О «наглом обмане» с зерном и «топке санкционной печи». Главное из выступления Путина на ВЭФ-2022
И. Виттель:
- Добрый вечер. На волнах «Комсомольской правды» я – Игорь Виттель, это «Реальность Виттеля», в гостях у меня сегодня Надана Фридрихсон, журналист, военкор, ведущая радио «КП», моя многолетняя коллега и постоянный спорщик. Персональный спорщик. Здравствуй, Надана!
Н. Фридрихсон:
- Привет, привет.
И. Виттель:
- Ну что, на восток будем смотреть? Там, кстати, прекрасно произошло, Путин вроде как у Японии солнышко отнял.
Н. Фридрихсон:
- Ты тоже заметил?
И. Виттель:
- Я сразу вспомнил «Крокодил злое солнце проглотил»…
Н. Фридрихсон:
- Ты кого сейчас кем назвал?
И. Виттель:
- Одну секундочку, никого никем не назвал. Но прозвучало именно так. Между прочим, Владимир Владимирович знает географию лучше новоиспеченного премьер-министра Великобритания Лизочки Трасс, которая считает, что Воронеж и Ростов находятся на Украине. Бывший министр иностранных дел, между прочим. Кстати, Сергей Викторович Лавров ей пообещал подарить, насколько я слышал, контурные карты и коробку карандашей.
Ну так вот, на Восточном экономическом форуме много чего интересного мы услышали. Выступал Владимир Владимирович и затронул дело Ивана Сафронова. Давай послушаем, что сказал Владимир Владимирович.
И. Путин:
- Этот журналист получил этот срок, этот приговор, насколько я понимаю, я там деталей не знаю, знаю только, что он не только был журналистом, он еще и был советником руководителя Роскосмоса, и зарабатывал не только журналистской деятельностью, а тем, что собирал соответствующие материалы и передавал их в распоряжение одной из западных разведок. Контрразведка работала за ним в течение нескольких лет, сидела на каналах его связи с тем, кто платил ему за эту информацию, закрытую, секретную информацию, деньги, все отфиксировала. Потом в ходе следственных действий арестовала не только его, но и средства связи, которыми он пользовался. Суд посчитал это доказанным и принял соответствующее судебное решение. Насколько он справедливо с точки зрения срока, который он получил за содеянное, я не берусь судить. Здесь вот генеральный прокурор есть, если он считает, что это избыточное, слишком суровое наказание, прокурор всегда может опротестовать, а адвокаты подсудимого могут подать соответствующие документы в вышестоящую судебную инстанцию.
Н. Фридрихсон:
- Вот ключевой момент, по-моему, это то, что президент говорит в конце – по поводу срока, который назначили Ивану Сафронову. Пока это 22 года.
И. Виттель:
- 22 года плюс 2 года ограничения определенных действий или ограничение свободы, типа домашнего ареста, как я понимаю.
Н. Фридрихсон:
- Тебе не показалось, что как бы Путин намекает, что это перебор – вот концовкой своей фразы?
И. Виттель:
- Давай так разбираться – перебор или не перебор? Я так же, как и ты, и так же, как Владимир Владимирович, не имеем права судить об этом деле, потому что мы его не видели. Мы не видели материалов дела.
Н. Фридрихсон:
- Я думаю, гарант-то видел. Я допускаю.
И. Виттель:
- Хорошо, пусть он видел. Мы с тобой не видели. Это первое. То, что был вот сливной бачок под названием Роман Баданин… не хочу долго ругаться, потому что воспримут как мою личную обиду на Романа, а я к нему очень плохо отношусь… ну и бог с ним…
Н. Фридрихсон:
- Вы чего не поделили-то?
И. Виттель:
- РБК мы не поделили. Но дело не в этом. Значит, первое – это то, что дело мы не видели, сливной бачок – то, что слил, не знаю, верить этому или нет. Судя по всему, по косвенным вещам, которые видел я, о которых говорят, безусловно, получается так, что это компиляция некоей открытой информации, в результате которой… там прямо в некоторых местах, где я читал, были такие формулировки, что, пользуясь своей способностью к анализу и информации, пришел к выводам, которые и слил кому-то. На самом деле, ему не могут простить историю со срывом сделки, которая относилась к продаже наших самолетов в Египет.
Н. Фридрихсон:
- А он реально сорвал ее?
И. Виттель:
- Получается, что да.
Н. Фридрихсон:
- Подожди секунду – если я чихнула и в этот момент начался тайфун – это не значит, что я виновата.
И. Виттель:
- Подожди. Не знаю. Но, похоже, что ничего такого не было, но кто-то затаил на него личную обиду. Такое случается. 22 года – это чудовищный срок. Заметим, что ему предлагал прокурор сделку на 12 лет, он на нее не согласился. Я думаю, что, если человек не считает себя виновным, он не соглашается. То есть, что сейчас может произойти? Царь-батюшка помиловал, вот иди, признавай свою вину, проси помилования у президента. Это один из вариантов, который мне кажется вероятен.
Давай откатимся на несколько лет назад – на Санкт-Петербургский международный экономический форум, во время которого Иван Голунов – помнишь дело Ивана Голунова?
Н. Фридрихсон:
- Вот как с языка снял.
И. Виттель:
- Вот был Иван Голунов, которому подбросили наркотики. И в результате… кстати, один из тех, кто подбросил ему наркотики, сейчас сидит в Лефортово вместе с еще одним любопытным фигурантом по делу об измене родины – это Илья Сачков. Вот там гораздо интереснее. Вот как говорилось в «Месте встречи» - тут у меня любовь с интересом, тут у меня лежбище. Но в другой раз поговорим об этом. Значит, вдруг нашему президенту делают вот такой антиподарок. Но тут, правда, приговор, а не само дело завели. Тогда, я просто помню, что все остановились и прямо вот начали кричать – как же так, как же так? Сейчас то же самое. Кричат про новый 37-й…
Н. Фридрихсон:
- Нет. За Голунова стали выходить на улицы. Журналистская солидарность. А тут тишина.
И. Виттель:
- Нет, тут тоже есть журналистская солидарность. Во-первых, очень красиво, на мой взгляд, выступило издание «Коммерсант» со своим открытым письмом. Во-вторых, очень многие действительно достойные люди говорят – слушайте, ребята, ну, чего такое? Понимаешь, у нас вообще то, о чем надо говорить, да и не только у нас… мне говорят – а вон в Америке! Да хрен с ней, с Америкой. Нельзя брать с Америки худшие примеры, кого там и насколько, и за что сажают. Там темнокожие, которых обвинили ошибочно в убийстве, сидят пожизненно, а потом под конец жизни выпускают – извините, ошибочка вышла.
Н. Фридрихсон:
- Упс!
И. Виттель:
- Не будем брать пример с Америки. Но я считаю, что у нас вообще крайне жестокие срока назначают, несоразмерно большие, за ненасильственные преступления люди сидят в СИЗО в ожидании суда просто в адских условиях. Вот сейчас конец лета, в адской жаре люди жарились, люди задыхались, люди умирали… Совсем недавно была история, когда этапировали больного с четвертой степенью рака за ту же якобы измену родине… не знаю, что там было, и вообще, я считаю, нужно больше публичное общественное обсуждение, собственно, а чего там у нас изменой родине считается? Это опять-таки, как часто бывает со статьей 159-й, особенно частью 4 – это средства сведения счетов…
Н. Фридрихсон:
- А кто сводит счеты-то?
И. Виттель:
- Что, у нас среди силовиков мало людей, которые между собой…
Н. Фридрихсон:
- Ну, тут их так обвинять тоже нельзя, не имея какой-то фактуры.
И. Виттель:
- Я возмущен одним. Я недавно у себя в Telegram-канале сделал опрос. Вот как раз ровно после того момента, когда этого пожилого мужчину с раком этапировали в Москву в Лефортово, где он сразу же и умер. Я задал вопрос – вы считаете, что это нормально? Вот так поступать? А ведь у нас сейчас очень многие сидят в СИЗО, например, девочка, которая переставляла ценники, надписи известные, ну, выступала против известных событий. Можете смеяться надо мной сколько угодно и говорить – ну, что за болезнь там целиакия, а они сидит. А, между прочим, от этого помереть можно, у меня у самого один из детей с целиакией, я знаю, насколько это тяжело. Ну, зачем людей с тяжелейшим диабетом держат в СИЗО по ненасильственным преступлениям, которые никуда не убегут? Можем вспомнить эту историю с Telegram-каналами, которых якобы обвинили в вымогательстве. Были они виноваты, не были виноваты – не знаю. Но зачем запихивать тяжело больного человека, с диабетом, и только что родившую девочку в СИЗО?
Н. Фридрихсон:
- Потому что закон един для всех, потому что после этого каждый, кого должны посадить в СИЗО, начнет кричать, что у него диабет, плоскостопие, беременность или еще что-нибудь…
И. Виттель:
- Плоскостопие – нет. А беременность – да, диабет – да. За ненасильственные преступления.
Н. Фридрихсон:
- Закон един для всех!
И. Виттель:
- Вот я считаю, что нужно пересматривать закон и правоприменение. У нас сколько, между прочим, и Владимир Владимирович, и Дмитрий Анатольевич говорили – давайте, ребята, не надо… почему-то все время только говорят чморить бизнесменов нельзя, а вот вообще перестаньте засовывать в СИЗО людей, которых там не должно быть. Есть домашний арест, есть ограничение в действиях. Почему-то вот с Ройзманом посмотрели-посмотрели и ограничили в действиях, запретили, видимо, ругаться матом в Твиттере.
Н. Фридрихсон:
- Может быть, побоялись бунта в довольно протестном городе?
И. Виттель:
- То есть, значит, у нас по-человечески можно относиться только когда бунт? Или когда дошло до президента? Вот посмотрим, что сейчас скажет президент! Потому что то, что он сказал, достаточно обтекаемо – не хочу говорить слово «невнятно» - а вот Песков, который говорит после этого – приговор очень суровый. Но он не говорит, что он не справедливый. Очень суровый.
Н. Фридрихсон:
- То есть, торгуемся за уменьшение. Возможно, сократят.
И. Виттель:
- А ты вспомни, сколько раз президент что-то говорил, а потом это все тихо спускали на тормозах. Мало ли чего он сказал? Он вообще говорил – выпустить…
Мы продолжаем спорить. Про Сафронова давай закончим.
Н. Фридрихсон:
- Я бы не сказала, что мы с тобой спорили. Я просто хочу понять, что такое твоя реальность. Пока тут темно, но интересно.
И. Виттель:
- Реальность измененного сознания Виттеля. Давай про Сафронова все-таки закончим. Потому что посмотрим, как будет развиваться это в ближайшие дни. Мы видели очень много случаев, когда президент стучал кулаком по столу, а нижестоящие чиновники спускали все на тормозах. Я надеюсь, этого не произойдет. Голунова тоже пытались потихонечку замолчать.
Н. Фридрихсон:
- Одно уточнение. Есть такая организация у нас – Совет по правам человека при президенте. Люди, которые имеют доступ к президенту и могут ему донести свою мысль. Почему они не озадачились делом Сафронова? Или озадачились, я просто не знаю.
И. Виттель:
- Озадачились, да.
Н. Фридрихсон:
- Но даже те проблемы, которые ты называешь, это тоже их вотчина. Если негуманно этапируют человека больного, пусть она даже сто раз виноват, но если это нарушение его здоровья…
И. Виттель:
- В этом смысле выступали. Меня поразила реакция в моем Telegram-канале. Такого количества людоедов, которые потом некоторые пришли, это мои добрые хорошие знакомые, разбирающиеся, в том числе, люди, которые имеют отношение к некоторым силовым структурам, они сказали: ты не понимаешь, есть бумага, так положено. Значит, так должно быть. И неча тут…
Поговорим о другом. Насколько я понимаю, на этом же ВЭФ Владимир Владимирович еще высказался об уехавших из России после начала событий журналистам.
В. Путин:
- Теперь по поводу тех, кто уехал и работает там с территории других стран. Я вас уверяю, они рады, что они могут уехать. Они всегда, будучи здесь, работали против нашей страны. Но теперь под видом того, что им здесь чего-то угрожает, с удовольствием перебрались туда, на ту же самую зарплату, которую получали, будучи здесь. Да, просто сегодняшняя ситуация вынуждает определить свою позицию всех, кто какую-то позицию имеет. Они приняли решение поехать за границу ближайшую. Там в каких-то центрах антироссийских работают. Пусть работают. Наша задача заключается в том, чтобы пояснить подавляющему большинству граждан Российской Федерации позицию Российской Федерации, позицию руководства России, наши действия, которые направлены на защиту интересов русского народа и многонационального народа Российской Федерации в целом. Мы действуем, исключительно исходя из этих соображений. И мы видим, что подавляющее большинство граждан на нашей стороне.
И. Виттель:
- А вот это очень сложная история. Я тоже едва ли не каждый день засыпаю и просыпаюсь с мыслью: а вот эти люди они враги? Или это люди, которые просто считают по-другому? У меня большой журналистский стаж, даже больше, чем к тебя. Я очень много общался, в том числе, и с этими людьми. Безусловно, у нас были разногласия. Безусловно, я хихикал, когда это все называли уникальными журналистскими коллективами. Мои коллеги – очень разные люди, по-разному воспринимают, в том числе, и то, что происходит сейчас. Мне кажется, что сейчас Владимир Владимирович так всех одной краской: вот, уехали, потому что они всегда ненавидели Россию. А я тебя уверяю, что очень многие из них любят Россию. Многие из них патриоты страны. Просто к тому, что сейчас происходит, они относятся по-другому. Так тоже бывает. Кто-то сомневается, кто-то просто находится на другой стороне не потому, что враг России, а потому что считает, что эту проблему нужно было решать по-другому.
Вот когда я открываю какую-нибудь «Медузу», иноагента, я все время порываюсь в Facebook выкинуть их, но не могу, потому что мне нужно подпитывать ядовитую железу этой гадостью. Я читаю, там прямо написано так, как будто я читаю газету Völkischer Beobachter разгара 30-х годов. Такой ненависти, такого непрофессионализма, такого отсутствия какой-то попытки адекватного анализа – они отсутствуют везде. Это враги. Что с ними делать? Я против того, чтобы мы устраивали «укол зонтиком» и где-то доставали их в какой-нибудь дикой Латвии, боролись с ними, как боролись когда-то с радио «Свобода», НТС и прочими деятелями.
Н. Фридрихсон:
- Почему? Считаешь – не победим?
И. Виттель:
- Нет, просто считаю, что незачем. Они лают, караван идет. А что нам надо делать? С нашей стороны очень много пропаганды такой, что ее люди сомневающиеся, люди, которые хотят думать, не воспринимают. А нам нужно, чтобы люди не пытались убить другое мнение среди неврагов. Есть люди, которые сомневаются в том, что происходит. Они не враги, они не покидают Россию, они хотя быть с Россией. И вот с ними надо разговаривать по-другому.
Н. Фридрихсон:
- Секунду. Вот здесь принципиально важный вопрос. Можно было елозить пятой точкой по восьми стульям – сегодня вашим, завтра нашим, тут я жалею украинцев, завтра – нет.
И. Виттель:
- А нет ни ваших, ни наших.
Н. Фридрихсон:
- Но когда страна принимает такое глобальное решение начать специальную военную операцию, это военная операция все-таки, и Путин этого никогда не скрывал, тебе не кажется, что с этого момента серая зона исчезает? Можно ли считать патриотом человека, который оспаривает право России проводить спецоперацию на Украине?
И. Виттель:
- Отчасти в некоторых местах – да.
Н. Фридрихсон:
- Как? У тебя вся страна сейчас ведет спецоперацию. Кто ты, если ты против?
И. Виттель:
- Мы говорим не об этом. Есть такой старый анекдот, когда мужик женился, а через некоторое время его друзья зовут: а пойдем на рыбалку. Он говорит: нет, на рыбалку нельзя, я жене обещал съездить с ней материалы для ремонта купить. Они через недельку звонят и говорят: а пойдем в футбол погоняем? Нет, нельзя, тут мы уже ремонт начали делать. Еще через недельку говорят: пойдем в баре хоть пиво попьешь. Ты же не делаешь круглые сутки ремонт. Он говорит: пиво нельзя, жена не разрешает. Говорят: ты у нее спроси. Он говорит: спрашивать нельзя. Говорят: а ты не жалеешь, что женился? Говорит: нельзя жалеть, нельзя.
Нельзя спрашивать. Когда мне запрещают спрашивают и задумываться, я остаюсь патриотом России, но я очень сильно напрягаюсь. У меня есть свои мозги. Я хочу иметь право осмысливать любую информацию, оставаясь при этом патриотом России. И не только я. Очень много людей таких. Это не значит, что я не согласен с тем, что происходит сейчас. Это значит, что я хочу иметь…
Н. Фридрихсон:
- Это детский сад.
И. Виттель:
- В смысле?
Н. Фридрихсон:
- Баба-яга против. Я принципиально хочу иметь альтернативное мнение.
И. Виттель:
- Иметь возможность иметь альтернативное мнение. Прекрати пытаться меня запутать. Все очень просто. Давай сейчас от СВО перейдем…
Н. Фридрихсон:
- СВО – это отдельная история. Нельзя здесь елозить пятой точкой. Ты либо со своей страной, которая проводит СВО, либо ты против своей страны. Третьего тут не дано. Конкретно в рамках СВО.
И. Виттель:
- А если я за СВО, но считаю, что, например, условный я, не хочу здесь себе на статью наговорить, - условный я за СВО, но считает, что проводить надо было другими методами, другими темпами.
Н. Фридрихсон:
- Какими?
И. Виттель:
- Слушай, ты меня сейчас под статью хочешь подвести.
Н. Фридрихсон:
- Да под какую статью? Что значит – другими методами?
И. Виттель:
- Любой человек имеет право задуматься над чем угодно. Например, вот ты про пятую точку. А ты знаешь, вот новый законопроект – нам хотят усилить ответственность за ЛГБТ-пропаганду. Вот тебе пятая точка.
Н. Фридрихсон:
- Это другая пятая точка.
И. Виттель:
- Не важно, одно и то же. Тебе сверху говорят: не смей читать эту книгу, не смей смотреть сюда. Это одно и то же.
Н. Фридрихсон:
- Не смешивай коней и женщину легкого поведения в одной повозке. Речь идет о другом. Ты лично дома, находясь с друзьями, с женой, с любовниками, любовницами, бог знает кем еще…
И. Виттель:
- Любовников мне не приписывай.
Н. Фридрихсон:
- Ты сам вспомнил эту тему. Ты дома у себя можешь, ради бога, озвучивать свое мнение на тему СВО, не СВО. Но когда ты медийная персона, ты работаешь в СМИ, ты пишешь какие-то материалы, ты выступаешь в эфире, когда ты выходишь и говоришь: вы знаете, ребята, а я вот считаю, что все неправильно.
И. Виттель:
- А ты взяла сейчас и все перепутала.
Н. Фридрихсон:
- Карету мне, карету, я уезжаю, потому что я это осуждаю. Ты это осуждаешь, значит, автоматом ты поддерживаешь другую сторону.
И. Виттель:
- Безусловно. Осуждаешь – уезжай и пиши чего хочешь, но ты враг. И относиться к тебе надо как к врагу.
Н. Фридрихсон:
- Ты только что говорил, что не надо так агрессивно.
И. Виттель:
- Я говорил, что не надо запрещать думать. Не надо запрещать сомневаться. А если я в открытую выхожу в эфир и начинаю писать то, что пишем какая-нибудь адская иноагентная «Медуза» или ей похожие, то это враги народа. И тут я могу только говорить: ну и хрен, пусть они пишут. Или надо их все-таки уколом зонтика достать? Не надо мне приписывать то, чего я не говорил.
Н. Фридрихсон:
- Их надо доставать уколом зонтика или ледорубом?
И. Виттель:
- Ты кровожадная, ты достанешь. Меня они к себе уже близко не подпустят. Это ты еще можешь не палиться и подобраться поближе, поработать немножко в «Медузе».
Н. Фридрихсон:
- Нет.
И. Виттель:
- Вот что я тебе хочу сказать…
Н. Фридрихсон:
- Что я слишком глупа для тебя и мой прокуренный голос тоже.
И. Виттель:
- Это не я сказал – это зрители пишут. Но меня они оскорбили еще хуже. Они сказали, что я похож на Кашина. Наверное, ничего хуже мне в жизни не говорили.
Н. Фридрихсон:
- Почему?
И. Виттель:
- Мы как несколько лет назад с Кашиным случайно столкнулись в Лондоне, он сказал – а мы вообще здороваемся, руки друг другу протягиваем? Я так ржал!
Н. Фридрихсон:
- Так ты пожал ему руку-то?
И. Виттель:
- В глаза посмотрел со значением.
Н. Фридрихсон:
- Оригинально.
И. Виттель:
- Кстати, раз Кашин-то Турчак, а Турчак сегодня тоже много поговорил, я хочу тебе все еще сказать по поводу того, что, если пропаганда с любой из сторон звучит топорно, она зачастую с нашей стороны, к сожалению, тоже такова, что с людьми сомневающимися надо разговаривать. Вот с этими разговаривать бесполезно. Я ж тебе не предлагаю разговаривать вот с этими скакунами в комментах в запрещенной сети…
Н. Фридрихсон:
- То есть, с теми, кто отчалил с начала СВО разговаривать не надо? Надо беседовать с теми, кто остался в России и сомневается?
И. Виттель:
- Я и с теми тоже иногда разговариваю, потому что не все из них… во-первых, очень многие из них возвращаются. Ты знаешь, поток вернувшихся тут тоже надо, конечно, делить. Очень многие возвращаются, потому что деньги кончились. Или вот у меня один чудесный человек сказал – ну вот, в России не произошло то, чего мы так боялись, поэтому мы возвращаемся.
Н. Фридрихсон:
- А чего они боялись?
И. Виттель:
- А догадайся.
Н. Фридрихсон:
- Революция!
И. Виттель:
- Нет, ну, что-то!
Н. Фридрихсон:
- 37-й год?
И. Виттель:
- Тоже нет.
Н. Фридрихсон:
- Черный воронок?
И. Виттель:
- Еще круче!
Н. Фридрихсон:
- Боже мой, не знаю.
И. Виттель:
- Еврейских погромов.
Н. Фридрихсон:
- Почему еврейских обязательно?
И. Виттель:
- Потому что, если…
Н. Фридрихсон:
- Сидят два еврея, значит, в одной студии, как она еще не треснула, не очень понятно…
И. Виттель:
- Вот, понимаешь, евреи, оказывается, боятся еврейских погромов…
Н. Фридрихсон:
- Серьезно, что ли?
И. Виттель:
- Слушай, я это все… ты-то мелкая, а я вот в 80-е годы слушал постоянно, у нас во дворе было много евреев, каждый день рассказывали общество «Память», лично Васильев в списке, вот эта вся дребедень. А потом я приехал в 1991 году в Америку и увидел настоящие еврейский погромы в Краунхайте. Так объясните мне, пожалуйста, какой стороной земной шарик-то крутить, чтобы что-то понять? Так вот, они, оказывается, вернулись – ну, что, нет еврейских погромов – пока вернемся. Опять запахнет – поедем! С этими разговаривать бесполезно.
Н. Фридрихсон:
- Так и не пахло еврейскими погромами…
И. Виттель:
- А некоторые столкнулись наконец фейсом об тейбл, как сказал бы Виталий Леонтьевич Мутко, мордой как впилились вот в эту русофобию на западе, так они и поперлись назад, потому что неожиданно… а еще, как в Израиле, знаешь, как своих же ненавидят?! Все, пошли отсюда вон! Они поехали. Вот с ними можно попробовать поговорить.
Н. Фридрихсон:
- Хорошо. Теперь объясни мне на простой модели. Как сомневающемуся гражданину Российской Федерации, как, по-твоему, с ним надо говорить?
И. Виттель:
- Ты чего, рамсы попутал? Сомневаешься, что ли?
Н. Фридрихсон:
- Подожди, это уже угроза.
И. Виттель:
- Давай-ка так – вилкой в глаз или в Россию – раз.
Н. Фридрихсон:
- А можно без «милости прошу к нашему шалашу»?
И. Виттель:
- А без тюремной дихотамии, вечер в хату, возвращайся в Россию.
Н. Фридрихсон:
- Я серьезно.
И. Виттель:
- А я тебе серьезно говорю. Потому что они не видят в тех аргументах, которые им приводят, они говорят – нет, что, нас за идиотов держат? Ну, объясни им не как идиотам. Они же чувствуют, что они более продвинутые – ну, поговори с ними, как с умными – может, поймут. Я пытаюсь.
Н. Фридрихсон:
- Тебя назвали «лысый хищник». Я не очень поняла, как ты все-таки предлагаешь с ними разговаривать…
И. Виттель:
- Я предлагаю разговаривать по-разному. Пытаться разговаривать. Мы слишком много времени на них сейчас тратим. Я предлагаю разговаривать. Я предлагаю не устраивать в стране гражданскую войну и делить на белых, красных, синих, зеленых и т.д.
Н. Фридрихсон:
- А кто ее устраивает, прости?
И. Виттель:
- А все. Как говорит моя подруга Марина Юденич, открыл Фейсбук запрещенный – есть революция. Закрыт – нет никакой революции. Но вообще в соцсетях – открыла и читай, что там идет! Да убийство! За одного Михаила Сергеевич Горбачева, царствие ему…
Н. Фридрихсон:
- Так, хватит поминать Горбачева, это уже… Все, Горбачев умер, да здравствует Горбачев, что называется. Об умерших либо хорошо – либо никак. А резюмирая историю по поводу сомневающихся – помнишь, как сказал современный классик? Кто не понял – тот поймет. Я не в плане, что им надо угрожать, безусловно. Я абсолютно не в этом плане.
И. Виттель:
- Нам эти люди нужны?
Н. Фридрихсон:
- Никому не надо угрожать. Нам наши граждане, безусловно, нужны. И мы не должны позволять никому их притеснять и унижать даже за пределами России. Это наши граждане.
И. Виттель:
- Тогда объясни мне, пожалуйста. Вот мы с тобой уже начали говорить про законопроект по ЛГБТ, а там сейчас добавили, между прочим, еще и типа «чайлд фри»… вот тоже – а-та-та по столу за «чайлд фри», а-та-та… И вот теперь скажи мне – с одной стороны, ну, они ж не могут прямо так сказать… нам нужна демографическая революция, нужно вежливо сказать, а не просто а-та-та «чайлд фри». С одной стороны, нам нужна положительная демография, а с другой стороны мы просто выкидываем часть страны… Я раньше думал, честно говоря, что уехали там десятки тысяч, сейчас посмотрел на динамику – там под миллион, по-моему, свалило. Зачем нам их терять? А вместо них получать граждан гастарбайтеров из других стран, например, которые займут их место, будут рожать активно…
Н. Фридрихсон:
- Здрасьте, Сергей Мардан! Вы с недавних пор видоизменились! Друзья, у нас Мардан перемещается по телам. Сейчас Мардан в теле Виттеля. Я вас поздравляю, поклонники могут подключиться.
И. Виттель:
- В теле Виттеля Мардан – все равно тебе не дам. Простите.
Н. Фридрихсон:
- А вот это было обидно сейчас. Бог с ними, с мигрантами. Это самый, по-моему, пошлый в данном случае аргумент. Но я сейчас ни в коей мере не нападаю на Мардана…
И. Виттель:
- Почему?
Н. Фридрихсон:
- Ну, потому что хватит везде приплетать мигрантов. Это немножко отдельная тема. То, что их приток есть – это факт. То, что действительно это видоизменяет демографическую картину в России – тоже факт. Но давайте все-таки это отдельная тема. Резюмируя. Сомневающиеся, безусловно, наши граждане, разговаривать с ними, наверное, нужно, но не считаю, что с ними надо сюсюкаться. Вот это мое личное мнение.
И. Виттель:
- Никто не предлагает сюсюкаться. Но и сажать в тюрьмы и давать срока за то, что они выходят с какими-то заявлениями, мне тоже кажется излишне.
Н. Фридрихсон:
- Не с какими-то. У нас введен закон, запрещающий дискредитацию российской армии.
И. Виттель:
- А я вообще ничего об этом не говорю. Вот если они дискредитируют российскую армию – это одно. А я вот не вижу в некоторых случаях, с которыми я знаком, какой-либо дискредитации российской армии. Не всегда, когда человек, не приводя каких-то фактов… я не хочу в эфире просто говорить эти вещи, а то сейчас скажут, что я их цитирую… бог с ним, давай поговорим еще про эти два законопроекта… Нет, подожди, раз Кашин, то Турчак…
Н. Фридрихсон:
- Не надо вот между ними ставить знак равенства.
И. Виттель:
- Почему? Они навеки связаны в наших сердцах.
Н. Фридрихсон:
- Это ты про свое сердце. Давай мое не тронь. Вот смотрите, друзья, у меня был красивый переход. Коли уж мы заговорили о демографии, у нас тут есть новые варианты. Как подвелся Виттель – ну, вы сами услышали. Сердце, Кашин… смешал все. Ну, разные школы. Итак, друзья, как вы помните, в сентябре действительно шли разговоры, что, скажем, возможно будет голосование на территории Донбасса о вхождении этой территории в состав Российской Федерации. И вот секретарь Генсовета партии «Единая Россия» Андрей Турчак сделал заявление. Я сейчас цитирую самого Турчака. «Правильно провести референдумы на Донбассе и на освобожденных территориях 4 ноября». Как ты считаешь, надо ли нам проводить голосование? Не торопимся ли мы? Почему 4 ноября – понятно.
И. Виттель:
- Почему понятно?
Н. Фридрихсон:
- Я не про это. Конъюнктура на земле такова, что очень много опасностей для жизни и здоровья людей. Потому что украинская сторона, как не в себя, продолжает обсыпать разные города Донбасса. Надо ли так торопиться?
И. Виттель:
- Я считаю, что не надо. Я считаю, что вообще ко всей этой истории надо подойти очень аккуратно. На освобожденных территориях очень много людей разных. И те, кто рады освобождению, и те, кто воюют против России и непризнанных республик. И те, кто отмалчиваются.
Н. Фридрихсон:
- Извини, вот сейчас упала новость. Росгвардия задержала в Херсонской и Запорожской областях 137 пособников украинских националистов.
И. Виттель:
- Ну да, это партизанская история, которая будет, и ее нужно опасаться, и я призываю всегда всех быть внимательными и в Москве, а не только на территориях. Я призываю быть внимательными в Москве, и мы после смерти Даши Дугиной, конечно, понимаем, что нужно всем очень аккуратно оглядываться. Я, конечно, сейчас опять заеду на скользкую территорию…
Н. Фридрихсон:
- А чего ты так стал бояться? Я помню Виттеля, который залетал на лед…
И. Виттель:
- Нет, пожалуйста. Просто мне столько раз прилетало за то, что я якобы наезжаю на гастарбайтеров… Нет, не наезжаю. Я просто считаю, что среди них очень много людей, в том числе, отвоевавших в Сирии, в том числе, в запрещенном…
Н. Фридрихсон:
- Мы соскочили, подожди.
И. Виттель:
- Нет, нет, нет. Мы никуда не соскочили. Это люди, которые умеют и знают как воевать, знают тактику террористической деятельности и уже были случаи их слияния вместе с украинскими товарищами. Этого надо опасаться. Вот об этом я и говорю. И, безусловно, я считаю, что нужно быть очень осторожными. Естественно, я не против голосования на территориях, но к этому надо относиться крайне аккуратно. Произойти может все, что угодно. Настроения, к сожалению, там абсолютно разные. И ты это знаешь, как никто другой. Поэтому надо бы поберечься и не торопиться.
Н. Фридрихсон:
- А зачем тогда делаются эти заявления?
И. Виттель:
- А это ты Турчака спроси.
Н. Фридрихсон:
- У тебя есть какая-то версия?
И. Виттель:
- Хотят побыстрее отрапортовать, показать движение вперед, сказать, что вот мы – ура, да здравствует!
Н. Фридрихсон:
- И опять это делает партия «Единая Россия». Как-то странно. Бесконечно с «Единой Россией» связан этот шлейф. Не только с ней, конечно, но и с другими партиями, я тут ни в коей мере не выделяю только одну…
И. Виттель:
- Да, нужно заявить скорее о победе. Нам вообще сейчас нужна победа – одна для всех, мы за ценой не постоим!
И. Виттель:
- В новостях прозвучало, что Папа Римский предложил остановить третью мировую войну. Я думаю, что теперь его внесут на сайт «Миротворец».
Н. Фридрихсон:
- За ними не заржавеет.
И. Виттель:
- Миротворец на «Миротворце» сидит.
Н. Фридрихсон:
- А тебя не смущает, что он считает, что третья мировая идет?
И. Виттель:
- А она давно идет в наших головах и душах. Чего меня смущать?
Н. Фридрихсон:
- Нет, галактический взрыв в отдельно взятой голове – это одна история.
И. Виттель:
- Я считаю, что она, действительно, идет в головах и душах, мир продолжает рушиться. Всегда нехорошо шутили про первую и вторую мировые – «между первой и второй перерывчик небольшой». Так вот, я считаю, что не было никакого перерыва. И третья мировая война началась, как закончилась вторая.
По поводу голосований. Ведь проголосуют, станут частью России. И дальше то, что прилетит на территорию Донбасса, это уже прилетит по территории России. А это значит, что вот она – и третья мировая в реальности.
Н. Фридрихсон:
- Причем натовским оружием.
И. Виттель:
- В принципе, и так уже натовским оружием бомбят по Белгородской и Курской областям.
Н. Фридрихсон:
- Не в таких объемах, не в таких количествах. Учитывая, как обстреливают тот же Донецк.
И. Виттель:
- Безусловно, но попадает по территории казус белли есть.
Н. Фридрихсон:
- Есть, с этим не поспоришь. Но опять же, отдельные единичные случаи. Не уверена, что там было натовское оружие. И все-таки сам Донецк, где просто утюжится. Как у классика: смеркалось, а бабушки падали и падали. Там летают «хаймарсы» и «топоры» примерно с такой же динамикой. Это совершенно другая история. И количество погибших людей на другом уровне.
И. Виттель:
- Этот вопрос мы вроде как обсудили. Если ты не хочешь сказать что-то другое. Ты считаешь – надо голосовать или нет?
Н. Фридрихсон:
- Я считаю, что это преждевременно. Я считаю, что жизни и безопасность людей первичны.
И. Виттель:
- Мы с тобой никак не можем сегодня поспорить.
Н. Фридрихсон:
- Можем. Ты там с кем-то разговаривать собираешься, а я считаю, что все и так понятно.
И. Виттель:
- Чего у нас следующее?
Н. Фридрихсон:
- Замечательная тема – МАГАТЭ, которые добрались до Запорожской АЭС.
И. Виттель:
- Я вспомнил частушку времен 1986 года.
Н. Фридрихсон:
- Меня даже на свете не было.
И. Виттель:
- Я могу только с купюрами: если с там не тэ, обращайся в МАГАТЭ.
Н. Фридрихсон:
- Он живет в своей собственной реальности. Сам пошутил, сам посмеялся.
И. Виттель:
- Это и есть реальность Виттеля.
Н. Фридрихсон:
- Надо нам как-то с тобой обсудить тему биг фармы в России, судя по твоей реальности.
И. Виттель:
- Мочи фарму! Фарму мочить всегда!
Н. Фридрихсон:
- Я думала – Манту. Вернемся к МАГАТЭ. Написали они доклад, добравшись до Запорожской АЭС. И вот тут началось. С одной стороны, у многих вызвало удивление и недоумение, почему в докладе не отражена фактология, кто же обстреливает Запорожскую АЭС. С другой стороны, МАГАТЭ предлагает четкий комплекс мер, что делать с ЗАЭС дальше. Зону безопасности создавать и прочее. Твоя оценка?
И. Виттель:
- Понятно, почему они не дают четких оценок тому, кто обстреливает. Мы помним историю с Amnesty International, которая не очень комплиментарный для украинской стороны доклад выпустила. Запинали, извиняться пришлось.
Н. Фридрихсон:
- Миссия не побоялась ехать под летающие «топоры», но потом испугалась трансгендерной общественности, которая их будет осуждать.
И. Виттель:
- Миссия не боится летать под «топоры», как многие люди не боятся совершать каких-нибудь серьезных поступков, а вот общественного порицания страшно боятся. Эта культура отмены унесла жизни и судьбы очень многих людей. Да, люди боятся общественного покаяния, а также своих правительств, а также всего того, что последует за этим. Поэтому они очень аккуратно, не рассказывая, кто бомбит, вот так вот…
Н. Фридрихсон:
- Дурдом. Ядерный взрыв их не беспокоит потенциальный. Главное – чтобы не осудили.
И. Виттель:
- Их беспокоит ядерный взрыв, поэтому они выходят с честным докладом, объясняя, что делать. А вот причины этого они не говорят. И рыбку, и известно что…
Н. Фридрихсон:
- И сковородочку потереть.
И. Виттель:
- Как Анастас Иванович Микоян – «от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича», меж струйками дождя они ходят. А ты хочешь, чтобы они заявили сейчас на весь мир: да, Украина бомбит Запорожскую атомную станцию, и она взлетит.
Н. Фридрихсон:
- Я даже формулировку придумала. Мы считаем, что угроза безопасности исходит от украинской стороны. Считаем, говорит МАГАТЭ, что надо это пресечь. Иначе Европе будет плохо.
И. Виттель:
- И после этого европейский народ во многих странах выходит и говорит своим правительствам, у которых тут у кого-то выборы на носу, у кого-то чего еще: слышите, а вы не оборзели? Вы нам рассказывали про страдающую Украину, из-за которой мы должны терпеть лишения. А между прочим, серьезные лишения. Газ отключили, нефть сейчас отрубим. Серьезные лишения будут. А тут еще выясняется, что никто Украину не чморит, а она сама бомбит крупнейшую в Европе атомную станцию. Ты это хочешь услышать?
Н. Фридрихсон:
- Да, я хочу.
И. Виттель:
- А они не хотят.
Н. Фридрихсон:
- А я хочу, чтобы европейцы наконец-то задали вопросы своему правительству.
И. Виттель:
- Они, конечно, зададут рано или поздно. Но провоцировать их такими вещами они не могут. Не то что я это поддерживаю. Я просто понимаю их логику.
Н. Фридрихсон:
- Это не логика, это трусость.
И. Виттель:
- Это не моя трусость, это их трусость. Хочешь, поехали вместе на МАГАТЭ, побегаем в касках, выйдем с заявлением: да, бомбит Украина.
Н. Фридрихсон:
- Есть разница, когда это делают журналисты. А по мнению Запада, военкоры российские, видите ли, не журналисты, они враги украинского народа, и совсем другое дело, когда это делает мисси МАГАТЭ.
Коль уж ты полез в комментарии, тут Евгений Митус пишет: «Не надо МАГАТЭ, надо про Харьков». Есть что сказать? Там украинцы в очередной раз пытаются устроить контрнаступление. На Херсон попытались – не получилось. Сейчас чего-то пытаются изобразить в отношении Харькова. Это к переговорам на базе Рамштайн. Как только переговоры пройдут, украинцы тут же отползут назад. Или это что-то другое?
И. Виттель:
- Нет, одно другого не исключает, но это другое. Им нужно бесконечно показывать, что они еще что-то могут. Потому что им нечего больше показать сейчас.
Н. Фридрихсон:
- А чего они могут? Людей своих на убой отправлять?
И. Виттель:
- Да, у них ничего другого не получается. Потому что проигрывают, потому что нужно постоянно показывать, что нет, мы все-таки победим. Нужно показать, что нужно еще больше оружия. Вот мы идем в наступление, дайте нам только оружие. Нужно постоянно что-то подбрасывать в инфотопку. Вот они этим и занимаются
Н. Фридрихсон:
- Лиз Трасс подбросит чего-то киевскому режиму?
И. Виттель:
- Я думаю, что подбросит. Но одновременно подбросят хороших пинков Лиз Трасс. Потому что я надеюсь, что терпение английского народа не бесконечно. У них фантастическое чувство юмора, долгое терпение, огромный опыт жизни в войнах, огромная способность гадить другим странам. Но мне кажется, что «англичанка гадит», но эта англичанка нагадит самим англичанам.
Н. Фридрихсон:
- Ты допускаешь, что там люди выйдут на улицу?
И. Виттель:
- Да, конечно. Я думаю, что в ближайшее время обязательно выйдут.
Н. Фридрихсон:
- И в Европе выйдут. В Кельне уже начали, в Чехии вышли 70 тысяч человек.
И. Виттель:
- Как считать. Кто-то считает, что 70 тысяч человек в Чехии – это примерно как 800 тысяч в Москве. А такого в Москве никогда не было со времен перестроечных. А кто-то говорит, что нет, там все время выходят по важным проблемам. Пока все не очень массово. А вот сейчас, когда люди действительно на своей шкуре почувствуют. Сейчас пока только начало осени. Прохладненько, неприятненько. Даже в Москве неприятненько, пока отопление не включили. Я люблю холода, но тоже уже под два одеяла готов забраться.
Н. Фридрихсон:
- Вот она старость. Нет, чтобы под двух женщин. Под два одеяла тоже вариант.
И. Виттель:
- Не буду описывать все, что происходит у меня в постели под двумя одеялами. Я думаю, через месяцок-другой мы увидим серьезные выступления в Европе. Их будет много. Не то чтобы они будут за то, что идите, миритесь с Россией. Но в некоторых странах этого будут требовать. Например, та же Венгрия, я думаю, выступит очень четко за большее сближение с Россией. За последние три дня в Голландии закрылось три крупных предприятия. Останавливаются. Можно привыкнуть, что люди будут мерзнуть в своих домах. Можно выйти на улицу. Или уж так замерзнешь, что и на улицу не захочешь выходить с протестами. А вот предприятия останавливаются. И, в первую очередь, это, конечно же, речь идет о промышленно развитых странах. В первую очередь, речь идет о Германии.
Н. Фридрихсон:
- Да и Британия – 60 % заводов и фабрик может встать.
И. Виттель:
- Европейская континентальная промышленность в основном завязана на Германию, на Францию. И эти рычажочки у нас закручиваются.
Н. Фридрихсон:
- А это хорошо для России, если все пойдет по такому сценарию?
И. Виттель:
- Мы этого не знаем. Потому что мы не знаем, чего мы хотим добиться. Чтобы они перемерзли? Мы хотим доказать, что мы без них сможем, а они без нас – нет? Что мы попадем в рай, а они сдохнут?
Н. Фридрихсон:
- Да.
И. Виттель:
- Если это наша цель , то это хорошо для России. Если говорить о нашей внутренней экономике, у нас тоже предстоят не самые легкие времена.
Н. Фридрихсон:
- Они нас давно уже отрезали от себя.
И. Виттель:
- Мы пока что потихонечку держимся. У нас есть запасы. Отрубив весь газ, я думаю, от года до трех мы вполне себя можем чувствовать.
Н. Фридрихсон:
- Тебе украинцев жалко?
И. Виттель:
- Мирных – да. Мирных украинцев, которые не поддерживают режим, конечно, жалко. Мне вообще жалко мирных людей. И детей жалко. Но это не значит, что не нужно продолжать спецоперацию. Чего ты меня провоцируешь?
Н. Фридрихсон:
- Я просто уточнила.
И. Виттель:
- Мне жалко всех мирных людей.
Н. Фридрихсон:
- Но спецоперацию будем продолжать.
И. Виттель:
- Конечно, будем продолжать. Подписывайтесь на новые выпуски и слушайте, когда удобно. До следующих встреч.
