Армен Гаспарян: ФБК* - это изначально была не политика. Это бизнес-модель по честному отъему денег

Каждое утро известный публицист Сергей Мардан заряжает информацией на весь день!
Сергей Мардан и Мария Баченина обсуждают роспуск штабов Навального с публицистом, историком Арменом Гаспаряном

С. Мардан:

- В студии Сергей Мардан и Мария Баченина. Штабы Навального и ФБК* (выполняющий функции иностранного агента) официально распущены. Что это значит – не очень понятно. Прекращает ли деятельность эта организация? В каком виде будет существовать несистемная оппозиция? Все эти вопросы мы будем обсуждать с Арменом Гаспаряном, публицистом, историком.

А. Гаспарян:

- Здравствуйте.

С. Мардан:

- Все, кончился Навальный как проект? Или они будут искать новую организационную модель для своей деятельности? Либо они просто переименуются?

А. Гаспарян:

- Во-первых, деятельность господина Навального, равно как и всей этой артели пресловутой, иностранного агента ФБК, не имеют в принципе никакого отношения ни к каким штабам. Штабы – это некая просто показательная история для того, чтобы показать, что мы на самом деле являемся субъектом политики. Хотя никаким, конечно, субъектом они просто по определению никогда не были. Деньги можно собирать на борьбу и без всяких штабов. Что они, в общем, отличным образом и реализовывали до этого. Просто у многих память, к сожалению, как у рыбок гуппи, они не помнят, что было, условно, неделю назад, не говоря уже про события теперь уже древнего 2016 года.

Второе. Надо понимать, что несмотря на очень своеобразные представления о юриспруденции, которые демонстрируют все эти люди у себя в этих бесконечных стримах, в глубине души они понимают, что эта история проиграна. Потому что, конечно, вы можете организовать новую какую-нибудь артель, назвать ее «Борьба фонда с коррупцией» и искренне радоваться, что деньги будут поступать через нее. Но, согласно законодательству, если вас признают экстремистской организацией, то деятельность, которую потом будет кто-то осуществлять, и которая будет похожа на ту деятельность, которую вы осуществляли, она точно так же подходит под действующее уголовное уложение Российской Федерации.

Соответственно, если вы просто, условно, начинаете собирать деньги, это вам, навскидку, я не знаю, года два лишения свободы. А если вы при этом занимаетесь агитацией, руководите неким структурным подразделением или действуете с учетом средств массовой информации, вы можете отхватить за это как за убийство. Конечно, у хомяка мозг своеобразный. Я это никогда не отрицал. Конечно, многие искренне полагают, что они поумнее, чем одесский раввин.

Но, тем не менее, стоило только этой информации просочиться в средства массовой информации, как начался пресловутый отток людей из штабов Навального. Потому что одно дело, когда ты борцунствуешь у себя, условно, в Twitter или ВКонтактике, и совсем другое дело, когда тебе предстоит за это неиллюзорно отвечать. А эта картина очень своеобразная. Когда вы сидите на стуле перед следователем, и вам мокро, потому что вы нервничаете. А в коридоре рыдает ваша мама, которой до этого в шесть утра выпилили день болгаркой, потому что ваш сын или дочка – экстремисты и осуществляют финансирование экстремистской организации. Так вот, для хомяков это, конечно, история очень болезненная.

Но Волков сотоварищи на это меньше всего всегда обращали внимание. Они руководствуются очень простой моделью: лох – не мамонт, он не вымрет. Потому что, как показала практика, несмотря на такое могучее кидалово образца Болотной площади, для многих это вообще не послужило ровным счетом никаким уроком. И они продолжили заниматься ровно тем же самым. При этом Навальный стал долларовым миллионером, а кто-то искалечил себе навсегда жизнь по уголовным статьям.

Это, конечно, очень досадно и прискорбно. Но сделать с этим ничего невозможно. Потому что достучаться до этих людей, объяснить им азы Уголовного кодекса, объяснить, что их используют в очень грязной технологической игре, что это совсем не похоже на уютный мир Twitter, где они все такие борческие, они пишут комментарии, они угрожают там кому-то, это безнадежно. Но это пока не удалось никому.

И последнее. Поскольку это сейчас самая такая яркая история, я вот вижу это постоянно в зарубежных средствах массовой информации, о том, что это террор, это вообще деспотия, это ужение всех возможных гражданских свобод, нравственных правил, - значит, зайчики дорогие, я вам настоятельно рекомендую полистать уголовное законодательство Соединенных Штатов. Примерить на себя, сколько вы могли бы отхватить по итогам одного дня своего пребывания в социальных сетях, в каких условиях вы потом бы содержались и где. А после этого мы могли бы с вами продолжить этот, вне всякого сомнения, конструктивный разговор о том, что именно является демократией, что именно является гражданскими и общечеловеческими правами и так далее.

Просто я как человек, который наблюдает эту историю больше двадцати лет и комментирует в прямом эфире, мне, право слово, скучно. Поколения меняются, а ума почему-то никак не прибавляется. Хотя, казалось бы, печальный опыт донатчиков и глашатаев прошлого должен был хоть чему-нибудь научить.

М. Баченина:

- Может быть, это показатель не отсутствия ума, раз вы сказали – поколения меняются, а все остается там же. Может, это какой-то совершенно другой признак, раз люди не хотят расставаться с этим?

А. Гаспарян:

- Потому что люди выросли в субъектности уже социальных сетей. Они же привыкли, что они все такие анонимные, они все такие борческие. Можно кому угодно грозить, можно что угодно писать, можно чем угодно заниматься. И при этом они не подозревают, что деятельность в социальных сетях точно так же входит в обязанности Уголовного кодекса. Причем не только Российской Федерации, а и всех других стран победивших демократий. Это для них всегда неожиданно. Потому что они-то думают, что их комнатный джихад, который они проводят, где они там строят новые социализмы, новые либерализмы, любые другие -измы, это все абсолютно нормально.

Я устал им повторять, что, ребята, жизнь в социальных сетях является такой же неотъемлемой частью вашего существования, как жизнь обычная. К сожалению к огромному, многие полагают, что если они придумали себе громкий никнейм, если они себе поставили месторасположение – Гондурас, например, или Республику Мозамбик, то никто никогда не узнает и никто не придет. Но должен расстроить, и узнают, и приходят. И потом вы имеете бледный вид и макаронную походку.

Это, кстати, не только в нашей стране. То же самое произошло в Белоруссии. Там самая яркая иллюстрация – это пресловутый заговор против Александра Григорьевича Лукашенко. Это вообще можно для учебника карательной психиатрии описывать. Потому что так в жизни, в принципе, не бывает. Но практика показала, что вполне себе бывает. И можно в ресторанах осуществлять разговоры по поводу насильственного свержения существующего государственного строя.

С. Мардан:

- Это совершенно удивительно. Потому что это же на уровне мема, известно, что не надо в ресторане ни про что говорить. Потому что у товарища майора есть записывающее устройство в каждой пепельнице. Я это еще двадцать лет назад знал. Это на уровне шутки ходило.

Знаете, что я хотел у вас спросить. Мы ж про демократию говорим. Я с утра прочитал расшифровку интервью с Волковым на «Медузе». Оно меня, конечно, поразило. Я процитирую для наших слушателей: «Я много раз на встречах для волонтеров это визуализировал как такую пирамиду. Миллион сторонников, из них сто тысяч человек, которые могут донатить. Из них 10 тысяч, которые могут агитировать. Из них тысяча, которая придет в штаб. Сто готовы сесть на сутки. Десять готовы сесть за уголовку. И один – Алексей Навальный».

Ein Volk ein Reich ein Führer. У людей эта историческая аллюзия не возникает в голове, как у меня? Это же просто потрясающе!

А. Гаспарян:

- Сергей, вы абсолютно правы. Это знаменитое выступление будущего канцлера Третьего Рейха Адольфа Гитлера, где он описывал механизм построения партийных структур Немецкой национал-социалистической рабочей партии. Разница вся лишь в том, что он не говорил непосредственно про уголовку. Все-таки такие вещи перед бюргерами особенно не светили. А он говорил про политические мотивы. А все остальное, действительно, так. И даже вот это завершение – «есть только один – Алексей Навальный», это несть не что иное, как прямой перевод с немецкого: и есть только один фюрер немецкого национал-социализма.

Кстати, по этому поводу внутри НСДАП тоже в тот момент существовала достаточно бойкая полемика, должен ли, условно, фюрер олицетворять собой абсолютно всю борьбу. Но фюрер был человеком деспотического нрава и всех остальных оттуда поизгонял. Поэтому они потом размышляли о борьбе своего левого крыла, где-нибудь сидя в Швейцарии. Если их, конечно, до этого не убивали, как одного из Штрассеров.

Меня абсолютно не удивляет, что господин Волков, по сути дела, занимается таким откровенным плагиатом с точки зрения истории Третьего Рейха. Поскольку, ну, а где им еще брать? Речь товарища Сталина не очень подходит. Потому что товарищ Сталин там употребляет некоторые слова, которые Волков не понимает, а остальным это даже невозможно будет объяснить.

С. Мардан:

- А речь идет исключительно о медиа-активности или нет?

А. Гаспарян:

- Никакой другой активности никогда штабы Навального не демонстрировали.

С. Мардан:

- А я просто… Прощу прощения, отсюда и вопрос: количество упоминания его в прессе, количество Навального в медиа-пространстве нашем российском и мировом, оно неслыханно. Никогда такого не было. С этой точки зрения они, по сути, добились своего. И что с этим можно делать?

А. Гаспарян:

- Да с этим ничего не надо делать. Это само по себе потухнет и рассыплется. Я напоминаю, что примерно такая же ситуация была в свое время с Михаилом Борисовичем Ходорковским, а уже спустя год число упоминаний свелось исключительно к двум-трем сектантским медиа, которые, по сути, выполняли в определенном смысле роль его пресс-службы.

То же самое и здесь. Ведь весь этот процесс нуждается в постоянном финансировании. Все эти бесконечные публикации, так далее, надо широко оплачивать. Но одно же дело, когда тебя раскручивают и показывают – 117 миллиардов людей посмотрело твой фильм, из них 57 миллиардов готовы выйти и бороться за нашу и вашу свободу. И заказчики искренне рассчитывают, что вот они вот выведут миллион хотя бы человек по одной только Москве, все закончится. А когда у вас на выходе получается 14 тысяч вообще по России, то любой заказчик на этом месте говорит, подождите, ну, эта кобылка стоила намного овса. Мы заплатили достаточно денег, а где конечный результат? А ведь конечный результат, если вдуматься, его же никто не обещал. Потому что изначально модель построения – это союз меча и орала. Мы всего лишь помогаем детям. Заметим себе, как элегантно все обставлялось. Давайте собираем деньги на предвыборную кампанию Алексея Навального, притом, что любой человек, который в состоянии открыть закон о выборах Российской Федерации, он понимал, что никакие выборы Алексею Навальному, в принципе, не светят. Безотносительного чего-то. Но деньги собирались. Деньги на что-то потом активировались. При этом никто из донатчиков не задавался вопросом: а почему так? А этому есть простое объяснение. Знаете, это все еще много лет назад описал О’Генри в «Тресте, который лопнул», что, сэр, я четыре года изучал в Массачусетсе удивительную науку – психологию. Единственное, что я из нее вынес, что никто не хочет признать себя дураком.

Так и здесь. То есть, ты уже деньги отдал, а какая тебе разница-то? Ну, хорошо, ты можешь задать вопрос, чего от этого изменится? Ну, в лучшем случае тебе Алексей Навальный нахамит. Он скажет: ты никогда не был пайщиком, пошел вон отсюда. И все! И эта модель идеально работала.

Если, извините, сейчас не будет никаких дополнительных туда инвестиций, а очевидно, что не будет, потому что так хоть какой-то товар лицом показывали. Но, извините, Волков – это не лицо. И совсем даже не товар. А ничего другого нет. Ну, потому что трясущиеся руки Албурова, извините, это даже на паперти в престольный праздник нельзя показать. Марию Певчих? Вот эту жеманную девицу с низкой социальной ответственностью? Тоже особенно не продашь. А ничего другого-то нет. В том-то и проблема.

Я вот все время говорил о том, что суть построения секты ФБК рассчитана на то, что всегда есть Алекс, который будет шевелить руками, надувать губы, грозить бровями.

М. Баченина:

- То есть, в отсутствии Алекса не справились с поддержанием жизненных процессов?

А. Гаспарян:

- Конечно, потому что это партия вождистского типа. Если нет самого вождика, то все это рушится. Ну, и вот Сергей приводил пример Третьего рейха. Я напоминаю, стоило Адольфу Алоизовичу застрелиться, выяснилось, что среди соратников никакого единения нет вообще. И каждый норовит только себя любимого куда-то продвинуть.

Тут то же самое. Абсолютно. Если раньше это можно было, условно, канонизировать фигурой Навального, который являлся бенефициаром всех поступлений в партийную кассу, то теперь касса у Волкова. Юлия Навальная оказалась бриллиантовой вдовушкой, остальные все чувствуют себя кинутыми, потому что плана Б никакого не было. Не у кого. И что делать дальше, никто не знает. И теперь разброд, уныние и шатания. Потому что идеи изначально не было. Это изначально была не политика. Это бизнес-модель по честному отъему денег. Причем, с этим они справлялись великолепно. Школьники жертвовали кокой и чипсами в полный рост, экзальтированный постбальзаковского возраста жеманно вздыхали, утирали потекшую тушь платочком со слезами «Алешенька, куда же ты?». Ну, вот теперь этого действующего лица нет. И пайщики Навального оказываются в положении старика Фирса, который говорит: а жизнь-то прошла мимо. А куда теперь деваться? Некуда. Теперь время камни кидать и время камни собирать. Только и всего.

Их предупреждали, но, повторяю, бессмысленно. Людей невозможно оградить от совершения ими собственных роковых ошибок. Пайщики Навального это продемонстрировали.

С. Мардан:

- Блистательно! Спасибо большое! Армен Гаспарян был с нами, историк и публицист. Говорим об официальном роспуске штабов Навального. Я целиком и полностью согласен. Вот как маркетинговая модель, системы, она да, оказалась уязвима. То есть, все, что строится на одном бренде «Навальный», там убрали Навального из конструкции, собственно, все развалилось. Меня, единственное, удивляет, почему они взяли на основу именно модель нацистской партии? Жестко ориентированной на одного человека, на одного вождя, а, допустим, не партию российских большевиков? Где всегда было коллегиальное руководство. И даже если Владимир Ильич был где-то в Швейцарии, партия продолжала работать. И вести борьбу.

Ну, ладно. Посмотрим.

Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Google Podcasts или Apple Podcasts, ставьте оценки и пишите отклики!