Почему Арктика наш главный геополитический козырь

Писатель Владимир Торин говорит вместе с полярником, начальником отдела российской антарктической экспедиции, сотрудником Института Арктики и Антарктики Валерием Лукиным, что же будет с Арктикой и какую выгоду получит Россия

В. Торин:

- Здравствуйте, дорогие друзья. Меня зовут Владимир Торин. В эфире программа «НЕфантастика», программа о нашем будущем, в котором теперь возможно все. В этой программе мы рассуждаем о том, что ждет нас в будущем, каким оно будет. И сегодня мы с вами будем говорить о будущем Арктики. Много стран сейчас задается этим вопросом – что же будет с Арктикой? И многие считают, что вообще будущее всего человечества связано с Арктикой.

У нас в гостях Валерий Владимирович Лукин, океанолог, полярник, начальник отдела российской антарктической экспедиции, сотрудник Института Арктики и Антарктики. Валерий Владимирович, вы связали всю свою жизнь с Арктикой, с Антарктикой. Почему?

В. Лукин:

- Ну, так получилось. После окончания Ленинградского государственного университета в 1970 году я по распределению был направлен в Арктический и Антарктический научно-исследовательский институт, вначале в отдел океанологии, и в этом институте я работаю уже более 50 лет. Так судьба распорядилась.

В. Торин:

- Вы, наверное, знаете про Арктику все. Почему так получилось, что сегодня вокруг Арктики ломаются копья, создаются комиссии? Наша страна создала целое министерство, которое занимается только Арктикой. Сейчас вокруг Северного полюса просто столпились и США, и Канада, и Норвегия, и Дания, Почему вдруг такой интерес к Арктике сейчас?

В. Лукин:

- По большому счету, интерес к Арктике был в различные годы, в том числе с начала ХХ века. И нельзя сказать, что наша страна только сейчас обратила внимание. В 1932 году было создано Главное управление Северного морского пути. Практически это было Министерство по делам Арктики, просто такое название не употреблялось, но именно это Главное управление при Совете Народных Комиссаров занималось всеми проблемами Арктики, включая и промышленность, и сельское хозяйство, и транспорт, и жизнь коренных народов Севера. Это была главная арктическая организация нашей страны, которая занималась всеми вопросами. Кстати говоря, наш институт тогда и входил в структуру Главного управления Северного морского пути, и до 1963 года мы находились в его структуре, когда это Главное управление перешло в Министерство морского флота после завершения войны. Поэтому наша страна на Арктику всегда обращала серьезное и большое внимание.

Что касается современных проблем, то, безусловно, это большая кладовая полезных ископаемых, это кратчайшее расстояние для организации перевозки грузов из Юго-Восточной Азии в страны Европы по трассе Северного морского пути. Еще со времен холодной войны Арктика рассматривалась как самый перспективный театр военных действий между Советский Союзом и США. Потому что это самое кратчайшее расстояние между нашими странами, и траектории стратегических баллистических ракет как раз проходили (да и сейчас проходят) через Северный полюс (самое короткое расстояние).

В. Торин:

- Здесь огромное количество самых разнообразных моментов. Тут тебе и транспортный путь, и возможности для размещения ракет, и на шельфе огромное количество полезных ископаемых. Скажите, был ли момент, когда мы могли совсем потерять Арктику?

В. Лукин:

- В 90-е годы - да, внимание к Арктике. Я не говорю, что мы готовы были ее потерять, но внимание руководства страны к этой территории значительно ослабло, считали ненужным вкладывать туда средства. Тем более страна тогда обладала минимальными финансовыми ресурсами, и вкладывать дополнительные финансовые средства на развитие этой территории, считалось ненужным. Поэтому закрывались многие развитые арктические поселки, практически ушло Министерство обороны, потому что преобладала другая доктрина – что мы ни с кем не собираемся воевать, мы будем жить со всеми в мире и дружбе, руководство верило, что НАТО не будет расширяться, поэтому такое отношение к Арктике возникло. А в то же самое время те наши, российские новые национальные корпорации по добыче полезных ископаемых, они тоже не вкладывали новые средства в геологоразведку, для разведывания новых запасов полезных ископаемых. Потому что они использовали те наработки, которые были сделаны в советские времена. Ведь, по большому счету, во всех развитых странах мира страна разведывает в год примерно на 102-103% от добываемых ресурсов. Это увеличение на 2-3% рассчитано на прирост населения в будущем. А в советские времена, когда был экстенсивный путь, наши геологи разведывали по 160-170% от добываемых ресурсов в год. И поэтому был создан очень крепкий, надежный запас, который и используют современные Газпром, Роснефть, «Норникель» и другие крупные добывающие компании.

В. Торин:

- А вы, я так понимаю, в 90-е годы были одним из тех людей, кто практически выбил у правительства финансирование под будущий Северный морской путь.

В. Лукин:

- Нет, не совсем так. Потому что как раз в 90-е годы я был приглашен на совершенно новое для себя направление работы. Если первые 20 лет работы в Арктическом институте я целиком занимался только Арктикой и больше нигде не был, участвовал в 21 арктической экспедиции, в том числе работал начальником двух дрейфующих станций - «Северный полюс-22» и «Северный полюс-29», то в 91-м году я неожиданно для себя получил предложение стать начальником советской антарктической экспедиции. Той экспедиции, которая занимается вопросами Крайнего Юга. Поэтому как раз моим основным направлением деятельности стало обеспечение деятельности нашей страны в Антарктике. И тогда были достигнуты серьезные, большие успехи. А развитием Северного морского пути, других вопросов занимались мои коллеги.

В. Торин:

- Итак, 90-е годы. Было такое серьезное упущение, мы могли вообще потерять Арктику, потому что было не до этого. Когда случился перелом, когда спохватились и побежали заниматься Арктикой? Что случилось, почему вдруг?

В. Лукин:

- Ну, это произошло в начале XXI века, когда коренной перелом произошел. У нас началось нормальное военное строительство в России, мы понимали, что должны защищать свои арктические пространства, началось развитие Северного морского пути. Активно стали строиться различные новые комплексы по добыче полезных ископаемых. Я в первую очередь говорю о компании «НОВАТЭК», которая активно стала развивать свою деятельность на полуострове Ямал по добыче и сжижению газа. Они стали строить транспортные терминалы, заказывать суда для перевозки сжиженного газа. Все это началось именно в начале XXI века.

В. Торин:

- Я так понимаю, вы поддерживаете, это правильное решение, потому что Арктика – это наше будущее. Так ведь?

В. Лукин:

- Безусловно. Но нельзя говорить, что это единственное направление, которое мы должны поддерживать, развивать. Существуют различные региональные направления. Например, тот же Дальний Восток не менее важен для нашего государства.

В. Торин:

- Валерий Владимирович, как нам быть с Арктикой, как ее развивать? И, может быть, не только Арктику?

В. Лукин:

- Развивать надо исключительно комплексно. Ни в коем случае - какое-то однобокое развитие. Когда мы будем определять какое-то генеральное направление развития, которое более важно, чем все остальное, оно пойдет в ущерб и не даст развиваться всему региону в целом. Я перечислю эти направления, которые характерны не только для Арктики, а практически для любых регионов, но в Арктике существуют специфические природно-климатические условия, которые мы должны учитывать, и другие проблемы (социальные проблемы, которые существуют там).

Поэтому это в первую очередь общее социально-экономическое развитие регионов и населения, которое там проживает, включая коренное население и постоянное население, которое проживает в арктических населенных пунктах. С учетом их обеспечения здравоохранением, образованием, информационным обеспечением, развитием телекоммуникаций, транспортными средствами связи с большой землей.

Второе направление – это развитие промышленности, в первую очередь добывающей и перерабатывающей ресурсы, которые развиваются непосредственно в арктической зоне.

Еще одно направление – это развитие сельского хозяйства, в первую очередь рыболовства, что важно для региона Баренцева и Белого морей. Развитие аквакультуры, оленеводства, звероводства, охоты и (сейчас, безусловно, это очень важно) развитие тепличного овощеводства непосредственно в арктических пунктах, где проживает постоянное население.

Развитие транспорта – это не только Северный морской путь и его укрепление специальными судами ледового класса, ледоколами, в том числе и атомными, но и авиационное обеспечение. Причем здесь основное направление – это обеспечение малой авиацией, для того чтобы мы могли снова возродить воздушное сообщение со всеми практически населенными пунктами, которые расположены в арктической зоне. Развитие железнодорожного транспорта (который есть, хоть и в ограниченном объеме, но все-таки в арктической зоне он существует) и автомобильного транспорта. И, безусловно, это развитие трубопроводного транспорта, который активно развивается в последние 30 лет непосредственно в арктической зоне.

Это развитие энергетики. И большие перспективы сейчас нам дает применение этих плавучих атомных электростанций, первая из которых («Михаил Ломоносов») сейчас работает на Чукотке, в районе арктического поселка городского типа Певек.

Это развитие и укрепление нашей обороноспособности. Но здесь у нас очень хорошие перспективы, и конкретные достижения есть, потому что наши арктические территории будут в настоящее время надежно обороняться и сохранять нашу государственность именно с этого, арктического направления. Которого, кстати, рассматривается НАТО как одно из перспективных направлений своей деятельности.

Безусловно, это природоохранное направление, которому в последнее время стало уделяться внимание. Потому что тот экстенсивный путь развития, который происходил в Арктике в советский период, оказал очень негативное влияние на состояние окружающей среды, и сейчас и Министерство обороны, и Русское географическое общество, Министерство по природным ресурсам предпринимают большие усилия, для того чтобы проводить необходимые комплексные природоохранные мероприятия по очистке в первую очередь загрязненных участков нашей арктической зоны. И те недавние аварии, которые произошли в Норильске летом прошлого года, они, безусловно, тоже оказывают очень существенное влияние на состояние окружающей среды.

Это проблема нормативно-правового обеспечения арктической зоны, как со стороны международного права, так и со стороны нашего национального права. Вот с международным правом… Это официальное юридическое международное признание внешней границы нашего континентального шельфа в Арктике. Это чрезвычайно важный процесс, которым занимаются как специалисты Министерства иностранных дел, так и Министерства обороны и Министерства природных ресурсов, который укрепит наши позиции в Арктике. А национальное законодательство, оно, безусловно, будет направлено на создание необходимых условий жизни и развития того населения, которое проживает непосредственно в арктической зоне.

И, безусловно, это развитие науки, которая направлена на укрепление вот этих всех вышеперечисленных мною областей, причем это как фундаментальная наука… Это в первую очередь влияние процессов глобального характера на состояние Арктики, состояние ее льдов, атмосферы, которая оказывает очень существенное влияние на погодные, климатические условия всей нашей страны, и не только арктической зоны, а практически на всю площадь Российской Федерации. И обеспечение тех прикладных научных исследований, которые необходимы и для укрепления наших позиций в сфере транспортного обеспечения, энергетического, геологоразведочного - для обеспечения деятельности нашей горнодобывающей и нефтгегазодобывающих видов промышленности в Арктике.

И, безусловно, гидрографического, гидрометеорологического обеспечения всей нашей хозяйственной деятельности непосредственно в этой зоне.

В. Торин:

- Но ведь на то, о чем вы сейчас говорите, нужны огромные деньги. Какие бюджеты потрачены Россией на освоение Арктики сейчас, какие бюджеты предполагается потратить? И сколько денег вообще в идеале нужно для этого? И сколько вбухивают в историю с Арктикой другие страны?

В. Лукин:

- Знаете, это один из интереснейших вопросов, на который ответа нет. Потому что даже если мы откроем федеральный бюджет Российской Федерации, этот тысячестраничный документ, который ежегодно в конце года утверждается нашими законодательными органами и принимается для дальнейшей деятельности страны, мы там отдельно не найдем такого понятия, как финансирование деятельности страны в Арктике. Потому что все эти вопросы как раз размыты, как по региональным бюджетам, так и по бюджетам федеральных органов исполнительной власти, как сейчас называются министерства и ведомства. А вот такого объединения не существует.

Вот в Антарктике, которой я сейчас занимаюсь, совершенно противоположная деятельность, потому что Антарктика, несмотря на комплексный характер исследований, все-таки в одних руках. Потому что назначен главный орган федеральной исполнительной власти в этом регионе – Росгидромет, который отвечает за все исследовательские процессы и деятельность, которую осуществляет наша страна в Антарктике. А в Арктике такого нет, это все размыто. И в других странах точно такая же история.

В. Торин:

- Если я правильно понимаю, все связано с тем, что очень много заинтересантов внутри истории с Арктикой. Тут тебе и МИД, и Министерство обороны, и Роснедра, и Минтранс, который делает транспортный путь. Здесь столкнулись интересы и США, и Канады, и Норвегии, и России, и геополитические интересы, и транспортные.

Сейчас, после пандемии, мы уже поняли, что все, что казалось раньше фантастикой, уже вовсе не фантастика. Валерий Владимирович, вы человек, который 50 лет занимается Арктикой и Антарктикой. Например, через 10-20 лет можете себе представить эту вечную мерзлоту, за Северным полярным кругом вдруг расцветают какие-то огромные города, город Мурманск становится мировым хабом, потому что на сегодня это самый крупный город в мире, который находится за Северным полярным кругом, а где-нибудь в Северном Ледовитом океане или на Северном полюсе стоит какой-нибудь огромный отель, где люди отдыхают, а рядом военная база с ракетами, а рядом копают какие-то очень дорогие ископаемые? Это становится центром мироздания, и все люди переезжают жить в Арктику, потому что там стало вдруг тепло, комфортно и хорошо. Как вы думаете, такое вообще возможно?

В. Лукин:

- Я просто уверен, что такого никогда не будет. Честно говоря, мне бы даже не хотелось этого предсказывать и думать о том, что такое может быть. Мы не можем изменить ситуацию и роль нашей планеты вообще в космическом пространстве, в Солнечной системе. Мы не можем отменить полярный день и полярную ночь. А раз полярная ночь, значит, там будет всегда холодно.

В. Торин:

- Но существует огромное количество проектов создания искусственного Солнца.

В. Лукин:

- Земля крутится вокруг Солнца, и земная ось находится под углом к площади эклиптики, то есть плоскости вращения Земли вокруг Солнца. Мы этого не можем изменить никакими силами и никакими постановлениями правительства. Поэтому Арктика и Антарктика всегда будут холодными регионами, несмотря на те возможные процессы потепления, которые в настоящее время наблюдаются. Я просто хочу сказать, что в арктической истории, даже в истории ХХ века, уже наблюдались такие явления, когда Арктика теплела, потом снова наступали холодные периоды. Поэтому я лично верю не в теорию глобального потепления климата и резкого изменения существования всего человечества, что пол-Европы затопит водами мирового океана в результате таяния ледников и так далее. Я верю в цикличность климатических процессов, которые существовали на нашей планете с момента ее образования и появления на ней человека (и даже еще раньше).

Поэтому в такие футуристические моменты, мне кажется, верить не надо. Понимаете, если все растает, зачем мы сейчас строим атомные ледоколы тогда? Значит, в правительстве существуют люди, которые не очень-то верят в тот прогноз, о котором вы только что рассказали. Потому что без ледоколов обеспечение транспортных операций там будет просто невозможно.

В. Торин:

- Я знаю, заложено 3 огромных ледокола прямо сейчас.

В. Лукин:

- Ну да, и они строятся, один из них – суперледокол, ледокол-лидер так называемый заложен на Балтийском заводе в Питере. Министерство обороны строит специальные патрульные суда усиленного ледового класса для контроля этих морских арктических пространств и обеспечения безопасности нашей страны.

Говорить о том, что возникнут какие-то серьезные, глобальные изменения в арктической зоне, я не могу. Потому что это пагубно повлияет вообще на все коренное население, которое привыкло жить в этом регионе. И практически это приведет к вымиранию этого населения. Об этом тоже нужно думать и не создавать для них какие-то специальные условия, а просто нужно предсказывать и прогнозировать с достаточно высокой вероятностью развитие тех природных и климатических процессов.

Я знаю, что меня многие мои коллеги, которые занимаются климатическим прогнозированием, которые настойчиво продвигают теории глобального потепления климата, не поддержат. Ну, что делать? Я высказываю свою личную точку зрения по данному вопросу. Безусловно, для людей, которые проживают в арктической зоне, будут создаваться более комфортные условия, о которых я вам уже говорил. И с развитием здравоохранения, образования, связи с материком, как компьютерной, так и транспортной связи, чтобы большая земля была более доступна для них. То есть, как это было в советские времена, когда в Арктике у нас активно развивался транспорт, все население имело возможность практически каждый год выезжать в отпуск на большую землю.

Будут развиваться горнодобывающая и газонефтедобывающая отрасли. И здесь не только государство должно вкладываться, здесь должен вкладываться и бизнес, который этими вопросами занимается. И уже сейчас такие процессы в арктической зоне уже развиваются.

Вы сказали о военной составляющей. Мы сейчас уже надежно защищены с арктического направления, но появление новых средств вооружения, безусловно, еще более укрепит нашу ситуацию, а введение высоко над арктической зоной спутниковой системы предупреждения о ракетном нападении еще больше усилит вопросы нашей безопасности в этом направлении.

Безусловно, существуют серьезные геополитические противоречия между странами арктического региона. К этим странам относятся Россия, США, Канада, Дания, Норвегия, Финляндия, Швеция и Исландия. Эти страны работают в Арктическом совете, международной организации, которая была создана в конце ХХ века по инициативе Канады. Но эта организация в своей деятельности достаточно ограничена, потому что она обсуждает вопросы только устойчивого социально-экономического развития арктического региона и вопросы охраны природы. Эта организация не касается вопросов политических, военных и других вопросов, которые возникают при различном международном сотрудничестве. Поэтому эти вопросы рассматриваются в фокусе двусторонних или многосторонних переговоров, создания необходимых документов уже непосредственно с теми странами, которые заинтересованы в этом решении.

Безусловно, к арктическому региону проявляют очень большой интерес не арктические страны, такие европейские страны, как Германия, Франция, Нидерланды, Великобритания, и азиатские страны – Китай, Республика Корея, Япония. Но пока страны Арктического совета достаточно единодушны в своем понимании этого региона, что этот регион должен контролироваться и обсуждаться его развитие именно в формате государств арктического региона, без привлечения всех заинтересованных сторон.

В. Торин:

- Нам пришло очень много вопросов, и все их можно объединить в один такой большой – как мы можем бороться с иностранными государствами в Арктике, где там проходит граница? Да, действительно, мы знаем карту мира, там четко нанесены все границы. Я никогда не видел карты, где была бы как-то арктическая зона (или Антарктика) расписана, раскрашена разными цветами. Там же огромные залежи полезных ископаемых, там какое-то золотое дно для транспортных перевозок из Европы, например, в Японию. Каким образом происходят эти разборки? Или, может быть, они пока не происходят, никто не дошел до каких-то конфликтов? Или, может быть, они были?

В. Лукин:

- В принципе конфликты были давно, еще в начале ХХ века. Были конфликты с нашими территориями на Земле Франца-Иосифа с Норвегией, на острове Врангеля, на Чукотском полуострове с США. Потом все вопросы были улажены международным правом, и никаких серьезных моментов не возникает. А в настоящее время разделение сфер влияния непосредственно в Арктике очень четко регламентируется положениями Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Когда каждое прибрежное государство (а в Арктике такими государствами являются Россия, США, Канада, Дания и Норвегия) имеет право объявления своего внутреннего территориального моря шириной не более 12 морских миль от условных линий побережья, имеет право на объявление исключительной экономической зоны шириной не более 200 миль от тех же условных линий. И право на континентальный шельф. В исключительной экономической зоне данная страна, которая объявила ее, которая присоединяется непосредственно к побережью данного прибрежного государства, разрешена только свобода мореплавания и прокладка подводных кабелей и трубопроводов. Любая другая (исследовательская или добывающая) деятельность непосредственно в море может осуществляться только по договоренности с этим государством.

Естественно, наличие прав на владение континентальным шельфом дает государству право добывать все те природные ресурсы, которые на этом шельфе могут находиться, в его недрах. Поэтому все достаточно разделено. Границы государств признаны Организацией Объединенных Наций. В том числе наша государственная граница проходит как в море, так и в воздушном пространстве на удалении 12 морских миль, как от берегового побережья нашего государства, расположенного на евразийском континенте, так и от всех островов, которые являются тоже принадлежностью нашего государства.

Всегда возникает много вопросов, сомнений с этой политической картой Советского Союза, которая во времена моего детства и юности висела практически в каждой квартире, в каждой комнате в коммунальной квартире. И мы там видели такие пунктирные линии, которые сходились в точке Северного полюса, а вокруг них сбоку было написано – «Полярные владения СССР». Так вот, многие считают, что это и есть наша арктическая граница. Причем это считают даже некоторые наши парламентарии, которые, к сожалению, не хотят знакомиться с историческими документами. А вот эти полярные владения СССР были объявлены Центральным Исполнительным Комитетом нашей страны в 1926 году и гласят следующее: «Все земли и острова, открытые и которые могут быть открыты, находящиеся в пределах этого долготного сектора (указаны координаты северо-западной и северо-восточной границы Советского Союза, сходящиеся в точке Северного полюса), являются территорией Союза Советских Социалистических Республик». Вот что написано в этом тексте.

В. Торин:

- Да, но теперь-то все изменилось.

В. Лукин:

- Я подчеркиваю слова «земли» и «острова». Там нет упоминания о морских пространствах. Все острова и земли в этом регионе уже давным-давно открыты, на них обозначена государственная принадлежность нашей страны. Речь никогда не шла о морских пространствах. Морские пространства регулируются Конвенцией ООН по морскому праву 1982 года, о положениях которой я уже рассказал, и Российская Федерация, как и все другие арктические страны, является членом этой Конвенции.

В. Торин:

- Как вы думаете, Валерий Владимирович, мы можем уверенно сказать, что сейчас мы контролируем историю с Арктикой, и теперь уже ее никогда не бросим?

В. Лукин:

- Я в это верю и убежден в том, что это именно так.

В. Торин:

- Спасибо вам огромное.