю армию.
И. Панкин:
- Сломить волю к сопротивлению.
А. Казаков:
- Совершенно верно. Либо отступает, либо сдается. И несколько дней назад, когда я услышал цифру, что сдались 200 человек, в это надо вникнуть, чтобы оценить эту новость. Я последний раз такое в 2022 году слышал и больше никогда. Сдавались 2, 5, 10 человек, даже взводы не сдавались. 200 человек. В чем разница? Вот вы сидите в окопе, вас трое, например. Вас бросили, эвакуации не будет. А если у вас еще и раненый. С той стороны сидите в окопе, и вы знаете, что русские наступают, потому что это последняя информация, которая у вас была. Сопротивляться – это погибнуть. А когда уже здесь вот эта спичечка сломана, разговаривать не надо. Друг на друга посмотреть, кивнуть головой, после этого лечь в землю и поставить палку с белой тряпкой. И ждать, когда вас обнаружат.
И. Панкин:
- Ну, или «Волгу» вызвать.
А. Казаков:
- А когда вас 200 человек, тут не насмотришься, это надо договариваться. Это не спонтанное, это рациональное решение. 200 человек, вместе с сержантами. То есть они приняли рациональное решение сдаться. Это совсем другое. И сарафанное радио этот эпизод по всему фронту разнесет. Поэтому военная задача понятна, ну, а политическая…
И. Панкин:
- Да, про политическую задачу тоже хочется послушать. Какая она у нас? Как мы хотим остановить этот коллективный Запад, скажем так, от нападения на нас? Шойгу объявил накануне, в тот самый день, когда был задержан один из его замов. Группировка войск НАТО у границы с Россией насчитывает до 33 тысяч человек, около 300 танков, более 800 других боевых бронированных машин. Это слова как раз министра обороны Шойгу. Это серьезно.
А. Казаков:
- Конечно, это серьезно. Знаете, я до недавнего времени относился к истории возможного конфликта нашего со странами НАТО, ну, так, достаточно пренебрежительно. Потому что был уверен (на самом деле и сейчас еще уверен), что мы не хотим воевать с НАТО, а НАТО не хочет воевать с нами. Мы не хотим, потому что нам это не надо, а НАТО не хочет, потому что они посмотрели на войну на Украине и оценили наши возможности, прекрасно при этом понимая, что мы не все наши возможности конвенциональные продемонстрировали, у нас еще много чего есть интересного, что мы не делали на Украине. В том числе потому, что на Украине живет братский нам народ, а за границей Украины у нас братских народов нет, нам там ничего не жалко.
Меня поколебало в моем таком отношении не выступление Шойгу и даже не выступление Владимира Владимировича Путина, а Александра Григорьевича Лукашенко на Всебелорусском народном собрании.
И. Панкин:
- А что же он сказал такого интересного?
А. Казаков:
- Александр Григорьевич – человек очень осторожный, он даже более осторожный, чем Владимир Владимирович Путин. Александр Григорьевич – человек, который с самого начала был настроен на то, чтобы найти политическое решение этого вопроса, ему не нравится эта война. Собственно, нам она тоже не нравится, но ему очень она не нравится. Но он в буквальном смысле слова предельно сконцентрирован, до зацикленности, на самостоятельности, а значит, безопасности Белоруссии. Для него это альфа и омега. Белоруссия как Белоруссия, а значит, ее безопасность. Военные называют это белорусским балконом, и называют не зря. Потому что если на карту посмотреть, Белоруссия очень уязвима, она находится в окружении врагов более чем наполовину своей территории. То есть на северо-западе Прибалтика, на западе Польша, на юге Украина. И формулировки, которые он выдал… Он же говорил не раз: сунетесь в Белоруссию – получите адекватный, то есть симметричный ответ. И тут он говорит, что со стороны Литвы были попытки нанести удары по Минску. Он говорит, что есть планы (он никогда бы не сказал, если бы их не было) захвата одного района (Кобринского, если не ошибаюсь) в Белоруссии, провозглашения там альтернативной Белоруссии и провоцирования конфликта с НАТО.
И. Панкин:
- Это как раз свеженькие новости.
А. Казаков:
- Да. Когда это представитель КГБ говорит, я понимаю, у него работа такая, но когда это говорит Александр Григорьевич Лукашенко, это другая история. То есть, по большому счету, он вчера сказал и сегодня подтвердил: Запад (неважно, в какой конфигурации, и неважно, является ли Украина Западом)… Кстати, по поводу агрессивных планов киевского режима он тоже сказал там же. Что Запад готов к агрессии против Белоруссии. У нас Союзное государство, у нас единая оборонная доктрина со всеми вытекающими последствиями. И поэтому насколько я был уверен всегда, что НАТО не хочет воевать с Россией, потому что потерпит сокрушительное поражение, и достаточно быстро, вот настолько же я не уверен в том, что НАТО не готово спровоцировать Россию при помощи Белоруссии.
И. Панкин:
- А отдельно НАТО на что способно? Вот какие планы сейчас вынашивает НАТО, как вы считаете, всеми этими провокациями, всеми этими заявлениями о грядущей войне с Россией? Какая цель и задача?
А. Казаков:
- Это политическая риторика…
И. Панкин:
- Но странно, что она звучит от лидеров разных государств.
А. Казаков:
- Она звучит с понятными задачами. Это мотивационные речи для собственного (у них и народов-то уже нет, одни электораты остались) электората, у них там выборы и прочее. Военные расходы, которые надо оправдывать, потому что народу не нравится, что деньги тратятся на оборону, это же публично, проценты ВВП там перечисляются. Они хотят, чтобы у них была жизнь лучше, а уровень жизни падает. А вместо этого они планируют делать миллион артиллерийских снарядов. Понятно, это работа с собственным электоратом. Если брать заявления лиц, причастных к военно-политическому блоку, скажем так, это НАТО прежде всего, не Евросоюз… Евросоюз говорит на военные темы, это в основном говорит Макрон. Это очень старая история французская. Они исходят из того, что когда НАТО ушло, условно говоря. Они предполагают, что Трамп, если станет президентом, может случайно НАТО развалить (этот может, он не так повернется, как слон в посудной лавке). А вот если брать военный альянс, они оценили за эти два с лишним года военный потенциал России…
Мы все живем в окружении различных мифов, и это нормально, так всегда было. Но поскольку этих мифов очень много, какие-то из них разрушаются, какие-то из них строятся заново. Вот один из мифов, в котором мы пребывали 20 лет, что военный потенциал НАТО несопоставим с военным потенциалом России, то есть как день и ночь, небо и земля. То есть НАТО настолько мощнее России, что даже думать не надо. Мы все так думали, у нас военно-политическое руководство так говорило.
Военный потенциал, если он считается военными стратегами ввиду возможного будущего конфликта, это же счетные вещи, но в них есть те вещи, которые нельзя посчитать. Один из американских исследователей, хороших и честных, обвинил западную сторону в том, что они очень давно совершили одну ключевую ошибку в подсчете военных потенциалов. Мы делали это вслед за Западом, мы считали так же. Он одну строчку убрал из сопоставления потенциалов, и картина поменялась на 100%. Эта строчка называется ВВП.
И. Панкин:
- К чему вы ведете?
А. Казаков:
- И теперь смотрите. Если мы сопоставляем военный потенциал России и всего НАТО без строчки ВВП, где, конечно, у них гораздо больше ВВП, чем у России, то тогда мы считаем другие позиции. Прошло два года, и Запад это признал. Несмотря на то, что наш ВВП гораздо меньше, мы производим боеприпасов больше, чем все НАТО, и еще на перспективу. И, дай бог, к 26-му году они смогут нас догнать сегодняшних, но мы-то уйдем вперед. Когда они создадут себе гиперзвук, мы уже тестируем системы, поражающие гиперзвук, и даже уже провели испытания в Капустин Яре, наш С-500 сбил нашу же учебную гиперзвуковую ракету, а они этого сделать не могут. То есть мы получили гандикап, они это уже признают. И при чем здесь ВВП?
Ну, смотрите, Вашингтон дал деньги Киеву на войну. Отлично, вот Киев берет деньги и пошел в магазин покупать танки. А танков нет в магазине. Деньги есть, танков нет. И что, вы будете делать самолетики из долларов и бросать их…
И. Панкин:
- У них нет танков, это правда, но танки можно купить у какой-нибудь Южной Кореи, например.
А. Казаков:
- Которая, во-первых, не безразмерная…
И. Панкин:
- Но есть и другие страны, которые, конечно, не входят в альянс, но у них можно купить. У Австралии можно купить.
А. Казаков:
- Можно. И потом они получат то же самое, что сейчас получила Украина, где у них в одной бригаде тяжелые вооружения из 6 стран, и они должны строить у себя в бригаде 6 ремонтных зон, а не одну, как у нас. И туда набирают людей в 6 разных странах.
Поэтому и есть единые стандарты НАТО. Потому что, ну, представьте себе, если у НАТО патроны разных калибров – катастрофа! Потому что снабжение невозможно. Это то, с чем Украина сейчас сталкивается. Два года уже.
И. Панкин:
- Тем не менее, смотрите, третий год уже все это продолжается.
А. Казаков:
- Да. Вот еще один параметр при сопоставлении потенциалов, которые посчитать нельзя. С ним можно только познакомиться. И расстроиться после этого. Но не нам. Смотрите, совсем недавно, когда западная Европа, в числе Макрона, в частности, перешла уже к такой сугубо алармистской риторике – мы пойдем на Украину нашими войсками, целых 2000 человек и займем Одессу…
И. Панкин:
- Они по-разному говорят. Макрон разное говорит, очень контрастные заявления от него звучат сейчас.
А. Казаков:
- Ну, самое алармистское вообще было 20 тысяч. Ну, в принципе, могут набрать 20 тысяч со всей Европы, которые способны даже будут воевать.
И. Панкин:
- Я вам больше скажу – французы способны набрать.
А. Казаков:
- Ну да, 10 тысяч из иностранного легиона, 10 тысяч из своих частей – могут. Согласен. Уже посчитали, что как бы на круг, на все НАТО…
И. Панкин:
- А это ведь не копейки, правда ведь, 20 тысяч солдат?
А. Казаков:
- Нет. На круг они вообще соберут 350 тысяч боеготовых солдат. То есть, не то, что сейчас на линии соприкосновения с Украиной, а боеготовых. Подготовленных, но не обстрелянных, правда. Обстрелянные у них только отчасти иностранный легион, а это же все – они только на учениях потери несут. Вот сейчас НАТО провело учения и уже пять человек погибло у них. Но они еще не закончились. Так вот, накануне как раз вот этих учений, накануне вот этого разгона перед выборами в Европарламент милитаристской риторики, они провели социологический опрос и вы наверняка про них слышали. А я за ними внимательнейшим образом следил. А они еще так шли с востока на запад. То есть, первый был проведен в Польше. В Прибалтике даже проводить не стали, потому что бесполезно, там людей просто нет. Они все давно уехали. Там только русские остались в Латвии и в Эстонии.
И. Панкин:
- Причем, не самого лучшего качества.
А. Казаков:
- Ну, не скажите. Я вообще-то родом из Риги, там все нормально. Вот помните этот идиотский фильм британский, как поднимается бунт русских в Латвии – русские вводят войска на защиту – он тогда дико нашумел. И НАТО начинает спасать Латвию. Там очень правильно было оценено. Потому что восточная Латвия вообще к латышам отношения не имеет – там живут только русские и латгальцы. Не латыши.
И. Панкин:
- Они тихо себя больно ведут.
А. Казаков:
- А за счет чего они должны вести себя громко? Они выживают. Мы же их кинули, если по-честному. То есть, нас. Потому что в 90-е я был там. Я надеюсь, что в ближайшее время, в обозримое, надеюсь, что я еще до этого доживу, я увижу опубликованные протоколы переговоров Ельцина с президентами трех прибалтийских стран, в 90-е годы, они в Таллине происходили, в самом начале 90-х, где Ельцин разменял экономические выгоды от транзита на всех русских. Он тогда дал обязательство, что ни один беженец из Латвии и Эстонии, из Литвы русские не бежали, их там очень мало, ни один беженец не получит статуса вынужденного переселенца. Потому что беженец – это беженец. Живи, как хочешь. А статус вынужденного переселенца – это политическое решение и это оказание ему помощи со стороны государства. Из Латвии в первой половине 90-х около 300 тысяч человек бежало в Россию. Это военные и их семьи, был такой депутат Железняк, вот он как раз в Лиепае на морской базе служил. Огромное количество моих друзей детства с родителями, мои тесть и теща, кстати. Ну, они тогда были военными пенсионерами и им армия помощь оказала. 300 тысяч только в первой половине 90-х! А потом они продолжали бежать. Меня депортировали из Латвии в 2004 году. Это было громко, это было задержание, автоматчики там, веселые картинки, поэтому в нашем МИДе мне предложили статус вынужденного переселенца. До меня заходил сын Милошевича, кстати, за статусом вынужденного переселенца. И он его получил. Мне предложили этот статус и я выяснил, что я первый с 1991 года, кому был предложен этот статус. Я от него отказался. То есть, все, кто за почти 15 лет сбежали от невыносимых условий существования из Латвии и Эстонии, это был сговор… так что мы их кинули. Поэтому винить их в том, что они ведут себя тихо – незаслуженно.
И. Панкин:
- Хорошо, давайте подбираться к развязке.
А. Казаков:
- Так вот, Польша провела опрос. Почему я должен им не доверять? Это были их опросы о самих себе. Не вижу здесь повода для манипуляций с их стороны. Потому что я в конспирологию не верю. Я не верю в то, что может быть всемирная медийная кампания, проплаченная какой-то стороной, где ругают себя, для того, чтобы ввести в заблуждение противника. Чушь это собачья. Вы медийщик, представьте себе, что у нас организовывается глобальная кампания общероссийская и два месяца мы все ругаем себя, свое правительство, свою армию – для того, чтобы ввести в заблуждение противника. Ну, чушь же собачья! Там то же самое. Там все такие же. Поэтому я этим опросам склонен доверять. Начиная с Польши и до Франции последовательно в больших странах проводили эти опросы о готовности граждан этих стран встать на защиту своей родины, то есть, пойти в армию, в окопы и взять в руки оружие, в случае нападения на их страну. Самый высокий процент был в Польше – 15%. А дальше – ниже, ниже, вокруг 10%. Германия, Франция…
И. Панкин:
- Это потому, что повода и причины нет никакой. Нет угрозы.
А. Казаков:
- Нет, так они ее разогревают уже сколько лет!
И. Панкин:
- Опять-таки, вы же сами сказали о медийщиках. На медийном уровне.
А. Казаков:
- Ну, это медиовоздействие на мозги.
И. Панкин:
- В Италии сидят, читают газеты, кивают – да, ой, как плохо…
А. Казаков:
- Они в новостях видят то, что на Украине происходит, картинку, а картинка воздействует очень сильно. Вот смотрите, что русские делают с Украиной – следующие вы! Это работает. Тут причина другая. И о ней тоже сказал Александр Григорьевич Лукашенко в самом начале специальной военной операции. Он сказал, что европейцы воевать? Да они там зажрались, расслабились, это общество потребления – какая война?! Они все сбегут. И это правда. Потому что больше половины сказали, что они уедут от этой войны. Даже в Польше. Это все-таки самая такая агрессивная, пожалуй, из западных стран сегодня. Даже в Польше!
И. Панкин:
- Агрессивнее, чем Прибалтика? Не думаю.
А. Казаков:
- Прибалтику я вообще не считаю. В отличие от нашей страны и от Украины, заметьте. У нас проценты, мягко говоря, и на Украине были тоже, но сейчас… то есть, мы сейчас находимся на разновекторном движении, мы на подъеме, а они на спаде.
И. Панкин:
- То есть, вы считаете, что нет никакой стратегии у запада и он, так скажем, импровизирует в противостоянии с Россией. Импровизирует, причем, неудачно.
А. Казаков:
- У запада сейчас стратегии нет, они сами об этом говорят.
И. Панкин:
- Хорошо, у нас есть?
А. Казаков:
- А у нас она не поменялась. Наша стратегия очень понятна. Мы наносим военное поражение киевскому режиму. Мы навязываем свои условия на переговорах, то есть, наши условия пока – это капитуляция киевского режима… но это слово не будет фигурировать…
И. Панкин:
- Видите даже вы оговорились. Пока.
А. Казаков:
- Подождите, у нас есть живой противник. Могут быть внесены коррективы, конечно. Но пока не меняется. У запада стратегии сейчас нет даже фрагментарно. Они тоже об этом пишут.
И. Панкин:
- Но они довольно решительны.
А. Казаков:
- Ну, можно решительно бежать в сторону пропасти – пожалуйста, вперед! Не зная куда ты бежишь. Или в бетонную стену. Нет, бетонную стену видно. А пропасть не видно. Смотрите, даже когда они выделяли средства, там есть один дополнительный пункт, который на самом деле это саморазоблачение. Нижняя палата потребовала, и Сенат это поддержал, от Белого дома в течение 45 дней предъявить стратегию. То есть, ее нет. Это же не общественные организации спрашивают, и не ветеранские. Это Конгресс запрашивает у Белого дома и дает ему полтора месяца – придумайте хоть что-нибудь! И чего у них еще нет – это фрагмент, но для них это жизненно важный фрагмент – у них нет стратегии выхода из этой войны.
И. Панкин:
- На что же тогда американцы дали 60 миллиардов? И запад подкидывает. На что? На отсутствие стратегии?
А. Казаков:
- Стратегии нет, реакция есть. Я скажу, на что они дали 60 млрд. На то, чтобы спокойно провести выборы в ноябре. Потому что они не могут допустить, чтобы киевский режим рухнул до ноября. Потому что киевский режим это не американский проект. Это проект демократической партии и семейства Байденов. Это на одних весах лежит украинских конфликт. Не республиканцев и демократов. Это их лошадь. И если эта лошадь падет до ноября, это будет тяжелейший удар по Байдену накануне выборов. Они дали деньги, чтобы украинцы дотянули до ноября. А потом… в принципе, они потом и вернуться могут. А сейчас они ушли с Украины, все, их там нет. Там сейчас Лондон и европейцы. У Лондона есть стратегия, и она 300 лет не меняется. России не должно быть. Это все должно принадлежать Британии.
И. Панкин:
- Это, кстати говоря, не то чтобы стратегия – зачем им такая угроза в Европе? Безвластная Россия. Или подчиненная им? Мы же помним с вами про утечку ядерного оружия в случае чего.
А. Казаков:
- Самомнение британцев настолько зашкаливает, что они всегда уверены, что они будут управлять этими процессами, он не будет бесконтрольным. Они будут управлять этими процессами. Они не поменялись.
И. Панкин:
- Скорее всего, там замашка на Арктику идет.
А. Казаков:
- На Арктику замашка и у Соединенных Штатов, и у Китая.
И. Панкин:
- Хорошо, давайте подытожим. Надеюсь, я правильно вас понял – запад ориентируется по ходу, импровизирует по ходу, что-то будет додумывать, придумывать. А мы пока, наверное, тоже. Но как долго это реально все может продлиться? Только не говорите, что сразу после выборов в Соединенных Штатах все закончится.
А. Казаков:
- Нет, эта история не зависит от тех или иных политических событий, которые заведомо известны. Поменяется президент в Белом доме, но политика не поменяется. По крайней мере, не сразу. Ключевым эпизодом будет военное поражение армии киевского режима. Оно может произойти этим летом.
И. Панкин:
- Грубо говоря, завтра, либо…
А. Казаков:
- …либо послезавтра.
И. Панкин:
- То есть, развязка близка?
А. Казаков:
- Я еще раз говорю – перелом уже произошел.
И. Панкин:
- Хорошо, развязка близка?
А. Казаков:
- Да, близка. В принципе, ее видно.
И. Панкин:
- Максимальный срок вы бы какой заложили?
А. Казаков:
- К сожалению, 2025 год. Но весна, скорее всего.
И. Панкин:
- Годик еще, получается?
А. Казаков:
- Да. Это максимальный срок.
И. Панкин:
- Это прямо как Великая Отечественная война получится. Практически.
А. Казаков:
- А что делать? Знаете, в чем разница и почему так долго? Великую Отечественную войну начали не мы, мы отвечали, а ее затевали люди, которые до этого несколько войн прошли. И первую мировую, и гражданские войны, и на востоке… То есть, у них война была в пальцах. Они не боялись воевать. Они умели воевать. Их не пугал вид крови. То есть, 40-летние мужики, которые пошли в 1941 году, они все прошли. А сейчас для нас это ужас какой- война, стреляют друг в друга…
И. Панкин:
- Хорошо. Закончится противостояние с Украиной, продолжится ли противостояние с западом?
А. Казаков:
- Конечно.
И. Панкин:
- И тоже военное?
А. Казаков:
- Нет. Думаю, что нет. Как только киевский режим падет и мы либо займем, освободим все территории, либо навяжем нашу политическую волю следующему киевскому режиму (оба варианта возможны), после этого к нам придут на переговоры и мы положим на стол документы декабря 2021 года. От этого они никуда не денутся. Путин вернется к этому. Ультиматум Путина. НАТО на границы 1997 года, военная инфраструктура, и Соединенным Штатам…
И. Панкин:
- Что, верите, что НАТО возьмет и отойдет?
А. Казаков:
- Уже, конечно, ситуация изменилась. Но к этим документам возврат будет сто процентов. Они будут лежать на столе, когда к нам зайдут на переговоры. И что касается американцев, чтобы закончить красиво – звонит такой Владимир Владимирович, после того, как с Украиной мы закончили – предположим, президенту Байдену и говорит: «Джо, слушай. давай ты завтра уберешь позиционные районы ПРО из Польши и Румынии? Ну, так будет лучше для всех. За 24 часа». И кладет трубку. Байден такой сидит и думает (если он еще может) – а если мы не уберем, то что? И теперь он знает что. А раньше думал, что нет.
И. Панкин:
- И правда красиво! Спасибо большое. Иван Панкин и Александр Казаков, известный российский политолог, советник первого главы ДНР А. Захарченко, были здесь, остались довольны. До свидания.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью
