СБУ подготовила армию мошенников
В. Алфимов:
- Здравствуйте, друзья. Я – Валентин Алфимов. Рядом со мной Анастасия Кашеварова, журналистка, правозащитница. Анастасия, вы у нас один из главных специалистов в стране сейчас по фейкам.
А. Кашеварова:
- Мне очень приятно, но, наверное, это специфика нашей работы. Журналист всегда проверяет информацию и понимает, где фейк, где не фейк.
В. Алфимов:
- Столько всякой грязи, столько всяких фейков сейчас в Сети.
А. Кашеварова:
- Фейков много.
В. Алфимов:
- Иногда эти фейки бывают, скажем так, безобидные. Ну, кто-то что-то написал, какую-то гадость или ерунду, ну, и бог с ним, информационный шум такой. Но зачастую эти фейки разрушают жизни в прямом смысле этого слова. У людей вымогают деньги, заставляют совершать ужасающие поступки. Давайте об этом поговорим как раз. Предлагаю начать с самого простого и известного нам, россиянам, способа, когда звонят всякие службы безопасности банков и прочие структуры, потом к ним добавился псевдо-Следственный комитет. И оказывается, что все это происходит с территории Украины. Это уже не секрет, все это прекрасно знают. И когда начинаешь им задавать какие-то вопросы, они, скажем так, теряются. Хотя в последнее время им разрешили говорить, что Крым наш. Ну, проверочный вопрос задаешь, чей Крым. Они говорят, что Крым российский, им разрешили так делать. Этого много у нас? Как они вообще зарабатывают на нас, как они нас разводят, как вообще это получается?
А. Кашеварова:
- Ну, первое, что хочу сказать, Украина с нами ведет полномасштабную войну, как на фронте, так и в мирной жизни. То есть это информационная война, военные действия. И даже после сбития их ракетой самолета с их собственными военнопленными мы понимаем, что они залезли с войной даже в самую богоугодную гуманитарную миссию. То есть для них святого нет ничего.
Хочу сказать, что работают они хорошо, я бы оценила их работу блестяще. Мы не можем такого себе позволить, потому что мы, наверное, совершенно другие люди, русская душа, русское мировоззрение, русский мир. Сколько бы национальностей у нас в стране ни было, мы все русские. И мы не понимаем, как можно воевать с мирным населением. Под контролем СБУ они, наверное, объединили всех – и каких-то непонятных людей, которые звонили, типа, из службы безопасности Сбербанка, так и IT-сферу, разработчиков, журналистов каких-то привлекли. То есть это огромная сеть, которая работает по разным направлениям – от запугивания населения до вымогательства денег, ну, и плюс совершения каких-то противоправных действий, терактов или передачи гостайны.
В. Алфимов:
- Я хотел бы немного расшифровать. Запугивание населения – это как раз когда вам звонит какой-нибудь Следственный комитет или Главное следственное управление. У меня была история. Мне позвонили из Главного следственного управления по Москве и сказали, что меня разыскивают по делу о махинациях в крупном размере, и за мной через час приедет группа быстрого реагирования. Причем они знают абсолютно все, вплоть до номера квартиры, где я живу.
Второе – это выманивание денег, то, о чем мы с вами говорим, служба безопасности Сбербанка: вам придет код, вы мне его назовите и т.д.
И третий пункт, который вы назвали…
А. Кашеварова:
- Это совершение террористических актов и каких-то противоправных действий.
В. Алфимов:
- Те самые поджоги военкоматов, которые мы видели уже не раз на территории России. Давайте начнем с самого простого. Откуда они всё знают про нас?
А. Кашеварова:
- Интернет. Они также пользуются всякими «Глаз Бога», Telegram-ботами. Там платишь немного денег, и ты проверяешь информацию по человеку. Берешь любой аккаунт. Например, журналист. Пойду, журналиста запугаю, чтобы он у себя в сетях кричал, вопил о том, что это государство меня запугивает и пр. Это же психическая работа с населением. Если даже ты не военный, не мобилизованный, ты просто живешь себе, вроде как поддерживаешь свою страну, а они на тебя давят… В начале СВО они как давили? Они могли венки прислать. Они на почту присылали угрозы, тела наших бойцов. То есть они тебя выводили из равновесия. Я разговаривала в одной ритуальной компанией. Они говорят: мы уже просто настолько устали. Им делаются заказы, для того чтобы доставить венок, или похоронную одежду, или гроб по определенному адресу. Мне они тоже столько всего поназаказывали, правда, не моего размера (очень обидно, они подумали, что я больше, чем есть на самом деле). Я по себе сужу. Ну, мне неприятно было это получать, мне тяжело было. Потому что каждый день тебе звонили из ритуальных услуг и говорили: на вас поступил заказ, гроб, венок и пр.
Какое еще идет запугивание? То, что происходит в школах. Создаются Telegram-паблики по региону. У меня сын в одинцовской школе учится. Он говорит: «Я не пойду в школу». Я говорю: «А что случилось?» - «Завтра теракт будет». – «Какой теракт?» Он мне показывает. Я написала об этом, что нас не предупредили, и школа никак не среагировала. Мне стали писать мамы со всей России, говорили: у нас то же самое, представляете. В Самарской области, в Магадане было, из Луганска написали. Я попросила через Telegram-канал: если вы об этом знаете, то сообщайте, информируйте население. Потому что в подобных случаях… И были такие случаи, люди начинают доверять, боятся, и дети боятся. Нужно проводить какие-то диалоги, беседы. И спасибо большое многим министрам образования наших регионов, потому что они стали записывать ролики, стали выходить на диалог с населением, рассказывать, что это фейк, не бойтесь. И Росгвардия охрану выставляла у школ – ну, мало ли что, чтобы предотвратить.
Почему еще предотвратить? Потому что они что делают? Они создают паблик…
В. Алфимов:
- Они – это…
А. Кашеварова:
- Это СБУ. Это все люди, которые работают под СБУ. Они создают паблик. Например, я – рядовой сотрудник или на каком-то подножном корму у них. Я создаю паблик, например, как у нас было «Одинцово очищение», и говорю: завтра я пойду в такую-то школу, поубиваю тех-то и тех-то, особенно 8А классу бояться. И привожу некоторые фамилии, которые можно легко ВКонтакте посмотреть, кто в этом классе учится. И дети думают, что это кто-то из своих. Они начинают добавляться в эту группу, там идет переписка, их уже вербуют аккуратно. И их уже могут заставить прийти туда и совершить это действие. То есть они настолько выстраивают систему, они, как спрут, щупальцами опутывают практически всю Россию. Также они работают и с нашими родственниками военнослужащих.
В. Алфимов:
- Они не просто пугают школьников, но и вербуют в том числе. Кстати, есть какие-то случаи, когда действительно удалось завербовать?
А. Кашеварова:
- В основном те, кого вербуют, это молодежь, это больше студенты. Есть, конечно, и школьники. Уже и задержания были, и один парень в конце прошлого года пытался поджечь что-то на железной дороге.
В. Алфимов:
- Огромное количество таких случаев, когда задерживают дурачков, которые поджигают какой-нибудь релейный шкаф, как правило, на железной дороге. Потому что инфраструктура, сбой на железной дороге – это страшно, плохо. Как это получается? Я не могу себе представить, чтобы мне позвонили и сказали: Валентин, бери жидкость и иди, жги. Их методы известны?
А. Кашеварова:
- Конечно. Это всё общение в соцсетях. Они создают паблики. У них много пабликов. Даже многие патриотичные паблики, которые помогают нашим военным, собирают помощь или еще что-то, это на самом деле СБУшники. Люди туда заходят. Разные люди. Есть те, которые против страны идут… Ну, они не против страны, это романтические натуры, нехватка образования, нехватка родительского внимания, и дети хотят привлечь к себе внимание, к своей фигуре. И этим пользуются, естественно, эти граждане, они очень хорошие психологи. Они начинают их вербовать. То есть сначала переписка в соцсетях, они в паблики какие-то заходят. А потом они говорят: знаешь, ты же можешь что-то совершить…
В. Алфимов:
- Будь мужиком.
А. Кашеварова:
- Да. Давай вот так. Иной раз тот, кто ведет этих ребят, кто их вербует, он делает вид, как будто он тоже пойдет что-то делать. Но в большинстве случаев попадаются эти ребята. Потому что у нас камеры везде, уже есть эта система опознавания лиц. Единственное, плохо, что мы работаем постфактум, мы не работаем на опережение. Но сейчас уже стали какие-то диалоги выстраивать с населением. То, что вы сейчас на этой программе делаете, это правильно – рассказывать, это информирование население. Я думаю, что и большие федеральные каналы должны тоже этим заняться, потому что это очень важная вещь. Очень много денег мошенники с Украины… Я даже не могу их назвать мошенниками. Они информационные террористы, психический терроризм. Есть такая компания у американцев, PSYOP называется, они работают вместе с ними, по их методам. Эти психические операции они проводили в Ираке, везде, где были «цветные революции». Они даже не скрывают. У PSYOP есть даже ролик, где они показывают, как они действуют, как они готовят население к революциям. И по этому же методу, с этими же шаблонами, с этими же наработками, проектами они зашли и заходят сюда.
В. Алфимов:
- То есть СБУ это не сама придумала?
А. Кашеварова:
- Нет. Они, конечно, «молодцы» в плане того, что они не гнушаются ничем и ведут полноценную войну, но у них бы мозгов, конечно, не хватило, потому что это уже проекты отработанные. Мы видели, как «цветные революции» совершаются, и это все, конечно, PSYOP американский. Они в этом плане профессионалы, это их работа.
В. Алфимов:
- Вы сказали про атаки на родственников военнослужащих. Что это за очередной уровень дна? Как это происходит, кого разводят, на что разводят?
А. Кашеварова:
- Конфигурации абсолютно разные. Они даже делают такую красивую линию, выстраивая достоверность того, что они – не СБУ, а, например, органы государственной власти РФ. Как это происходит? Например, боец не выходит месяц на связь. Что делает мать, жена или сестра? Она делает небольшую картинку или везде в пабликах пишет: пропал такой-то, пожалуйста, помогите. В каждом из этих чатиков, в каждом из этих каналов сидят эти ребята из СБУ. Они формируют, таким образом, базу. По ее телефонам, которые она оставляет, по ее фамилии и пр. они уточняют через все эти Telegram-боты (слитых баз, мы знаем, достаточно много, и Яндекс.Еда слил базу)…
В. Алфимов:
- Справедливости ради скажет, что не Яндекс слил базу, а у Яндекса украли.
А. Кашеварова:
- То есть слитые базы какими-то мошенниками, негодяями, преступниками – это преступление. Они слили эти базы, украли, и по этим базам сейчас практически про каждого человека можно узнать, где он, что он, какое на нем записано имущество, его телефоны, все его родственные связи и пр. Они пробивают полностью и начинают ей писать: здравствуйте, ваш такой-то? Она говорит: мой. – Знаете, он в плену у нас.
В. Алфимов:
- Здесь очень тонкий момент. Мать или жена, которая не может найти сына или мужа, она находится в измененном эмоциональном состоянии, она нервничает, не очень адекватно воспринимает действительность.
А. Кашеварова:
- Ну, они на это и работают. Она уже по гадалкам походила, везде обратилась, ее везде, извините, послали. В одном месте сказали, что он воюет на передке, в другом сказали, что все нормально, в третьем сказали, что, наверное, в госпитале, в четвертом сказали, что он пропавший без вести. И так как у нее разрозненная информация, она не знает, чему верить, а тут выходит на нее человек, совершенно умиротворяющий, и говорит, что я такой-то, полковник Трофимов, ваш супруг находится в плену с такого-то числа. Потому что она же пишет, с какого числа он пропал, где он пропал. Говорят: знаете, там очередь на обмен или еще что-то. И здесь «полковник Трофимов» может играть разные роли. Либо он у нее попросит деньги за обмен, скажет ей «слава Украине» и совсем скроется. Либо он дальше будет ее в свою базу добавлять.
В. Алфимов:
- «Слава Украине» - это запрещенное на территории России нацистское высказывание.
А. Кашеварова:
- Да. Женщина начинает ему доверять, она уже в его базе. И он через нее может какие-то данные узнать, может ей сказать: нужно то-то и то-то сделать, вы напишите в администрацию президента, или, может быть, вам собраться, всем девчонкам, и на митинг выйти. То есть они смотрят по психическому состоянию женщин, и они понимают: вот с этими можно работать вот так, вот с этими – вот так. Есть история, когда сами бойцы ВСУ захватывают в плен, берут телефон, звонят жене и говорят: либо ты сейчас перечисляешь 200 тысяч (2 миллиона), либо мы его будем бить на камеру. Ну, и лупанут пару раз на камеру.
Мы всем женщинам говорим: сразу же на почту нам пишите. Потому что мы постоянно ее проверяем, даже ночью. У нас был такой случай. Я тут же переслала Шамсаилу Юнусовичу Саралиеву, он переслал все это в Минобороны. Тут же связались, парня забрали в плен туда, где его уже не били, обещали нам, что его не тронут. Этот парень уже освобожден. Такие случаи тоже есть.
Есть случаи, когда они на гербовой печати отправляют женщинам на почту или на телефон, что он в плену. Для чего они это делают? У нас их военнопленных гораздо больше, чем наших там. Они хотят сравнять это число. И второй момент – дестабилизация. То есть, когда начнет барражировать, что у нас столько военнопленных, там написали, здесь, а его не спасают, он погиб, а мне написали, что он в плену, значит, вы всё врете. То есть они таким способом отвращают население от власти, вызывают недоверие. И здесь нам нельзя им подыгрывать, лучше сказать, что мы пока не знаем, и мы ищем, чем врать, например, что он без вести пропавший. Лучше сказать, что есть два свидетеля, что он погиб, тело находится в серой зоне, милая, когда мы сможем туда добраться, мы его заберем и вернем тебе тело. То есть нужно разговаривать с нашим населением как с взрослыми людьми, а не как с инфантильными детьми, которые топают ножками. Это очень важно. Потому что когда ты разговариваешь и говоришь правду, да, в тебя прилетит. В меня каждый день прилетает. Но я обязана им сказать правду, чтобы они не велись на эти фейки.
В. Алфимов:
- Мы заговорили о том, что СБУ пытаются родственников военнослужащих поднять против власти. Вспомним то, что было в Махачкале. Этот бунт – тоже их рук дело?
А. Кашеварова:
- Конечно. Все эти паблики координируются оттуда. Я не говорю, что это СБУ Украины. Это американцы, которые научили и показали методички, как работать на то, чтобы делать революции в странах, волнения, митинги, шествия и прочее. Почему это происходит? Нагнетается обстановка. Мы привыкли жить в мирное время. Сейчас такое время, когда людям самим нужно быть антикризисными. Мозг тут же должен включиться. Не надо бояться передать начальнику, что бунт зреет, отслеживать это все. Мы пока еще нерасторопные, не можем сразу среагировать.
Вспомним ситуацию в Махачкале. Мы ночь спокойно дали расшатывать этот аэропорт. Вот они там повеселились. Нужно было моментально среагировать, на опережение работать, понимать, что эти самолеты не прилетят, нужно оповещение населения. Тем более, Дагестан взбалмошный.
В. Алфимов:
- Взрывоопасный регион, там люди горячие.
А. Кашеварова:
- Очень горячие – и девчонки, и мальчишки, а также их родители. Я со всем уважением к Дагестану, я с ними много работаю. Когда пацаны с СВО начали мне ночью писать: «Я из Дагестана, я тут воюю, ты мне тут дроны притаскиваешь, антидроновые ружья нам таскаешь, а они там просто людей мирных хотят… Если такие сильные, пусть идут на фронт». Это воздействовало на многих. Здесь нужно работать с населением, проводить эту работу.
Я рассказывала про военнослужащих, про работу с их семьями, что документы официальные шлются за гербовой печатью, как от наших ведомств, так и от ведомств Украины. Но есть еще один важный момент. Мы же верим глазам или хотим верить глазам. Они используют дипфейк, когда на фотографии или на видео тебе звонят и показывают: человек молчит, у него вроде бы чуть-чуть движется лицо, но они просто берут фотографию, которая женщина выложила в сетях, или просто он знает, что военнослужащий может быть убит, они взяли, посмотрели его фотографию, позвонили родственнику, телефон его вскрыли и показали, что он в плену. Смотрите, он в плену, ему нужна сложнейшая операция. Вы звоните в Министерство обороны, в Администрацию Президента, поднимайте бучу, шатайте там этот вопрос, иначе он здесь погибнет. Они нам присылают, мы им говорим: это дипфейк. Очень тяжело им доказывать, что это дипфейк. Мы думали, как же им рассказать, что это дипфейк. Мы подставили свои уже лица прямо в этот дипфейк. Я говорю: видите, как различается? Они говорят: да, конечно, все, теперь мы верим. Но все равно подспудно у нее где-то осталось, что он живой и в плену.
В. Алфимов:
- Ложечки нашли, а осадок остался.
А. Кашеварова:
- Здесь должна быть и работа психологов. Меня очень расстраивает, что у нас такое мощное государство, у нас столько умных людей, великолепных журналистов, специалистов, айтишников. Почему бы не собрать команду и сделать несколько точек, открытые двери, пусть без бюджета. Мы работаем абсолютно бесплатно, нам хочется помочь стране. Чтобы людям рассказывать, помогать, собирать документы, направлять куда-то, узнавать для них информацию. Почему женщины идут к нашему противнику? Потому что у нас здесь сформировался некий информационный вакуум, или кто-то боится на себя взять ответственность что-то рассказать, а она хочет сейчас, немедленно получить информацию, что с ее мужем. И там создается вот этот «полковник Трофимов», который говорит. Ему дается некий эксклюзив. Например, он сообщает раньше всех об обменах. Женщина бежит туда, сарафанное радио работает. Наши девчонки туда уже группами переходят к нему. И он им говорит: завтра будет большой обмен. А он будет завтра, мы знаем об этом. Но мы не имеем права говорить, Минобороны не имеет права говорить, чтобы не сорвать это все, а Украина на этом играет. Они дают некий эксклюзив: вот видите, мы вам сказали, мы говорим правду. Потом вывешивают некие списки, например, погибших. И говорят: это правда. Потом этот человек сообщает о том, что количество погибших близится к миллиону. И сарафанное радио работает, девочки передают.
В. Алфимов:
- Поскольку предыдущие его сообщения подтверждались, это тоже принимается на веру.
А. Кашеварова:
- Ты даешь «да, да, нет, да». Технология Карнеги. И вот этими манипулятивными действиями они мозг человека формируют на доверие. Мы уже больше доверяем этому человеку, нежели официальным органам: а вот он нам помог. Потом он говорит: скидывайте, кто в список попадет. Они могут из тех, кто им написал, включить несколько в список, написать им лично, что это я пробил, чтобы он попал в список на обмен. А потом девочки говорят: это вот этот человек обменял, это он нам помог. И еще большая группа к нему пришла. И потом он им говорит: а вы можете мне рассказать то-то или то-то?
У меня очень много скриншотов, как они ведут эту работу. Они пишут напрямую: мы включим в список вашего бойца на обмен, если вы предоставите нам такую-то информацию, если вы выйдете на митинг, если вы выскажетесь против Путина, когда будет звонить журналист Золкин. Мы вам организуем разговор с вашим мужем, но вы выскажетесь против Путина.
Мы ничего такого не делаем. Нам не надо высказываться против Киева. Но мы можем показывать и делать очень многое, работая и с нашим населением, и с тем населением. Девчонки с украинской стороны тоже пишут нам: мы своим уже не верим, не доверяем, мы все это видим, пожалуйста, помогите узнать или весточку передать бойцу. У нас 27 или 28 писем от родственников бойцов ВСУ, которые у нас в плену, с просьбами не отдавать. А есть те, которые проживают на территории России и говорят: отдайте нам его на поруки, не передавайте туда, его мобилизовали, насильно туда закинули. Уже и народ там не верит. Там они выходят на митинги сами, потому что там не власть, какая-то насмешка, издевка над людьми. Это смешно и дико, что там происходит.
В. Алфимов:
- Достаточно известная история, как одна из женщин уехала туда якобы вытаскивать своего мужа.
А. Кашеварова:
- Они не в законном браке. Мы общались и с ней, и с мамой военнослужащего. Мама – прекрасная женщина. Мы знали, что девушка не совсем порядочная. Мы в наших чатах находим тех, кто сливает информацию СБУ. Им начинают угрожать или на них давить. Вместо того, чтобы проявить стойкость, потому что нельзя с подлецом выстраивать взаимоотношения. Если он предал единожды, предаст и дважды. Когда ты будешь показывать свою слабость, они смеются над этим. Они потом ребятам, которые в плену, говорят: да, твоя даже не женщина, не знаю кто, она и Путина ругает, и что угодно сделает. И такие вещи ему говорят, показывая, что у нее нет ни чести, ни совести.
Наша основная группа – 99%, я за девчонок своих бьюсь, у нас женщины в России молодцы, 99% не будут предавать страну. У нее куча претензий, но это из-за того, что им хоть где-то дается поддержка, с ними надо разговаривать. Мы с ними общаемся. Шамсаил Юнусович, с которым мы работаем, он большую работу проводит, он с ними разговаривает, они его могут на части разрывать, он все равно с ними разговаривает. И это дает свои плоды. Они не передают данные. Все, что узнают, рассказывают. И вот они рассказали, что, видимо, неблагонадежная у нас девушка по фамилии Крынина. Мы смотрим, что Крынина оказалась на Украине, там ей дали встречу с ее возлюбленным. Судя по всему, он не очень был рад ее видеть, потому что он оторопел и спросил: «Что ты здесь делаешь? Что ты сюда приехала?» Он знает, что это за люди, у него к этому совершенно другое отношение. ему было стыдно за это, как мне показалось, когда я смотрела эти кадры.
Они делают из этой Крыниной борца за свободу. Вот русская женщина перебежала, потому что она не верит, не доверяет, российские власти ничего не делают для освобождения. Она взяла ту базу, которая была у нас, она же знает всех военнопленных, и она начинает с девочками аккуратно работать. Говорит: я сейчас его в список включу, вы ко мне обращайтесь. Они из нее делают некую мать Терезу, великую правозащитницу, защитницу всех русских женщин, которая переехала на Украину и защищает их права. Нет, она предатель, она перебежчик, она сливает информацию, которую узнает, если вдруг какая-то наша девчонка по глупости ей сообщила о месте нахождения, еще какие-то данные, которые она узнала от мужа. Она все это сливает. А потом наши ребята из-за этого погибают. Это классический предатель. Верить этим людям нельзя.
Я все время пытаюсь отрезвить наше общество: прекратите верить противнику, он играет на ваших эмоциях, он специально подбирается к вам, он просто пытается так воздействовать, чтобы узнать информацию. А потом мы будем собирать тела наших бойцов. Многие это понимают. Но есть те, кто на это ведется.
В. Алфимов:
- А как женщине, которая потеряла своего сына, мужа, брата, свата – близкого мужчину, как ей остудить голову?
А. Кашеварова:
- У нас огромный госаппарат. Женщину нужно просто выслушать. Если она пришла в военкомат, попробуйте найти что-то, попробуйте связаться с волонтерами. Противник играет на том, что у нас этот рабочий механизм не налажен. Документы не доходят, там он числится пропавшим без вести, здесь он числится, что он еще в бою. У нас воинские части признавали по фейковым документам от Украины, что он числится в плену, признавали военнопленным. Мы звонили в воинские части, говорили: вы с ума сходили? Это фейк. А они не понимают, они тоже не разбираются. Такая неразбериха везде, из-за нее происходят эти вещи.
В. Алфимов:
- Я бы это назвал бюрократией.
А. Кашеварова:
- Жуткая бюрократия. Я приезжала в некоторые части, говорила: у вас в штабе сидит человек, вы его все ненавидите. Почему? Боевые не оформляет, документы не подает. Пацаны написали рапорты на отпуска, передали в штаб, штаб никуда не передал. Это все копится, опять негатив. А виноваты Сергей Кужугетович и Владимир Владимирович. Этот человеческий фактор – нежелание, неумение работать – приводит к тому, что люди уже не знают, куда обращаться.
В. Алфимов:
- У вас есть своя организация, которая занимается поиском пропавших военнослужащих. Как называется, как вас найти, в чем вы можете помочь?
А. Кашеварова:
- АНО «Женский фронт». Девочек не так много, у нас четыре человека. Мы решили, что лучше организовать нашу деятельность по закону. Мы связываемся непосредственно с командованием, ищем, спрашиваем у людей, где кто находится, составляем базу, карту. Мы это делаем, чтобы женщина не выкладывала информацию в общественное поле, чтобы СБУ не забирали себе эти данные. Конечно, нам нужна поддержка. И мы просим поддержки, в том числе, от государства, не финансовой, а именно административной.
Мы замечательно выстроили отношения по выплатам с военной прокуратурой. Выплаты ребятам приходят каждый день. Только мы пожаловались – сразу выплаты есть. Здесь мы выстроили. А вот по пропавшим без вести пока эта работа очень тяжело отстраивается. Я думаю, что здесь нужна большая поддержка Минобороны. Я понимаю, что им сейчас тяжело, но здесь мы можем на себя и этот негатив, и какую-то проблему забрать. И было бы хорошо с другими волонтерами поработать. Мы сейчас занимаемся расширением этого поля деятельности. Во многих случаях ты уже знаешь, что он погиб, но признание пропавшего без вести погибшим – это два свидетеля или тело. А тело, так как оно находится в серой зоне, его нельзя вытащить, ты не можешь сказать, что он погиб. Ты говоришь: я видел, что он погиб. Но она не верит, пока нет тела. Здесь нужно объяснять женщинам, что нельзя отправить эвакуационную бригаду, потому что там обстрелы. Иначе они тоже там лягут. Это нужно прорабатывать. И мы этим занимаемся.
В. Алфимов:
- Пару слов тем, кто ищет своих родственников.
А. Кашеварова:
- Первое – не терять надежду никогда, не опускать рук. А второе – все-таки найти эту грань между желанием и мечтой, что он жив, и сохранением себя. Не жить этой мечтой, а жить реальностью. Иной раз приходится встряхивать женщину и говорить: нет, он погиб. Она не хочет в это верить. Она ходит по гадалкам. Это тоже отдельная тема, что мошенники-гадалки, которые говорят то, что хочет слышать женщина.
В. Алфимов:
- «Я чувствую, что он жив».
А. Кашеварова:
- Если есть возможность, лучше пойти к специалисту-психологу, проработать эту боль с ним, нежели идти к гадалке и отдавать бешеные деньги человеку, который тебе наврет только потому, что он хочет с тебя еще больше денег получить. Мы победим, я преклоняюсь перед каждой нашей женщиной, это вся наша необъятная Россия. Перед каждой мамой, женой, сестрой. Та боль, которую они в себе несут, что они не предают государство, иной раз мечутся, как тигр в клетке, и не могут помочь, - это такая большая заслуга, большое сердце и большая душа, наверное, только русская женщина на это способа.
В. Алфимов:
- Спасибо.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью
