Владимир Жириновский: Американцы каждый год принимают план атомных бомбардировок нашей страны
В. Ворсобин:
- У микрофона Владимир Ворсобин. У нас на связи Владимир Вольфович Жириновский.
В. Жириновский:
- Добрый вечер.
В. Ворсобин:
- Владимир Вольфович, понятно, что главная тема этой недели – переговоры Путина с Байденом. От этого никуда не уйти. Что вы ожидали и что получилось?
В. Жириновский:
- Я всегда внутренне негодовал, что вы мне навязываете повестку дня. Ведь передача называется «Итоги с Жириновским», а не с Ворсобиным. А командует парадом Ворсобин. Я не против, я знаю, что у журналистов есть хороший зуд, вам хочется говорить, говорить, чтобы ваше мнение торжествовало. Я компромиссный человек. Поэтому сперва я скажу два слова из того, что я хотел бы сказать, а потом обязательно перейдем к переговорам двух президентов.
Локдаун был объявлен не так давно. И на усмотрение губернаторов можно было сроки продлевать. Вот смоленский губернатор Островский ввел локдаун на две недели. В результате заболеваемость снизилась с 600 до 200 человек. Почему об этом молчит вся пресса? Это же положительный результат. Я об этом сообщаю. Или он как губернатор имеет машину с мигалкой. За десять лет губернаторства он ни разу не включил мигалку. А остальные? По всей стране день и ночь гудят все наши губернаторы.
Наконец, охраны никакой нет. А это ведь деньги, заложенные в бюджет каждой области. Сколько он сэкономил за 10 лет? И как он показал, насколько он смелый решительный человек. И последнее. Единственный регион, где действует рынок для местных производителей. Так и называется – «Смоляне для смолян». Но пресса об этом загадочно умалчивает. Почему? Потому что губернатор от другой партии, не от прокремлевской.
Теперь давайте ваше.
В. Ворсобин:
- Я отвечу на вашу реплику, почему я задаю вопросы, а вы отвечаете. Просто это не рекламная программа. Вы сейчас прорекламировали своего губернатора, пожалуйста, можете это делать. Но чем отличается журналистская программа от рекламной – это неудобные вопросы.
В. Жириновский:
- Я согласен с вами. Задавайте любые неудобные вопросы. Но какая реклама, если это суть жизни Смоленской губернии? По всей стране у нас идет борьба с ковидом. Так вот, давайте по другим регионам посмотрим. если где-то тоже в три раза уменьшилось количество заболевших, мы с удовольствием назовем эти губернии.
Вы меня как-то упрекнули, почему ЛДПР не выступает против закрытия «Мемориала». Но вы ведь не сказали тогда, что «Мемориал» защищал некоторых членов Хизб ут-Тахрир – экстремистской организации, и ряд других экстремистских организаций. Он также защищал лиц, которые якобы являются политзаключенными, а во время войны сотрудничали с немцами и участвовали в уничтожении огромного количества граждан на советской территории. Вот поэтому у «Мемориала» есть и положительное, и отрицательное. А за то отрицательное, что он совершал за эти годы и не хочет себя указывать как иностранный агент.
В. Ворсобин:
- Он указывает, только не во всех материалах. На каждый из миллионов документов гриф не поставишь.
В. Жириновский:
- Я согласен. Но давайте объективно давать информацию, что есть у него и минусы. Нельзя защищать радикальные, экстремистские, террористические организации.
В. Ворсобин:
- Да. Владимир Вольфович, только ваш родитель, как я помню, был репрессирован. И у вас есть репрессированная родня. И очень странно, что вашими же руками, не знаю, как ваши депутаты будут голосовать за это или нет, получается, и закопают тех, кто расследовал сталинские репрессии.
В. Жириновский:
- Но они никогда не расследовали тех, кто бабушку сослал на Соловки. Я много раз об этом говорил. Где же «Мемориал», где его позиция? Они никогда наших родственников не защищали. У них избранные родственники, избранные фамилии. Как и моего отца, которого сослали в Сибирь, потому что он старший сын владельца фабрики, которую национализировал Молотов в декабре 1940 года.
В. Ворсобин:
-А вы посмотрите в архивы, там есть ваш отец. Они собирают архивы, они работают с документами. В этих списках наверняка есть ваш отец. Вы просто не интересовались.
В. Жириновский:
- Я перерыл все архивы Ровенской области и архивы наших ведомств, в чьем ведении были Соловки или лагеря в Сибири, - ничего не могу найти.
В. Ворсобин:
- А в «Мемориал» обращались?
В. Жириновский:
- Нет.
В. Ворсобин:
- Вот странно. А могли бы такой шанс получить.
В. Жириновский:
- Давайте дальше.
В. Ворсобин:
- Упрямо настаиваю на Байдене и Путине. Ваши ожидания сбылись насчет этих переговоров?
В. Жириновский:
- Во-первых, это хорошо, когда два президента двух ведущих держав мира встречаются. Это великолепно. Это не свидание мальчика с девочкой. Глядишь, и свадьба скоро. Или два министра энергетики. Это три гиганта руководят планетой Земля: Москва, Пекин, Вашингтон. С Пекином мы периодически встречи имеем. И вот уже вторая в этом году – с главой Америки.
Плюс есть. Во-первых, резко снизится напряженность в мире. Хотя ее создали специально, чтобы это поставить в плюс Байдену. Вот якобы он встретился с Путиным и войну отложил. Что не будет третьей мировой войны. Какой молодец Байден! То есть специально поднимали шум: войска войдут, вот сто тысяч. Никто не собирался входить. Специально пропагандистское поле для встречи. Чтобы дать фон.
В. Ворсобин:
- Вы сами обещали, что мы войдем. Вы настаивали, что это удобный момент войти в Украину.
В. Жириновский:
- Да, так я и сейчас так считаю. Я ж не говорю, что я отказываюсь. Гражданин Ворсобин…
В. Ворсобин:
- Вы сказали, что никто не хотел входить. Лично вы хотели.
В. Жириновский:
- Я хотел. Но Байден не планировал начинать войну из-за Украины. И еще раз это подтвердил. Но я не говорю сегодня, что исключена возможность вооруженного конфликта. И для нас было бы очень выгодно именно в эти зимние дни все-таки пресечь любую деятельность, направленную против Донбасса, Луганска и против России. Там огромное количество лагерей по подготовке диверсантов. Этих диверсантов потом ловят в нашей стране. А давайте их уничтожим в тех центрах подготовки. И нам будет легче это сделать, чем ловить здесь по конспиративным квартирам. Я не отказываюсь. Время наиболее благоприятное.
Ведь сейчас, может быть, напряженность снизится. Может быть, что-то НАТО решит, что Украина и двадцать лет не будет принята в НАТО. И натовские войска будут отведены. Но кто мешает им через полгода опять начать заварушку, через год, через два? Поэтому окончательного решения вопроса нет. А поставка оружия продолжается. И это очень мощное оружие. Это то же самое они поставляли афганским боевикам, которые сбивали наши вертолеты. Поэтому я считаю, что в конечном итоге нам когда-то все-таки придется кардинально решать эту проблему.
Ведь за этой проблемой стоит бойкот олимпиады в Китае, а в свое время и у нас был бойкот в 2014 году. Это закрытие русских школ. Это давление на русский язык. Это же все остается. Допустим, «Северный поток-2» будет. Но в любой момент скажут: нет, давайте здесь другого регулятора введем. Опять обсуждение. Опять какие-то волнения. Вы понимаете, что общая обстановка нервозности сохраняется.
А каково жителям Донбасса и Луганска под обстрелами? Ведь в любой момент любой снаряд прилетит в любую точку Донбасса. Как вот так они семь лет живут? Вырастут дети, которые потом могут болеть очень долго, да и все население.
В. Ворсобин:
- Поэтому надо решить украинский вопрос раз и навсегда, водрузив российский флаг над Киевом? Очень просто вариант решения этого сложного вопроса.
В. Жириновский:
- Давайте по вашей схеме пойдем. С 1 сентября этого года русский язык исключен во всех украинских школа. Через десять лет они будут считать себя украинцами. И потом вы или другой журналист мне или другому будет говорит: смотрите, там же украинцы живут. Какие русские?
В. Ворсобин:
- А что в этом плохого? Люди сами вольны выбирать себе и страну, и язык. Их бомбить за то, что они украинцы, или что русские учат украинский язык?
В. Жириновский:
- Да они не хотят учить язык. Речь идет о принуждении. Пусть будут школы украинские, но и русские. Пусть будут передачи на украинском, но и на русском. Ведь русские тоже граждане Украины.
В. Ворсобин:
- А у нас есть на телевидении передачи на украинском или других иностранных языках? У нас ровно те же языковые законы, что и в Украине. У нас всех учат на русском – татар, удмуртов и прочих. Мы делаем ровно то, что делают украинцы. И при этом нас за это никто не ругает.
В. Жириновский:
- Вы опять не в ту сторону клоните. Русские там жили испокон веков. И они хотят быть русскими. Хотят, чтобы их дети учились на русском. Мы не приезжие туда. Если украинцы живут в Сибири, они приехали туда. То же самое – другие. Полно школ на татарском в Казани. Никто не заставляет закрывать школы на национальных языках. Но почему вы так неуважительно относитесь к русским? Плевать на русских, пусть становятся украинцами. В Эстонии – эстонцами. Почему сто лет вы идете на поводу у коммунистов?
В. Ворсобин:
- Зачем их бомбить за то, что они строят свою страну, может быть, где-то перегибают? Но вводить танки только из-за языкового и других вопросов странновато.
В. Жириновский:
- Я попрошу уважаемых радиослушателей в социальных сетях дать самую отрицательную оценку журналисту Ворсобину. Он обязательно искажает то, что я говорю: бомбить Украину за то, что там не дают возможности говорить по-русски. Я это когда-нибудь говорил? Речь идет об угрозе жизни жителям Донбасса, Луганска. И об опасности для нашей страны. Когда тысячи диверсантов уже бродят по просторам России. И где-то будут теракты. А вы будете радоваться, сообщать, сколько крови, сколько трупов.
Я об этом говорю. Что Украина уже сформирована как антироссия, как огромная площадка, где будет все больше иностранных войск, все больше и больше иностранных военных баз, все больше центров подготовки диверсантов. Поэтому русских и заставляют перестать быть русскими, чтобы из них сделать диверсантов, которых направят к нам в страну. А вы говорите: пускай убивают Россию, но мы не будем никого бомбить.
Не обязательно бомбить. Можно принять меры, которые принудят их. И каждый раз всю осень я говорю об ультиматуме. Если мы в форме ультиматума заявим НАТО, Америке или Украине, что если вот такие и такие действия будут продолжаться, мы применим вооруженные силы. Я вас уверяю, они все это прекратят. Речь не идет, чтобы бомбить кого-то. В ультимативной форме заставить прекратить действия, которые угрожают нам. Мы ж не угрожаем никому, мы здесь никого не понуждаем, никого не арестовываем, не задерживаем. И 15 тысяч человек мы не убили на Донбассе. И никого не захватываем и в тюрьмы не сажаем.
В. Ворсобин:
- Но согласитесь, удивительно, что не самая первая экономика мира угрожает почти половине мира. При этом делает смело, как будто выдержит эту войну. А если ультиматум не пройдет? Если скажут: ну, давайте… Как дворовый хулиган, который всех задирает, ему никто ни разу не давал сдачи. А вот дадут сдачи! Вы представляете, что будет с российской экономикой? Какой курс рубля будет на следующий же день после войны? Он сразу зашкалит за 150 рублей. Какая у нас будет бедность и нищета сразу после начала боевых действий.
В. Жириновский:
- Гражданин Ворсобин, вы опять плохо знаете психологию Запада. Они не хотят воевать и не будут. И никакого ответного или превентивного удара никогда не нанесут. Они живут в богатом культурном мире. Им зачем? Это им скажите. И они вам скажут: да, мы не хотим, мы никогда не будем воевать за Украину или за Прибалтику. Ни за что они не будут воевать. Мы можем перепахать все, что есть для нас угроза, но ни одна натовская страна не вступится никогда. Они живут в благополучном мире. Вот и наша идеология должна быть – благополучная Россия, в которой каждый имеет достойный уровень жизни. Не коммунизм и не нацизм. Как на Украине, а благополучная, достойная жизнь. Вот все, что хотят наши граждане.
В. Ворсобин:
- Сенатор-республиканец Роджер Уикер в прямом эфире рекомендовал Байдену не исключать возможности превентивного ядерного удара по России.
В. Жириновский:
- Так это говорится уже с лета 1945 года – 76 лет. Каждый год принимается план атомных бомбардировок нашей страны. Им так можно делать – американцам, НАТО и всем прочим. Каждый год! А мы всего семь лет, с 2014 года, пытаемся защитить Донбасс, защитить русских. А они угрожают. Чего нам этот сенатор Уикер? Он просто свое мнение сказал.
Посмотрите на все документы, изданные Пентагоном, Объединенным комитетом начальников штабов, всеми разведывательными сообществами. Там тысячу раз уже подписан план «Барбаросса» о нападении и уничтожении СССР, а сегодня – нашей страны. Куда подлетают натовские и американские самолеты? К воздушным границам России. На Черном море, в районе Прибалтики и Украины. Где стоят чужие флоты? В Черном море, около Крыма. Где провокации все проходят? В Азовском море. Недавно сухогруз «Донбасс». Они провоцируют войну, они вооружают Украину для войны с Россией. А мы Донбасс так не вооружаем, как они это делают. Вы себе противоречите. Вам не хочется защитить нашу родину, быть патриотом, быть глашатаем. Вам хочется найти минусы.
В. Ворсобин:
- Патриоты никогда не тащат свою страну в войну, не тащат на гибель своих граждан. Настоящие патриоты – миролюбцы. Настоящие патриоты хотят жить в дружбе с окружающими странами. Это самый долговечный вариант развития страны. Мы это должны понимать как мудрый и опытный политик.
В. Жириновский:
- Ворсобин, в 1972 году окончив службу в Советской армии, в политическом управлении, я вернулся в Москву и начал работать в Советском комитете защиты мира. Я этим занимался в свою юность. У вас разговоры об этом, а я осуществлял связи, контакты со всеми движениями за мир во всей Западной Европе. Курировал Францию, Бельгию, Швейцарию, Испанию, все франко-романские страны. А вы мне через пятьдесят лет начинаете учиться, чтобы быть миролюбцем. Я же имею в виду не то, чтобы просто так кто-то с кем-то стал воевать. Но если нам угрожают, если бандит вытащил нож, вы понимаете, что он может вас зарезать. А вы: товарищ, ну давайте не будем, спрячьте нож, я миролюбец.
В. Ворсобин:
- Ощущение, что именно наши власти бегают с ножом и грозят миру, который не хочет с нами воевать. Мы говорим: давайте, пойдем драться. Они говорят: нет, мы не хотим, это слишком жестко. Это все исходит из ваших же слов.
В. Жириновский:
- Я имею в виду, что мы знаем, что в кармане у этого гражданина есть нож, и его рука туда направилась, чтобы взять нож за рукоятку, вытащить и нанести удар. Мы предупреждаем: руку из кармана убери, нож выброси и отойди подальше на пятьсот километров от русской границы. Разве это война? Это ультиматум! Он не выполняет. Тогда мы применяем физическую силу. Только тогда, когда угроза для жизни остается. Только в этом случае. А так мы понуждаем его к капитуляции, к отходу, к отказу от намерения нанести ущерб в любой форме любым гражданам России, в том числе и жителям Донбасса.
В. Ворсобин:
- Кто выиграл этот раунд переговоров? Кто оказался сильнее и почему?
В. Жириновский:
- Сильнее наш президент. Поскольку Байден испугался остаться один на один, а наш президент был один. Второе. Они боятся, они вооружаются, они послали свои войска, свой флот, их самолеты в воздухе барражируют вдоль наших границ. А мы спокойненько пьем чай сегодня, в пятницу, и будем праздновать дни. У нас с вами много исторических дней. Вот у нас, допустим, День Конституции в воскресенье. Почему вы не хотите о ней поговорить? Благодаря кому вы живете по конституции нашего государства? Это ЛДПР обратилась к избирателям. Если бы не было нашей борьбы за голосование за конституцию, не было бы конституции. Был бы диктаторский режим – Ельцин или ему подобный, с Коржаковыми и другими.
В. Ворсобин:
- Как будто конституция мешает диктаторскому режиму. Тем более, ее можно поменять под себя очень легко, как показал прошлый год.
Действительно, 28 лет назад была создана новая конституция. Вы это помните, вы в этом участвовали. Конституция в России не очень популярна. Люди меньше всего думают о конституции. И многие уверены, что от нее ничего не зависит, кроме как очередное продление сроков президента. Такая репутация у конституции за эти 28 лет сложилась.
В. Жириновский:
- Неправильное суждение. Вот правила дорожного движения все не любят. Покажите мне человека, который любил бы правила дорожного движения. Все не любят контрольные работы в школе, ЕГЭ. Однако ЕГЭ сдают, контрольные пишут. Поэтому конституция – это не торт, не пирожное, не мороженое. Это основа правового государства. А уже законы, издаваемые в соответствии с конституцией, там уже записаны конкретные нормы. Конституция не может жестко действовать.
Потому что ворвался москвич Глазов в МФЦ, перестрелял там кого-то, если бы не заклинило пистолет, он бы еще больше перестрелял. Это что, конституция ему позволяет убивать людей? Если кто-то ведет борьбу против прививок, это что, конституция виновата? Там написано: охрана здоровья.
Поэтому, прежде чем говорить, что не очень люди верят в конституцию, давайте подумаем, а они в свои силы верят. Надо, чтобы каждый из нас хотя бы был миролюбцем, как вы говорите. А Глазов – миролюбец? В 45 лет, самый расцвет, с наганом врывается, его взорвала просьба надеть маску. Это же необходимость сегодня.
В. Ворсобин:
- Бывший сотрудник ГРУ, кстати говоря.
В. Жириновский:
- Да. Офицер, 20 лет служил, чуть-чуть не хватило для пенсии, денег несколько миллионов. Где он взял эти деньги? Жил на эти сбережения. Сделал стартовый пистолет - заклинило. Ушел со службы, не сдал оружие. Как так можно? Должны были силой отобрать. То есть много таких моментов. Я согласен с вами, давайте соблюдать все правила, все нормы, все кодексы и Конституцию. Но ведь я о другом говорю. Как бы нам не нравилась Конституция, она есть, и в соответствии с ней существует наше государство. Если бы не было Конституции, не были бы 8 раз выборы в Госдуму, 7 раз выборы президента. А кто эту Конституцию принял? Наш народ. Кто агитировал за принятие и обеспечил голосами своих сторонников принятие? За список ЛДПР 12 декабря 1993 года проголосовало 13 миллионов, мы получили 23%. Если убрать эти 13 миллионов, то Конституция бы не прошла. Она с трудом прошла, 50% + несколько голосов. А убираем голоса за ЛДПР – ничего не будет. Отмена ратификации Беловежских соглашений в марте прошлого года. Вчера один коммунист подавал это как плюс КПРФ. Но ведь это же принято голосами ЛДПР. Убираем голоса ЛДПР – и никаких голосов КПРФ не хватило бы для отмены ратификации Беловежских соглашений.
Поэтому когда вы живете по Конституции нашей новой, Ворсобин, в субботу утром пьете чай, намазываете густо хлеб маслом, кладете черную икру и хороший кофе бразильский…
В. Ворсобин:
- У меня нет черной икры.
В. Жириновский:
- Вам Дюпин привезет баночку в честь Нового года. Грамм 50, Дюпин, не больше, она дорогая. Ну, красная икра, ну, кабачковая, ну баклажанная. Но в спокойной обстановке, нигде никто не стреляет. Хотя пошли люди в МФЦ – и двое уже в морге, наверное, похоронят завтра. Вы видите, какая жизнь сложная? Не только в Донбассе стреляют, но и в Москве.
В. Ворсобин:
- Владимир Вольфович, давайте я вас прерву. Вспомнил, что у Владимира Путина была насыщенная программа, и он встретился с правозащитниками, СПЧ. Сейчас все это обсуждают. Повестка их была такая. Много говорили о насилии в тюрьмах. И говорили, конечно, об иноагентах. Владимир Вольфович, что вас больше всего задела, какая из правозащитных проблем вам кажется важной?
В. Жириновский:
- Вот мне не понравилось выступление двух представителей Совета по правам человека и развитию гражданского общества. Писатель Сокуров (это наша интеллигенция): «Пусть уйдут от нас те, кто не хочет с нами жить». Как можно так формулировать? Ну, вы – писатель, пишите рассказы, повести, романы. Понимаете, любую страну можно… А в Америке сколько недовольных? Ну, давайте распустим Соединенные Штаты. Евросоюз – Англия с трудом вырвалась. Позиция ведь сама по себе абсолютно неверная. Или про Белоруссию, что мы содержим. Вы же понимаете, что в Белоруссии производится огромное количество товаров, в том числе товаров питания, которые мы покупаем. Так кто кого содержит, надо посчитать.
В. Ворсобин:
- Подождите. Эти продукты питания гробят нашу пищевую промышленность, наши колхозы, фермеров и т.д. Из-за их молока у нас разоряются фермеры. И это большая проблема в сельском хозяйстве. Если бы не было Белоруссии, у нас было более цветущее сельское хозяйство, это точно.
В. Жириновский:
- Господин Ворсобин, маленькая Белоруссия, меньше 10 миллионов, как она может своим молоком залить всю нашу Россию, чтобы наше молоко скисало бы, и никто не покупал? Она в 3-4 области поставит. А вы знаете, Ворсобин, что у нас неурожай картошки в этом году? И она закончится в ближайшее время. Где мы купим картошку? В Белоруссии. Или в Египте. Вот здесь нам выгоднее купить в Белоруссии. Поэтому пускай специалисты посчитают, кто, сколько, кому дает. Я с вами согласен, мы очень много помогали всем странам. Но сегодня Белоруссия к нам ближе всех. Поэтому давайте разберемся с дальними родственниками, которые на нас плюют, плохо к нам относятся.
В. Ворсобин:
- Извините, Белоруссия или народ Белоруссии? Это ведь разные вещи.
В. Жириновский:
- Не путайте вы. Что вы все время разделяете – народ отдельно, власть отдельно, молоко отдельно, армия отдельно. Мы никогда не договоримся и не поймем. Не надо в это дело влезать. У человека отдельно костюм, отдельно ботинки, отдельно прическа. И что? Не надо в это дело влезать. Она к нам ближе всех, особенно сейчас. В случае конфликта белорусская армия с удовольствием нанесет мощнейший удар по северу Украины и освободит русские города Чернигов и другие, которые примыкают к Белоруссии, если мы об этом попросим.
Я согласен, много контрабанды идет через Белоруссию. Возьмите такой пример. Брянская табачная фабрика закрылась, потому что через границу с Белоруссией огромный поток контрабандных сигарет. Конечно, нам это невыгодно. Надо пресекать это. А рыба норвежская шла как белорусская или тропические фрукты шли…
В. Ворсобин:
- Белорусские креветки.
В. Жириновский:
- …из тех стран, с которыми мы эмбарго установили. Есть проблемы, в этом плане я согласен. То же самое – Казахстан, там проблемы есть. Что-то там дешевле, везут к нам, продают, подрывают у нас. Но это торговля. Во всем мире смысл торговли – в одном месте купить подешевле, в другом месте продать подороже. Поэтому давайте на этом слишком не будем заклиниваться, но защищать наших производителей молока и наших фермеров, которые могут пострадать от белорусского импорта, давайте белорусский импорт отправим туда, где не хватает молока или продуктов питания. А там, где они есть, в приграничных районах, там не будем допускать эти белорусские товары.
В. Ворсобин:
- Договорились. Владимир Вольфович, есть такое правило в нашей передаче, последнюю тему будете выбирать вы. Чтобы потом не было больших обвинений, что я диктую вам темы.
В. Жириновский:
- Давайте. 10 декабря – День прав человека. Я написал дипломную работу на эту тему, защитил в 1977 году. А где вы все были, правозащитники, когда я уже окончил юридический факультет, и моя специализация – права человека в современном мире? А теперь вы нам доказываете, что надо «Мемориал» защищать. А чего вы меня не защищаете, обо мне не говорите, что заслуженный юрист Жириновский еще в те далекие брежневские времена эту тему взял?
Но я хочу о другом сказать все-таки, о том, что ближе к культуре, поскольку я считаю вас человеком высокой культуры. 10 декабря 200 лет нашему великому поэту Некрасову. Его великая поэма «Кому на Руси жить хорошо», когда мы в школе изучали, может быть, попу хорошо жить или какому-то купцу, всё искал поэт через главного героя поэмы, кому хорошо. А сегодня? Я прямо говорю, хорошо жить журналисту Ворсобину. Он имеет хорошую передачу каждую пятницу, с огромным рейтингом, говорит все, что хочет. Я тут же замолкаю, когда Владимир Владимирович Ворсобин начинает говорить. «Комсомольская правда», вся редакция, они живут хорошо. Что хотят, то и говорят. К «Эху Москвы» могут быть претензии, где-то там иноагенты есть у нас. А вам вольготно. Меня можно взять. Мне не очень хорошо жить, но за мои годы активной жизни (50 лет у меня трудовой стаж) я сказал все, что думал и думаю по всем проблемам. И в тюрьму не загремел, и из партии никто не пострадал. Я старался сделать так, чтобы выглядеть перед Ворсобиным как миролюбивая партия. Мы не лимоновцы, не коммунисты…
В. Ворсобин:
- Владимир Вольфович, я долго молчал. Первое замечание. Я думал, когда вы начали говорить про Некрасова, что ему 200 лет, и кому на Руси жить хорошо, я подумал, что вы сейчас будете говорить реальные вещи. Потому что сейчас хорошо жить тем, кто родился в Питере. Да, я родился в Питере, но я не вырос в питерских школах, я незнаком с Владимиром Владимировичем Путиным, я не составляю этот питерский блок, который сейчас прекрасно живет. Я не олигарх, я не силовик, которые хорошо сейчас живут. Сейчас хорошо живут силовики, питерские, ну, и олигархи, которые подползли к ним.
Владимир Вольфович, мне кажется, этим список и исчерпывается. Потому что остальные живут так себе на Руси.
В. Жириновский:
- Разве я вам противоречил когда-нибудь в этом вопросе? Конечно, часть элиты у нас, кто живет очень хорошо. Но так было всегда. При царе не все жили хорошо, при советской власти, в любой стране. Если бы вы мне назвали страну, где добились условий, когда большинство граждан живут в достатке и удовлетворены, то давайте возьмем пример с этой страны. Я согласен с вами. Я сам мечтал быть силовиком, но не был членом КПСС, меня не брали. Я бы мог стать олигархом, но я не занимался бизнесом, не очень разбираюсь. Я не родился в Питере, я родился в Алма-Ате, далеко-далеко от Питера, никогда не состоял в КПСС, из-за этого у меня были препятствия в карьере всю мою жизнь.
Но что делать теперь? Избавляться от питерских, от силовиков, от олигархов? Это приведет к тому, чего вы больше всего боитесь, Ворсобин. Это ведь хуже, чем навести порядок на Украине. Это внутренняя гражданская война. Но я все равно с вами согласен, Ворсобин, ибо я человек демократических взглядов. Давайте искать возможность улучшить жизнь всем нашим гражданам, чтобы у всех была 2-3-комнатная квартира, небольшой дешевый автомобиль, постоянная работа, небольшая дача в пригороде. Чтобы не болели, чтобы зарплата была самая маленькая 50 тысяч, средняя – 100-150, самая большая – 500. Давайте это делать. Все одеты, обуты, театры, питание хорошее, свободны все, высказываются все, вступают в любые партии, но в основном на выборах поддерживают ЛДПР, а не «Единую Россию». Чтобы меньше было упреков в адрес партии.
В. Ворсобин:
- Но изменить, Владимир Вольфович, ничего нельзя, потому что это страшно?
В. Жириновский:
- Это вам страшно? Я-то веду борьбу каждый день за это, чтобы у вас был бутерброд с икрой.
В. Ворсобин:
- Я имею в виду сейчас власть. Силовики, питерские и так далее – это изменить страшно. А если это страшно, это будет, наверное, навсегда. Потому что это нельзя изменить, по вашим словам. Если что-то начнешь менять, то ты получишь хаос, бардак, и страна утопится в крови. Вы это повторяете каждую передачу. Вы, таким образом, парализуете политическое поле – только ничего не делать, только никаких протестов, только не возражайте этим питерским, только молчите, и все будет хорошо.
В. Жириновский:
- Ворсобин, зачем вы опять в конце передачи всё исказили? Разве я так говорю? Разве я так думаю? Боритесь, протестуйте. Но помните, у вас есть несколько дорог. Я всегда говорил, есть эмиграция, и многие уехали. Есть тюрьма, и некоторые сидят. И есть могила, в которую легли. И я не могу толкать людей нашей страны эмигрировать, сесть в тюрьму или погибнуть…
В. Ворсобин:
- А есть другие варианты? В этом меню нет других вариантов?
В. Жириновский:
- Есть. У нас с вами несколько партий. Поддержите ЛДПР, и мы изменим ситуацию в стране. Я говорю о парламентских методах. Я не могу призывать к физическим протестам, к борьбе физической. Вот у нас представитель эсеров (Олег Нилов его фамилия) на одном совещании недавно говорит: «Власть не ждут, власть надо брать». Я говорю: «Осторожнее. Ты понимаешь, к чему ты призываешь?» Если власть брать, это насилие. Так сделали большевики. Поэтому я согласен, не надо соглашаться, что все безвыходно. Я согласен, давайте искать пути, как без жертв добиться улучшения. Разве я говорю, что я согласен? Да я сам ведь мучаюсь. Вы понимаете, у меня нет возможности намазать черную икру на бутерброд с маслом завтра утром… Я же тоже не все могу и имею. И потом морально мне тяжело. Я же знаю, как страдает журналист Ворсобин…
В. Ворсобин:
- Я не страдаю.
В. Жириновский:
- Про него не скажешь, что жизнь удалась. Он болеет душой за всех людей. Я ведь с этим согласен, а вы на меня ярлыки навешиваете.
В. Ворсобин:
- Владимир Вольфович, вы сейчас говорили о том, что отдали часть своей профессии, жизни правам человека. И при этом сейчас говорите о том, что, вообще-то, все должно быть по правилам и т.д. Последнее ваше заявление. Вы говорили, что надо было врагов СССР расстреливать. Противников СССР нужно было или отправлять в лагеря, а самых ретивых расстреливать. По большому счету, если бы вас выбрали когда-то президентом, то вы наверняка были бы еще хуже нынешних властей, потому что у вас методы прямые. Сейчас вы говорите о демократии и т.д., а по большому счету, ваши такие ходы простые: если ты против власти – иди в лагеря. Владимир Вольфович, что-то не соответствует одно другому.
В. Жириновский:
- Вы вырвали всё из контекста. Я имел в виду, наказать тех, кто незаконно отменил существование СССР и заключил какие-то Беловежские соглашения. Эти трое – Ельцин, Кравчук и Шушкевич. О них шла речь. Они совершили государственное преступление. И Горбачев мог их арестовать, отдать под суд. И не обязательно расстреливать, они могли бы до сих пор сидеть в тюрьме со сроком пожизненного заключения. Я имею в виду, когда совершаются страшные преступления, в результате которых миллионы беженцев, сотни тысяч погибли, людям плохо, резко упал жизненный уровень. Это вам не жалко? Вам жалко только тех трех, которых можно было наказать суровым образом за то, что они натворили в Беловежье 8 декабря 1991 года.
В. Ворсобин:
- Цитата вроде про всех врагов Советского Союза.
В. Жириновский:
- Да нет. Мы же обсуждали конкретные вещи. Имелось в виду Беловежье. И ни в коем случае репрессии. Никогда ЛДПР и я не выступали: давай арестовывать, давай сажать, давай расстреливать. Мы же начали с вами про Украину. Я же не говорю, чтобы в Прибалтике так же делать, как на Украине, или в Молдавии. Но на Украине стреляют каждый день по русским. Это вопиющая ситуация. Мы сегодня с вами передачу провели, а может быть, несколько человек уже в гробу лежат. И дети сегодня опять на чужом языке изучали все предметы во всех школах Украины. Вам это не жалко? Мол, пускай отказываются от русской культуры, от русского языка. Но так хочется в Киеве кому-то, так считает журналист Ворсобин. Я так не считаю. Я считаю, что насилие над русскими мы должны остановить.
В. Ворсобин:
- Насилие над русскими надо останавливать. Но если русский имеет вариант учить не только русский, но и украинский, то почему нет? Я просто не понимаю, как из-за школьной программы можно развязывать войны. Вот этого я понять до сих пор не могу, я сам учитель.
В. Жириновский:
- Давайте добровольность введем. Ну, пусть будет школа русская и украинская. И вы увидите, что в русскую школу запишется в 5 раз больше, чем в украинскую. Дайте свободу людям, и они выберут русский язык, русские школы, русскую культуру. У них есть такой, как Некрасов, которому 200 лет сегодня, или Пушкин, или Тютчев? У них же этого ничего нет. Потому что этот народ был без государства, без культуры, им навязывали польскую культуру, польский язык. Что они польский язык не выучили? Они жили в Польше. И остались бы гражданами Польши, сейчас были бы в Евросоюзе, в НАТО. Чего они так не сделали? Чего они пошли к русским, в православную монархическую Россию? Просили русского царя принять под русские знамена. А теперь нам гадят. В этом же проблема. Как и Грузия. Мы что, ее завоёвывали? Цари грузинские умоляли русского царя спасти, иначе турки и персы вырезали бы всех грузин. То же самое – Армения. Азербайджан нам подарил шах Ирана, а теперь наши солдаты проливают кровь там. За 200 лет погибло 200 тысяч русских солдат. Вам их не жалко? То есть русских можно убивать? А если прекратить насилие над русскими, вы считаете, что нельзя, пусть уезжают, как Сокуров вчера сказал: давайте всех отпустим, кто не хочет с нами жить. Так полстраны разбежится. А где русские останутся? Он же этого не понимает, он живет в Петербурге или в Москве, в шикарной квартире, отдыхает, наверное, на Западе.
В. Ворсобин:
- Надо посмотреть, что сказал Сокуров на самом деле.
В. Жириновский:
- Известный адвокат Генри Резник задал вопрос, и Путин ему отвечал. Что якобы на нас обозлен весь мир. Деньги идут к нашим гражданам, мы их контролируем, эти деньги, и обозлили всех. Он же не понимает, что контролируются деньги, которые идут на враждебную деятельность здесь, у нас в стране.
То есть два представителя интеллигенции задали вопросы, которые неправильно были сформулированы.
В. Ворсобин:
- Владимир Вольфович, мы сейчас правильно скажем, что время наше истекло, и мы встретимся с вами через неделю.
В. Жириновский:
- Через неделю. Но Ворсобин не будет нам, так сказать, навешивать ярлыки. И завтра в 7 утра повтор. А в воскресенье, настаиваю, восстановить повтор в 6 вечера. Вы согласны со мной, гражданин Ворсобин?
В. Ворсобин:
- Конечно, Владимир Вольфович. До свидания.
В. Жириновский:
- Хорошо. До свидания.
