Алексей Смирнов: В этом году в СВО наступит переломный момент
И. Панкин:
- Здравствуй, друзья. В студии Радио «Комсомольская правда» Иван Панкин. Это «Диалоги» с Алексеем Смирновым. Многие из вас его знают по Telegram-каналу «Крупнокалиберный переполох». Так же называется и его YouTube-канал, на котором уже давно больше миллиона подписчиков. Там он тестирует разные вооружения. И вообще, это человек, который давно находится в зоне СВО, помогает там людям. Насколько я понимаю, с 2014 года вы, Алексей, всем этим занимаетесь. А до этого вы были и журналистом, и режиссером даже, сняли несколько фильмов.
А. Смирнов:
- Да, много кем я был. Теперь я в возрасте ином, и думаю, мыслю по-иному. Да, я в зоне СВО нахожусь с ее начала, а до этого я с 2014 года являюсь и волонтером, и бессменным руководителем гуманитарной группы «Ангел». Это такой наш благотворительный фонд, который занимается помощью населению, гражданскому населению, не деля, скажем так, на сорта людей и т.д. Вот есть приграничная зона, зона дискомфорта, зона серая, красная, где проходят боестолкновения, там живут люди, и эти люди, так или иначе, заслуживают какого-то внимания. Мы этим занимаемся и помогаем – привозим продукты, воду, эвакуируем граждан. Вот сейчас новые территории тоже присоединились, и мы там работаем в том числе.
И. Панкин:
- А что вас сподвигло этим заниматься тогда, в 2014 году, какой-то эпизод, может быть, был?
А. Смирнов:
- Вы знаете, каждым человеком, так или иначе, руководит… Ну, у кого-то это называется рок, у кого-то – судьба. В нашем случае - отчасти адреналин, отчасти… Если говорить откровенно, хочется каждому человеку быть героем. Мы смотрели фильмы про Spider-Man, Арнольда Шварценеггера, убивающего врагов, и всегда хотелось быть немножко супергероем. Всегда хотелось послушать полицейскую рацию и оказаться на месте преступления раньше и наказать грабителя, преступника и т.д. То есть такое гиперболизированное чувство справедливости, наверное, есть в каждом хорошем парне, который хочет заступаться за девушек, который хочет быть положительным героем и т.д. И без прикрас можно сказать, что в первую очередь, конечно же, руководили мной амбиции, отчасти тщеславие, конечно же. И в этом нет ничего плохого на самом деле. Потому что если ты человек абсолютно безэмоциональный, если тобой ничего не движет, кроме как жажда наживы или еще что-то, это всегда очень плохая история.
И. Панкин:
- Ну, тщеславие – это интересно. Потому что вы же участник СВО.
А. Смирнов:
- Да, сейчас я участник СВО, а до этого меня мало что связывало с войной в принципе. Если, скажем так, представить меня в образе 13-14-го годов то, глядя на меня, можно было сказать: а, это либерал какой-то ходит, он наверняка будет против войны. То есть переоценка ценностей произошла от определенного состояния, когда ты являешься режиссером, которому открыт весь мир, какие-нибудь фестивали, Канны, куда-нибудь съездить, куда-нибудь отправить свой фильм. То есть перед тобой такие открытые границы, и ты, конечно же, не рассуждаешь категориями, что насчет ущемления свободы слова или ограничения передвижений, еще что-то. Как вы правильно сказали, это был случай. Ко мне обратились жители поселка Краматорск, они мне написали в Фейсбуке: Алексей, вы не могли бы нам помочь выйти на Малахова, потому что мы тут погибаем и т.д. А я был занят какими-то съемками, мы снимали очередной социальный фильм про желание архитекторов быть на пике популярности, их очень взбодренное наркотиками тщеславие и т.д., об этом был фильм, мы его на 90% сняли. И в итоге как раз из-за войны он не получился. Потому что я решил потратить деньги на помощь людям, в том числе продюсерские деньги. На наш сегодняшний взгляд, это, конечно, очень странное решение, но тем не менее. Эти люди мне пишут: мы тут умираем, в подвалах сидим, голодные. Я думаю: что за чушь, какие люди, какие подвалы, о чем вы говорите, вы живем в каком веке, по-вашему? И начал немножко вникать в эту историю, потом перевез этих людей в Россию. И на меня нахлынуло, скажем так, осознание, прозрение, что то, что происходит, этот гражданский конфликт на Украине на тот момент, он, конечно же, заслуживает большего внимания россиян, потому что это происходит под боком. По большей части можно закрыть глаза, подумать о том, что это вообще нас не касается, это же конфликт Владимира Путина, это его какие-то амбиции, он что-то решил захватить, как сейчас рассуждает либеральная молодежь.
Если вот так рассуждать, конечно же, ни о каком милосердии, ни о каком сострадании речи идти не может. Потому что если человек отрицает реальность и в этой реальности не находит себя, он как бы… Не то, чтобы он либерал. Потому что свободомыслие – это же не про свободу выбора. В понимании некоторых наших либералов, такое ощущение, это про свободу передвижения. Вот они уезжают и начинают хейтить нашу страну, хотя этого от них никто не требует. Ну, переезжайте, в чем проблема?
И. Панкин:
- Сейчас возникла дискуссия по поводу того, что Донбасс – это не прачечная. Как вы относитесь к этой тенденции, что тех, кого можно называть либералами, или просто людей отстраненных на самом деле, артистов в том числе, сейчас начали… Я не знаю, сейчас кого-то, наверное, заставляют под каким-то давлением отмены концертов, например, отправиться на Донбасс или они сами едут, чтобы там каким-то образом засветиться. Как вы относитесь к этой концепции и к этой тенденции? Под концепцией я имею в виду, что их как бы заставляют или они просто вынуждены поехать, чтобы, скажем так, снова вернуться в публичное пространство.
А. Смирнов:
- У многих сложился стереотип, что Донбасс, Донецк – это какое-то чистилище, где происходят какие-то нереальные вещи. Наверное, если бы я был просто журналистом, когда ты в материале, ты этого не замечаешь. Я живу в Донецке все это время с 2014 года. Конечно, огромное количество людей погибло, и каждый день это происходило, и сейчас происходит. С взятием Авдеевки прекратились обстрелы центра, но не тыловые районы типа Текстильщика, Петровки, другие приграничные районы Донецка, конечно, постоянно страдают, постоянно погибают люди.
Конечно же, людям, которые… Я имею в виду не спецоперацию, я имею в виду 2014 год, когда этих людей на Донбассе никто не слышал совершенно, и все эти заявления ООН, ОБСЕ и т.д. носили понятие «фарс». Потому что все, что они здесь делали, то ли разведывательные операции, то ли еще какие-то операции. Во всяком случае, никто никогда не мог понять, почему эти вроде как миролюбивые, миротворческие организации никак не хотят защитить Донецк. То есть они констатируют обстрел, но не хотят показать, с какой стороны это происходило. И вот эти люди, измученные войной, измученные социальными постоянными повреждениями, когда психологические травмы наносятся человеку каждый день… А здесь это именно так происходит. Потому что одна ракета прилетела, еще крупнее ракета прилетела, то обстрел, когда на твоих глазах погибает огромное количество людей на остановке. Или ты едешь в машине, и это тебя не может спасти, потому что машина – это вроде как твой черепаший домик, в котором ты едешь, вроде как он тебя защищает от каких-то столкновений, ветра и холода, но не защищает тебя от обстрела. И вот этот перманентный страх, который был постоянно, он превратился, наверное, в такую злость.
Я недавно общался с бойцами на передовой из 35-й штурмовой бригады, которые брали Авдеевку. У них такой сумасшедший огонь горит в глазах, потому что они 15 километров прошли по голому полю фактически, под пулеметами, артиллерией и натиском всего натовского вооружения. И вот эти люди дошли до Авдеевки, взяли Авдеевку, ВСУшники бежали. И у этих людей какой-то невероятный свет в глазах, что они прошли что-то такое, что граничит между не то что жизнью и смертью, а между чем-то колоссальным, чего ты точно, если не пройдешь, не поймешь. И вот эти люди, которые там работали, которые никого толком не ненавидели за какие-то цвета флагов не таких или еще что-то, они, так или иначе, пострадали больше всех в этом конфликте. И, конечно же, им немножко неприятно, когда приезжают люди, которые здесь никогда не были, когда они страдали все это время, и им обидно, конечно же. Они понимают, что людей как бы сюда присылают в ссылку, как будто бы это такое место, чистилище. Я недавно смотрел интервью Охлобыстина…
И. Панкин:
- «Эмпатия Манучи» интервью.
А. Смирнов:
- Мне очень понравилось, что он правильно это оценил, что эти люди всё это прошли. Это, можно сказать, цвет нации, они выстояли в этом противостоянии. Потому что когда все начиналось, у этих людей ведь не было никаких суперпушек, Калашников был не у каждого, а стояли с какими-то дробовиками на блокпостах и т.д. И сегодня эта территория находится под защитой армии России. Знаете, это как травма детства, которая никуда не ушла, ее толком еще ни с кем не обсудили, и все это еще продолжается, то есть война не закончена. Мир сюда придет тогда, когда здесь появится Сбербанк, когда здесь появится «Вкусно – и точка», а по улицам будут ездить маленькие роботы, которых ты будешь опасаться случайно пнуть ногой. Вот это будет, на мой взгляд, пришествие мира. А пока что здесь идет такой конфликт. И приезд подобного рода звезд здесь, конечно же, не приветствуется. Ну, это как оскорбить какого-нибудь известного чиновника и извиняться на камеру. Это ведь не искреннее раскаяние, это исключительно мера безопасности в данную секунду для человека.
И. Панкин:
- Донбасс – не прачечная. Но сейчас, так или иначе, раз уж тенденция пошла, многие звезды, я думаю, устремятся туда с концертами, даже те, кто в свое время не засветился в скандале с «голой вечеринкой» Ивлеевой, а сыграют на опережение. Правильно ли это, хорошо ли это? Ведь если люди не хотят, вряд ли они перевоспитаются. С другой стороны, я знаю несколько человек, которые поехали по моему примеру. Я ездил в Донецк в отпуск летом, и многих из моих знакомых это подтолкнуло (они такую нейтральную позицию занимают, аполитичные), они тоже съездили. И это их как будто бы перепахало, они изменили ко многому отношение. Может быть, это не так уж и плохо, если поедут?
А. Смирнов:
- Слушайте, это вообще неплохо. Я просто говорю про прецедентные вещи. То есть когда ты засветился на вечеринке Ивлеевой и едешь туда, чтобы отмыться, вот это неправильно. А если ты – известная личность, которая подает пример своими поступками, это круто, это здорово, это нужно показывать. Потому что раньше была история в том, что люди не хотели «мараться» о Донбасс, потому что это закрывало им выходы за рубеж и т.д. Потому что кидали под санкции всех, кто был в Крыму, кто был в Донбассе и т.д. Поэтому они не приезжали, в том числе известные гуманитарщики (я имею в виду известную актрису-гуманитарщицу).
И. Панкин:
- Вы имеете в виду Чулпан Хаматову?
А. Смирнов:
- Да.
И. Панкин:
- С ней мы уже давно покончили, она уехала, и, я думаю, с концами.
А. Смирнов:
- Да. Я к тому, что неискренность убеждения в том, что они все это время боялись принять такое решение приехать на Донбасс и «испачкаться», и в крови в том числе, потому что Донбасс все время был в огне, в крови и т.д. И они все как бы боялись всего этого, отгораживались от этого. А сейчас, когда стало поспокойнее, они такие: ну, приеду, покажу свои православные скрепы. Если вы хотите искренне приехать сюда и дать концерт или искренне приехать и помочь, показывайте, пиарьте это, пожалуйста, это очень круто. Потому что нужно понимать, что это вам, конечно же, закроет в остальной мир дорогу, но, как уже сказал, мной руководили амбиции и тщеславие, когда я сюда приехал тогда, а сегодня мною руководят другие вещи. И эта переоценка ценностей, когда ты сам себе должен честно ответить - ты все-таки с Россией и этими людьми или ты за развитие своего таланта в мире, за деньги и за какие-то такие вещи, которые связаны с твоим личным комфортом, а не с какими-то твоими гуманными взглядами на жизнь?
И. Панкин:
- Идем дальше. Вы про мир заговорили. Я могу не совсем корректно вас процитировать. Я читал в одном из ваших интервью, вы рассказывали историю, как украинский снайпер подстрелил двоих человек – родителей мальчика с ДЦП, который в итоге умер один дома от обезвоживания. И вы как раз там говорили про ненависть к украинцам. С этой ненавистью обеим сторонам удастся справиться со временем или все-таки нет?
А. Смирнов:
- Вообще нет никаких проблем. Никакой ненависти нет. Эта ненависть, она у нас ассоциируется с какими-то информационными поводами. Потому что по факту, если проанализировать, например, какие-то украинские паблики, где нам желают смерти условно, по большей части это боты и люди, которые насоздавали какие-то аккаунты, вымещение такой условной злости и т.д. Безусловно, там бывает такое, достигают апогея какие-то информационные акции, но это исключительные случаи. На самом деле, для того чтобы примириться, нужно будет вот так просто щелкнуть пальцами – и всё. То есть не будет никакой ненависти.
Лакмусовой бумажкой к тому, что я говорю, является то, что в Киеве не взрывается все, что могло бы взрываться. И я не про «Герани» сейчас говорю. Там очень много и сочувствующих России, и т.д. Такого нет. Если бы у нас была какая-то такая межнациональная ненависть настолько сильная, что каждый второй человек шел бы… Пример Второй мировой войны, он очень характерен, в фильмах показывали – все ушли на фронт. Их никто не заставлял, они просто взяли все и ушли на фронт, то есть каждый первый побывал на фронте, каждый второй-третий в семье умер на войне. И это была такая национальная борьба с фашизмом. А здесь война-то гибридная, искусственная. Потому что украинцев пихают эти натовские советники, для того чтобы они бежали, убивали и т.д.
Для меня был характерным показателем один случай. Когда я в Мелитополе был, когда эта территория стала нашей, человек подбежал ко мне: «Можно сфоткаться?» Я говорю: «Ну, давай сфоткаемся». Он говорит: «Я так вас ненавидел люто, но когда нас захватили, я так вас возлюбил, просто обожаю смотреть ваши ролики». Я говорю: «Спасибо большое. Я тоже вас очень люблю». Вот эта ненависть, она проявляется в какие-то конкретные моменты. Вот куда-нибудь ракета ПВО попала, условно говоря, в Киеве, в какой-нибудь дом - они могут говорить, что всех перерезать, все плохие, до пятого поколения всех вырезать и т.д. А потом вечером они идут на вечеринку, развлекаются, и все проходит само собой, вся эта боль, горечь, уходить внезапно.
У нас очень короткая жизнь на самом деле у каждого, и тратить ее на ненависть у меня лично нет никакого желания. Естественно, кого я ненавижу конкретно, это солдат, которые стреляют по Донецку. Каждого украинца, который сидит дома и посылает какие-то сообщения, мне ненавидеть нет никакого смысла. Потому что я знаю, что наши народы братские, они, так или иначе, помирятся. Как только прекратится финансирование из-за рубежа, как только придет осознание, вот эта эйфория пройдет, что чем бы дороже айфон ни был, он все-таки ломается точно так же, и без зарядки он глохнет, когда мы поймем, что эти кулуарные разговоры на кухне и русских, и украинцев, и белорусов, и всего нашего СНГ, есть, что обсудить, например, Вторую мировую войну, тогда все это закончится. Поэтому у меня нет никаких сомнений в том, что примириться будет достаточно легко. Я думаю, что каждый украинец, каждый русский в душе очень хочет того момента, когда мы снова будем петь вместе песне, и не будет никаких вот этих междоусобиц.
И. Панкин:
- Ход боевых действий сейчас вам подсказывает, что вся эта история надолго? Хотя вы сказали, что как только прекратится финансирование. Многие считают, что прекратится оно относительно скоро, другие считают, что финансирование и поставки вооружения не прекратятся никогда в той или иной степени, но не об этом сейчас. В принципе ход боевых действий вам о чем говорит - что это противостояние надолго или все-таки нет?
А. Смирнов:
- Во-первых, это противостояние длится уже не один десяток лет, как бы мы это ни называли, будь какой-то Карибский кризис, просто холодная война или еще какие-то вещи. Противостояние Запада и России длится достаточно продолжительное время. Знаете, когда живешь с девушкой много лет, в какой-то момент понимаешь, что нужно либо на ней жениться, либо разойтись окончательно, чтобы найти что-то новое. Так вот, в этой войне, которая длится уже 10 лет, тоже наступит переломный момент, я думаю, что он в этом году наступит, после выборов нашего президента. И это будет либо большая война (я сейчас говорю про третью мировую войну, потому что предпосылки, так или иначе идут, и из Германии, и из Франции они поступают, и не только, из Нидерландов, например), и они рискнут все-таки пойти на этот шаг. И тогда уже, конечно, эта война будет надолго. Либо в этом году все прекратится. Когда Зеленский поймет, что ресурсы человеческие у Украины все-таки заканчиваются.
И. Панкин:
- Вот насчет роликов, кстати. Про вооружение. Вы же тестируете разное вооружение. Как много сейчас в российской армии так скажем устаревшего оружия? Я слышал, что все-таки присутствует пулемет «Максима», мосинки – может быть, уже их вытеснили новое вооружение, но так или иначе проходили такие новости, что мосинки были. И, конечно же, нельзя не спросить про некачественные бронежилеты – насколько сейчас это распространенное явление?
А. Смирнов:
- Мы, находящиеся здесь, на Донбассе, люди видим картинку не совсем такой, какой она, наверное, в России происходит. Потому что в России есть стандартизация, есть армия, есть приказ, есть формы, формуляры – короче, это все работает, как бюрократическая машина, работает, конечно же, исправно. Но здесь на Донбассе, учитывая, что сформированы были изначально вот эти подразделения изначально из добровольцев, потом уже это были ополченцы, а дальше это все приводили к какой-то стандартной форме и уже в 2022 году, когда началась спецоперация, конечно же, начали приводить к стандартам. Сейчас на самом деле у многих еще даже, скажем, не все получили необходимые документы. Вот этот переходный период он как бы еще продолжается. И что касательно начала спецоперации и сегодняшнего момента, конечно же, это два разных исторических момента. Потому что 2014 год, 2022-й и 2024-й - это три разных этапа.
2014 год – это не только мосинки, «Максимы» и дробаши на блокпостах, это еще ножи, дубинки и кастеты. 2022 год – это, естественно, я так думаю, не все были готовы к конфликту в той мере, насколько это получилось, потому что, я так думаю, что все-таки мы хотели завершить значительно быстрее, не получилось так быстро. Я думаю, рассуждать профессионально я об этом не могу, поскольку не знаю, но суть в том, что мосинки все-таки были. И в Мариуполе они были, и во многих других местах, где мы присутствовали так или иначе армией. Впереди шла армия, сзади шли добровольцы, сзади шли мобилизованные, в том числе, огромное количество мобилизованных из Донецкой народной республики, которые музыканты, некоторые из них погибли. Многие из них были в некачественных бронежилетах, многие из них были с мосинками наперевес. И, конечно же, функция у них была с этими мосинками сколько просто занимать плацдарм, занимать вот эти территории, которые мы могли контролировать. Потому что, условно, у нас сзади снова повылазят ВСУшники из подвалов и снова займут эту территорию и мы окажемся в окружении. Поэтому функция этих ребят, конечно же, не обстрелянных и, безусловно, с необсохшим молоком на губах у некоторых, как есть крылатое выражение, они ходили, боялись каждой пробочки и говорили – ребята, аккуратнее, это заминировано. Я подходил и говорил – что это такое? А там от пластиковой трубы какая-то штука лежит, я говорю – ребята, это пластиковая труба. А они: «Да? А мы подумали, что это противопехотная мина». – «Нет, нет, все в порядке, ребята». Естественно, беспечность это глупость, тем не менее, когда там проходит шквал артиллерии, ФАБов и еще что-то, там, конечно, мин уже не сработавших практически быть не может…
Ну, в гуманитарной помощи, скажем так, такого масштаба, как это было в 2022 году, волонтерского, для обеспечения армии или каких-то подразделений вновь сформированных, такого уже не требуется. То есть, бронежилеты отличного стандарта, это обычно или «Гранит» 4+ класса – то есть, это и разгрузки, и одежда, и питание, в первую очередь, поставляется уже, на мой взгляд, безупречно. Потому что раньше были моменты, когда поступали какие-то очень быстрые задачи что-то взять, где-то кто-то попадал в окружение, кто-то отставал и т.д. Было, конечно, сложно именно взаимодействие само по себе, взаимодействие между подразделениями. Ну, скажем так, конфликт менялся стремительно, и сейчас меняется стремительно, но сегодня уже армия как будто бы собралась и сейчас уже прямо вот как будто бы мы начали это делать всерьез. Если раньше это была такая полицейская история, то сейчас это прямо военная машина, которая работает исправно. Многим, конечно, хотелось покритиковать в 2022 году и многие… но, как сказал известный персонаж прекрасного фильма «Брат-2», критиковать страну во время войны не стоит и не нужно этого делать. Потому что мы все-таки выправились и сегодня мы наступаем по всем направлениям и успехи, конечно, колоссальные. Потому что именно сейчас, за последние несколько месяцев, мы заняли огромные территории. Даже вот этот контрнаступ украинцев, на который они так много потратили денег, в первую очередь, на монтаж роликов, трейлеров, в первую очередь, конечно же, мы отбили значительно больше территорий, которые они себе могли позволить.
И. Панкин:
- Алексей, а как вы оцениваете экипировку ВСУшников?
А. Смирнов:
- Для того, чтобы оценивать экипировку ВСУшников, ну, делать я это, естественно, могу только дилетантски, потому что я все-таки никогда формированием войск Украины, тем более, советником их, никогда не общался, но, как мне видится сейчас, учитывая, что я так или иначе захожу на территории, где вновь они заняты, и трофеи вижу какие-то, и то, чем вооружены люди, и я понимаю, что есть определенные лендлизы, вот эти поставки вооружений, на которые так много делают ставку украинские военные ведомства, оно как бы так аккумулируется в разных местах определенным образом. И это так или иначе вооружение, которое используется не только рядовыми сотрудниками силовых ведомств, условно, ВСУшниками, там морской пехотой и т.д., то есть, они либо у элитных подразделений типа запрещенной в России организации «Азова», потому что вот в Авдеевке стоял «Азов». Там очень много трофеев именно импортного производства. Там и гранаты М-4, и М-72, и Карл Густав, и сейчас болгарские какие-то нашли термобарические боеприпасы. То есть, все это аккумулировалось там, где есть такие большие форпосты, условно, такой же, я думаю, будет в Угледаре, такой же будет, наверное, где-нибудь в Курахово. То есть, там, где есть места дислокации вот этих элитных подразделений, потому что там, где этих элитных подразделений нет, там никаких трофеев нет. То есть, там, кроме наших старых калашей ничего больше не встретишь. Там гранаты Ф-1 и гранаты РГФ… Это говорит о том, что эта история очень локальная. Потому что построили они хороший форпост на Авдеевку, кстати, наверное, самый главный оплот хочется сказать немецкой воли, и вот в этих бункерах все оборудовано для того, чтобы это содержать, завезти, там проводить инструктаж, там проводить весь красивый парад… Что касательно территории, которая находится за Авдеевкой, там этого нет. Потому что я вот сейчас езжу в Авдеевку и уже не вижу такого количества, например, FPV-дронов, которые были там две недели назад. Потому что фронт двигается дальше, мы заняли Ласточкино, вот ребята из штурмовой бригады из 35-й сейчас Ласточкино заняли, заняли Орловку, там Тоненькое заняли и т.д. И вот это движение, в которое приходит сейчас фронт, оно как бы такое стремительное. И они не успевают подготовить позиции. Потому что у них, видимо, тоже есть выходные, как у некоторых людей, и они в выходные ходят по клубам. И в этих клубах они не знаю что там нюхают, но потом гениальные планы приносят в понедельник… а в понедельник уже полфронта обрушилось и они такие типа, ну, давайте объявим морской бой. Или, нет, давайте посбиваем на бумаге Су каких-нибудь российских и т.д. То есть, нужно что-то делать и это они делают успешно информационно. А в военном смысле противостоять России очень сложно. У меня просто складывается впечатление, что Украина никак не может, да и весь цивилизационный мир, до сих пор не могут понять, что Украина на поле боя проиграет в любом случае. Даже если там будут супертанки Абрамс и т.д. Вот если Америка будет воевать непосредственно с Россией, вот тогда уже расстановка сил будет другая. Ну, вооружение – конечно же, там точно такие же ребята, украинцы, которые сидят в окопах в этих брониках, купленные волонтерами и советские боеприпасы, и ничего, кроме того. А вот Авдеевка, Работино, куда приезжает Зеленский посмотреть, как там все это натовское работает, я думаю, что оно… вот там оно есть, а в остальных подразделениях его нет.
И. Панкин:
- Алексей, вы сказали, что украинская армия все равно проиграет. С одной стороны, нам всем это очевидно, мы все в это верим, всячески пытаемся приблизить эту победу, но когда человек говорит с абсолютной уверенностью, все-таки хочется всегда уточнить – откуда такая уверенность, на чем она основана?
А. Смирнов:
- В первую очередь, наши показатели военные в последнее время, потому что мы все понимаем прекрасно, что есть такая поговорка в известной группе, которая сейчас не очень на слуху, «чем ближе к фронту, тем честнее люди» и т.д. Понятно, что есть там кулуарные разговоры кухонные разные, но сейчас, учитывая, что наша армия находится на пике, мне кажется, своей готовности, и это чувствуется знаете когда? Когда это чувствуется в обычном бойце, условно, какого-нибудь штурмового отряда, с которым ты сегодня пьешь кофе, а завтра после штурма встречаешься вновь, это вселяет уверенность. Потому что штурмовики, естественно, погибают всегда первыми. Но когда ты обращаешь внимание на то, что твои штурмовики, с которыми ты общался несколько месяцев назад, с ними ты уже никогда не общаешься, а сейчас вот мы идем вперед и наши потери не столь значительны, как это было, условно, полгода назад. Ты чувствуешь это и это чувствуют бойцы, и ты понимаешь, что наше военное руководство поменяло и тактику, и подход и отношение к людям. И, я думаю, что после взятия Авдеевки такой уверенности может прибавиться у вас, дорогие слушатели, потому что главный форпост Украины это Авдеевка и он пал. Потому что вы должны понимать, что Авдеевка все эти 10 лет находилась в считанных километрах от Донецка. То есть, фактически это столица сопротивления вот этого конфликта, вот этого изначально гражданского конфликта. То есть, когда мы уже взяли часть Запорожья, часть Херсонской области и там в какие-то моменты доходили даже до Киева, вот эта раковая опухоль в виде Авдеевки, она постоянно находилась здесь, рядом, под боком, которая весь организм отравляла. Сегодня, когда эта опухоль удалена, организм идет на очень быстрое выздоровление. Поэтому дальше будут только победы и, очевидно, что вот эта истерия, которая происходит в мире, даже если судить по заявлениям там всех этих и шольца, и макронов, что они чуть ли не угрожают собственным присутствием на Донбассе, о том, что это такая последняя стадия выздоровления.
И. Панкин:
- А как вы относитесь к вероятности вторжения НАТО, в участие НАТО в этой спецоперации.
А. Смирнов:
- Скажем так, прямых столкновений НАТО в общепризнанном поле, по-моему, еще не было зафиксировано. Я думаю, что все эти заявления могут сойти на нет, как только появится Трамп в американской действительности кипучей. Я думаю, что этот накал страстей он такой прямо, знаете, как в хорошем боевике, когда человек с каждой ступенью опускаясь в подвал, где живет маньяк, подвергает себя максимально смертельной опасности и в конечном счете этот главный герой убивает антагониста и потом все хорошо. Я думаю, что этот накал страстей он такой прямо как в Карибском кризисе, когда вот-вот уже, вот-вот… я вчера замерял расстояние между Гаваной и Майами – это где-то 400 километров. А мы сейчас очень хороший ведем туристический курс на Кубу, то есть, я знаю, что там и подрядчики найдены, чтобы туризм там развивать, и, как мне думается, там будет для участников СВО очень хорошо распространены all inclusive и т.д., поэтому, намекая на нашу кипучую действительность, думаю, что мы, конечно, близки к тому, чтобы вступить в третью мировую, но для этого кому-то нужно будет проявить очень железную волю и показать стальные яйца. В противном случае, конечно же, главный герой победит.
И. Панкин:
- Кстати говоря, есть люди, они в основном относятся, конечно, к ястребам, которые говорят о том, что необходимо нацелить, показательно нацелить наши ядерные вооружения на Соединенные Штаты Америки. Вы из таких? Или вы как раз из тех, кто предпочитает не нагнетать? Есть боевые задачи непосредственно на поле боя и их нужно выполнять в первую очередь?
А. Смирнов:
- Мне, как человеку русскому, не только без песни жить плохо на войне, но и без творчества. Вот мы сейчас делаем комикс, могу даже показать что-нибудь… который как раз направлен на то, чтобы показать, как команда КП, нашего вот «Крупнокалиберного переполоха», которая выжила во время ядерных всех этих обменов ударами, мы сделали такой комикс – это вот все наши ребята… то есть, как мы будем выживать и как мы будем сражаться со всеми этими мутантами, которые мутируют в процессе ядерных всех этих влияний изотопов на их организм и т.д. Это забавно. Но в реальности я ничего забавного не вижу, например, в трагедии под Хиросимой, Нагасаки. Я абсолютно миролюбивый человек и, естественно, как любой другой человек, все против того, чтобы конфликты уносили жизни наших близких людей. Ядерное сдерживание, которое там сейчас космическое планируется, конечно же, очень приятно знать, что у тебя очень хорошие возможности и реально их использовать мне бы не хотелось. Я очень надеюсь, что до этого никогда, во всяком случае, при жизни нашей и будущих наших поколений, не дойдет. Поэтому все вот эти сиюминутные страсти, которые происходят в жизни каждого человека, который хочет отомстить за какой-то дом там ядеркой ударить и т.д., вы должны помнить, что есть игры политиков, есть игры военных, а есть игры детей, которые ни в чем не виноваты. Конечно, они играют этими автоматиками и машинками военными, но это не значит, что они хотят убивать всех вокруг. Я все-таки надеюсь на то, что, как сказал наш президент, вот этот курс на развитие экономики, развитие семьи, улучшение качества жизни – это то светлое будущее, которое ждет нас не только в изоляции и под железным куполом, а все-таки жизнь в мире наступит и она будет вот такой потрясающей. А про ядерные катастрофы можно поиграть в некоторые игры. Не знаю, выместить свою злость там, или почитать комикс, который мы планируем выпустить на днях. Кстати, забавно получилось.
И. Панкин:
- Интересно, конечно. Я думаю, что и другие посмотрят и послушают. Наверное, в Telegram-канале «Крупнокалиберный переполох» будет выложено. Друзья, в очередной раз рекомендую Telegram-канал, Ютюб-канал, подписывайтесь, пожалуйста. Алексей Смирнов, гуманитарщик, участник специальной военной операции и, конечно, автор и ведущий «Крупнокалиберного переполоха». Спасибо большое, Алексей, за участие. Удачи вам!
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью
