«Такие примеры будут и есть»: эксперт объяснил, почему привитой Валерий Гаркалин попал в реанимацию с коронавирусом

Почему привитой Валерий Гаркалин попал в реанимацию с коронавирусом
В эфире Радио «Комсомольская правда» эксперт Высшей школы управления здравоохранением Сеченовского университета Артем Гиль рассказал, не является ли избыточной нагрузкой на иммунитет ревакцинация и почему врачи до сих пор не знают достаточный уровень антител

М. Баченина:

- Здравствуйте, друзья. В эфире «Антиковид». У микрофона традиционно Мария Баченина. Этот час вместе со мной ведет медицинский журналист «Комсомольской правды»Анна Добрюха.

А. Добрюха:

- Здравствуйте.

М. Баченина:

- Сегодня в гостях принимаем эксперта Высшей школы управления здравоохранением Сеченовского университета Артема Юрьевича Гиля.

А. Гиль:

- Здравствуйте.

А. Добрюха:

- Хочу начать со свежей новости. Буквально на днях глава Роспотребнадзора Анна Попова несколько удивила многих россиян, когда сообщила о том, что люди, которые уже перенесли коронавирусную инфекцию, заболевают повторно в совсем минимальном проценте случаев. Она сказала, что это 0,25 %. В то время как в соцсетях мы часто видим, что люди пишут, что чуть ли не два-три раза заболели. И вообще цифра выглядит очень скромно. Чем это можно объяснить? Может быть, там какой-то временной промежуток они брали, условно, через месяц не заболевают повторно, а через полгода уже каждый второй?

А. Гиль:

- Я думаю, здесь секрет кроется в том, как подсчитывать данные. Потому что есть такое утверждение или даже поговорка у эпидемиологов и у специалистов здравоохранения: есть правда, есть ложь, а есть статистика. Действительно, учитывая это заявление, пока непонятно, как подсчитывались эти проценты, на каком сроке. Я вполне допускаю, что если посчитать через месяц после прививки, через два месяца после прививки, когда уровень антител в крови максимальный, действительно, вполне вероятно, уровень заболеваемости будет очень-очень низким. Но дальше уже идет прогрессивное снижение количества антител, месяца через три, четыре, пять, шесть. И там уже будет рост риска заразиться этой инфекцией. Как эта цифра подсчитывалась, конечно, нужны дополнительные комментарии и разъяснения.

А. Добрюха:

- Может быть, есть данные из других стран, в среднем какого порядка у нас цифры повторной заболеваемости?

А. Гиль:

- Пока еще период наблюдения очень маленький, чтобы однозначно говорить об этих цифрах. Есть более убедительные данные о тяжести течения инфекции. Риск тяжелой инфекции снижается после вакцинации, особенно если человек переболел, а потом еще вакцинировался, там идет свыше 90 % снижение риска течения этого заболевания в тяжелой форме.

А. Добрюха:

- Еще уточню. У нас читатели стали писать: если, по крайней мере, по официальным данным, так мало, всего четверть процента повторно заболевают, то зачем вообще нам нужно переболевшим через полгода вакцинироваться?

А. Гиль:

- Вот как раз переболевшие и выжившие в более выгодной ситуации находятся, чем никогда не болевшие люди. По данным исследований, если переболевшего человека вакцинировать через какое-то время после его болезни, то у них в крови регистрируются максимально возможные титры антител. И они считаются наиболее защищенными как от инфекции самой, так и от тяжелого течения в последующем.

М. Баченина:

- У меня в связи с этим вопрос, тему не закрываем. Мы говорим о тех, кто переболел еще уханьским вирусом, или же это не имеет значения? Я переболела в самую первую волну. Привилась через достаточно большой промежуток времени. Титр антител высокий. Потому что специалисты говорят, дельта настолько заразна, что нужно все время поддерживать антитела на высоком уровне. Но как понять, что такое высокий уровень? И антитела, которые я получила от того штамма, как-то с этим штаммом работают? Или же говорят, что не справляются.

А. Гиль:

- Я вам тоже не скажу, какой уровень антител в крови является достаточным для того, чтобы защитить. Это актуальный вопрос, исследования на эту тему продолжаются. Мы мыслим в медицине такими понятиями как относительный риск, риски развития заболевания. Вот риск снижается. Мы знаем, что у вакцинированных людей, у переболевших людей в течение минимум полугода риск повторной инфекции, особенно тяжелого течения минимален. Мы знаем, что у вакцинированных после болезни титр антител наиболее высок. Мы знаем о том, что тот титр антител, который вырабатывается у большинства вакцинированных людей, достаточно для того, чтобы многократно снизить риск тяжелого течения заболевания. А вот какой именно он должен быть, вам вряд ли кто-то из специалистов скажет. А если скажет, то это будут расхождения.

М. Баченина:

- Но вы же сами себя в ловушку загоняете. Вы говорите: достаточно высок. Значит, от какой-то планки вы отталкиваетесь. Существует вышка над бассейном. Есть низкая, средняя, высокая. Хотя бы так эпидемиологи разграничивают цифры антител? Дайте нам какие-то ориентиры.

А. Гиль:

- Я вам даю один ориентир – это факт вакцинации вакциной, которая заслуживает определенного доверия. Даже у зарубежных вакцин – Pfizer, AstraZeneca и так далее – мы пока не знаем многих данных и отдаленных результатов, но данные показывают, что если вы вакцинировались и не имеете хронических заболеваний, связанных с иммунитетом, установленных у вас, есть первичные и вторичные иммунодефициты, вторичный иммунодефицит вызывается ВИЧ-инфекцией, первичный иммунодефицит иногда бывает врожденный, иногда вызывается тоже различными условиями жизни человека и так далее, - если нет иммунодефицита, если нет серьезных проблем с иммунитетом, то факт вакцинации, можно сказать, уже является достаточным для того, чтобы выработались антитела в нужном объеме.

А. Добрюха:

- Тема крайне актуальная. У нас очень много вопросов от читателей. Совсем недавно глава Института им. Гамалеи Александр Гинцбург сказал, что нужно, поскольку штамм дельта очень агрессивный, постоянно поддерживать высокие антитела. Но люди спрашивают, если у человека постоянно высокие антитела, то получается, что фактически идет для организма постоянный всплеск антител, то есть иммунная система включается и непрерывно в очень напряженном состоянии работает. Хорошо ли это или плохо в перспективе? Ведь резервы иммунной системы, наверное, не бесконечны?

А. Гиль:

- Если мы берем ревакцинацию каждый день, то это крайний пример, это, безусловно, будет нагрузка огромная для организма. Никакой дополнительной пользы от этой вакцины не будет. А, скорее всего, будет какой-то вред развиваться. У нас речь идет сейчас о вакцинации раз в полгода. Причем мы не знаем, эти рекомендации будут продолжаться через полгода, через год, через два года – ревакцинироваться. Потому что мы не знаем, будет ли продолжаться пандемия, что будет происходить с самим вирусом, как он будет мутировать. Будет ли он аттенуироваться, то есть приобретать его течение более благоприятный характер. Но сейчас пока большинство людей прошло первичную вакцинацию и ревакцинируются второй раз через шесть месяцев. Вот такая нагрузка не является избыточной или опасной для большинства людей, у которых нет противопоказаний к вакцинации.

А. Добрюха:

- Еще одну историю хочу привести, которая тоже крайне взволновала наших читателей. Много откликов по этой теме. Мы все следим за состоянием известного актера Валерия Гаркалина, который находится в реанимации в крайне тяжелом состоянии. Известно, что он был вакцинирован сначала вакциной КовиВак, а затем «Спутник V». При этом у нас есть параллельно пример Ларисы Гузеевой, которая не была привита, она тоже была в непростом состоянии, но вот она в итоге выписалась, сейчас идет на поправку. Вот два примера: человек непривитый и привитый, причем два раза, разными вакцинами, но оказался в гораздо более тяжелом состоянии. Как бы вы это могли пояснить?

А. Гиль:

- Такие примеры, безусловно, будут и есть. Потому что ни одна вакцина на сто процентов не защищает, в том числе и от тяжелого течения коронавирусной инфекции. Конечно же, если будем мыслить на популяционном уровне, если мы посмотрим на статистику, данные исследований, все-таки случай с Валерием Гаркалиным, привитым дважды разными вакцинами, не является стандартным случаем. Здесь есть, скорее всего, какие-то хронические заболевания или факторы риска, которые могут утяжелять течение этой инфекции. Например, мы знаем, что ишемическая болезнь сердца, курение могут провоцировать и усугублять течение инфекции. Ослабленный организм и так далее.

М. Баченина:

- Все дело в том, что сопутствующие заболевания оказывают свое воздействие, и уже не важно, вакцинирован человек или нет? Есть хроническая история, которая портит всю картину, даже несмотря на прививку?

А. Гиль:

- Да, безусловно, хронические заболевания могут снижать эффективность вакцинации. Это установленный факт. Про Валерия Гаркалина, насколько я помню, он является злостным хроническим курильщиком. И в 2008 году он перенес инфаркт миокарда, как минимум, один раз. Там речь идет еще и об ишемической болезни сердца. Такие заболевания могут снижать эффективность вакцинации. Тем не менее, именно таким лицам и нужно проходить вакцинацию. Потому что даже при наличии таких многочисленных факторов риска вакцинация, есть эти данные, не только по нашей вакцине, вакцинация в целом снижает риск тяжелого течения, несмотря на то, что у этих лиц он много выше, чем в общей популяции у людей без серьезных хронических заболеваний и факторов риска.

М. Баченина:

- Мы далеки от того дня, когда вакцинированные не будут заражаться и не будут переносчиками? Детей еще не начали прививать. Эта история, что привитые люди могут быть бессимптомниками, как говорится, грехи вольные и невольные, и заражать, абсолютно не понимая, что они болеют. Чего не хватает, чтобы мы не только тяжело не болели, а просто не заражались?

А. Гиль:

- На настоящий момент физические методы разобщения людей являются самыми эффективными, именно тем, чего нам с вами не хватает. Мы живем в обществе, нам нужно ходить на работу, мы общаемся с родными и близкими, живем в коллективах, в семье. И мы зачастую не можем соблюдать все требования, перейти на удаленную работу, не общаться ни с кем из членов семьи. Хотя самые эффективные методы, то, чего нам не хватает, это физическое разобщение.

Вакцины будут совершенствоваться, в зависимости от тех мутаций, которые будут происходить с вирусом. И нам их будет не хватать, если они не будут совершенствоваться. На данный момент те вакцины, которые есть, все-таки больше данных за то, что они эффективные, снижают риск инфицирования и тяжелого течения заболевания. И хотелось, чтобы государственная политика проводилась таким образом, чтобы эти локдауны, физическое разобщение людей не отражались сильно на доходах людей, на уровне жизни, на социальной стабильности.

Вот здесь нам нужна грамотная, взвешенная государственная политика, которая могла бы минимизировать риски людей скатиться за черту бедности, минимизировать высокий всплеск инфекции, когда стационары не в состоянии справляться с потоком пациентов. Этого нам будет не хватать, если эта работа не будет должным образом проводиться в дальнейшем, когда будет развитие пандемии. Мы пока не видим окончания этой пандемии. Поэтому очень важно все это соблюдать и совершенствовать.

А. Добрюха:

- Вопрос о степени заразности привитых. Если человек привит и все-таки подхватил инфекцию, когда-то бессимптомную, когда-то и с легкими симптомами, что сейчас называют вакцинным насморком, то есть совсем легкая форма ковида. Идет очень противоречивая информация. С одной стороны, поступают данные, что если человек вакцинировался, то степень заразности у него, даже если он подхватит инфекцию, будет минимальная. То есть заразит непривитых окружающих он с очень маленькой вероятностью. При этом регулярно из-за рубежа приходят исследования, что если привитый заразился, то вирусная нагрузка у него в первые дни все-таки достаточно высокая, риск заразить окружающих высокий.

Я знаю, что вы мониторите исследования из разных стран мира. По вашей оценке, в большей степени мы какой версии можем доверять? Насколько заразны привитые?

А. Гиль:

- Мы можем доверять обеим версиям. Другое дело, что у нас нет убедительных цифр, сколько людей, которые вакцинируются и являются суперраспространителями инфекции. Есть такие исследования, сообщения, что вакцинированные становятся суперраспространителями вируса. Сколько их и сколько тех, кто после вакцинации вообще не заражается, не инфицируется этим вирусом? Исследования сейчас направлены на измерение количествах таких людей. В зависимости от этого баланса и будет развиваться пандемия.

Но это противоречие говорит о том, что все-таки, если нет противопоказаний, хронических проблем с иммунитетом, то показано большинству населения, чтобы оно было уверено, что, если подойдет к человеку суперраспространитель и чихнет ему в лицо или нечаянно грязной рукой человек потрет себе глаз, и так далее, что у него не будет тяжелого течения заболевания впоследствии. Исследования продолжаются. Цифры мы получим чуть позже. И та, и та версия правомочны. Кто-то после вакцинации вообще не инфицируется этой инфекцией, и таких людей много. А кто-то становится суперраспространителем.

Причем этот баланс может постоянно изменяться. Есть даже какая бессмысленность в этих цифрах. Баланс постоянно меняется, и от этого меняется течение пандемии, эпидемического процесса. Здесь это противоречие выступает в пользу того, что лучше пройти вакцинацию.

А. Добрюха:

- Есть еще одна недавняя тема. В начале этой недели у многих людей возник когнитивный диссонанс. Как-то очень сильно стало ощущаться противоречие. В минувшие выходные министр здравоохранения Михаил Мурашко сказал, что вакцина «Спутник Лайт», которая единственная российская однокомпонентная, то есть всего один укол, и мы после него получаем QR-код, что она будет применяться только для повторной вакцинации. Если человек полгода назад привился, сейчас пришел повторно, только тогда получит «Спутник Лайт». А уже в понедельник пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков сообщил, что «Спутник Лайт» прекрасно работает и для первичной вакцинации, для переболевших и так далее.

И вот нам люди пишут. Например, если человек переболел, либо пенсионер пришел прививаться повторно, то все-таки ему чем предпочтительнее прививаться?

А. Гиль:

- Эти противоречия и неоднозначные заявления говорят о том, что еще пока однозначная позиция не выработана на уровне Минздрава и государственных регулирующих органов, научного консенсуса, видимо, еще нет в этом плане. Самое просто – люди могут просто после вакцинации измерить уровень своих антител через три недели. Есть коммерческие лаборатории, которые измеряют уровень антител к спайк-белку коронавируса. Сделать это придется за свои деньги. Можно проверить этот уровень антител. Если они увеличились, по сравнению с тестом до вакцинации, значит, эффект от этой вакцины есть, риск снизился.

А. Добрюха:

- Я слышала версию, что если человек пожилой, у него иммунная система с возрастом ослабляется. И ему, как раз, лучше выбрать не один укол «Спутник Лайт», а именно полноценный "Спутник V" – два укола по полной программе.

А. Гиль:

- Да, кроме пожилых, есть еще лица с иммунодефицитами – эта практика относится не только к вакцине от коронавирусной инфекции. Многократные вакцинации проводятся и пожилым людям, и лицам с хроническими болезнями, у которых страдает иммунная система, с иммунодефицитами. Им даже проводят трехкратную вакцинацию, индивидуальные схемы подбирают вакцинации и так далее.

Чтобы быть более уверенными, конечно, получить более высокий титр антител, это касается не только пожилых людей, но и вполне здоровых людей, более высокие титры антител выработаются, безусловно, после двух уколов.

Но, видимо, научные данные, которые получает у нас Институт Гамалеи, свидетельствуют о том, что и однократная вакцинация для здорового человека, ее достаточно, чтобы получить защитный уровень антител. И снизить существенно риск. Конечно, полностью его не устранить, но снизить риск тяжелых осложнений, смерти от COVID-19. Кто может, хочет, я бы рекомендовать лучше сделать это двукратно.

М. Баченина:

- Далекой от науки вопрос задам. Вы существуете внутри науки… Наша жизнь когда-нибудь будет прежней? Мы вернемся к нормальному существованию?

А. Гиль:

- Она никогда не будет прежней. Жизнь постоянно меняется. Мы сталкиваемся с новыми вызовами. Более того, вполне вероятно, что она не будет прежней у нас в худшую сторону, потому что вот эти инфекционные угрозы, они постоянно появляются. Мы, например, живем уже больше тридцати лет с ВИЧ-инфекцией. Человечество живет. И это тоже пандемия, которая продолжается уже более тридцати лет. И пока она не прекратилась. И единственный метод ее прекратить, видимо, это создание вакцины или какого-го эффективного эрадикационного препарата. Но были достигнуты существенные успехи. ВИЧ-позитивные люди уже не умирают. И способны прожить с этой инфекцией десятки лет, принимая определенные препараты.

Как будет развиваться пандемия с коронавирусной инфекцией? Покажет время. Есть несколько сценариев. Один из сценариев: вот если мы возьмем по образцу грипп, то в настоящее время существует более 2 тысяч вариантов этого вируса, который циркулирует в популяции, и периодически мы сталкиваемся с различными эпидемиями, пандемиями этого гриппа: то свиной, то птичий и так далее. Коронавирусная инфекция вполне может так трансформироваться по образцу гриппа, когда будет циркулировать сразу несколько многочисленных вариантов, периодически мы будем сталкиваться с масштабными эпидемиями и пандемиями.

Другой вариант – коронавирусная инфекция может полностью спонтанно по не известным нам законам природы исчезнуть. Сама собой. И мы заживем той жизнью, к которой мы привыкли до пандемии. Кроме того, могут появиться многие какие-то угрозы и вирусы, разрушаются биоценозы, экология, вырубаются леса, люди все больше вмешиваются в джунгли и так далее, где циркулируют многочисленные естественные вирусы, с которыми человек еще не контактировал. Поэтому вполне возможно появление новых патогенов. Кроме того, возможно появление даже не вирусов, а супербактерии всего массового использования антибиотиков. Антибиотикорезистентность у бактериальных инфекций – это огромнейшая проблема. И вполне возможно, у нас появится не смертельный вирус, а смертельная какая-то бактерия в будущем.

Нужно быть готовыми к сценариям будущего.

А. Добрюха:

- Артем, вы упомянули о возможности появления опаснейших возбудителей инфекций. Об этом же говорил глава ВОЗ недавно. Он сказал, что может появиться новый вирус, который не удастся сдержать. А есть ли какое-то представление у экспертов, какой нам нужен комплекс мер, наверное, на международном уровне, чтобы сдержать, предупредить вот это, чтобы не дошло до пандемии?

А. Гиль:

- Избежать этого достаточно сложно, потому что требуется координация усилий всего мирового сообщества, какая-то единая позиция стран. ВОЗ, конечно, играет объединяющую роль, но мы видим, все-таки, некоторую разобщенность в мире. Мы видим неравенство огромное, когда богатые страны, которые способны производить вакцины, они их производят и используют для себя. А бедные страны без вакцин, например, африканские страны живут с этой пандемий. И мы плохо представляем, что у них там происходит. И они не имеют доступа к вакцинации вообще.

Взять Россию. У нас имеется поголовный доступ к вакцине, собственное население достаточно неохотно идет на вакцинацию. Вакцин много. И эти вакцина как-то не используются полностью и должным образом, хотя могли бы быть в качестве гуманитарной помощи, например, отправлены в какие-то страны Африки, где тоже можно было бы вакцинировать часть населения.

А в целом в мире неравенство между богатыми и бедными странами существует. И уменьшение этого неравенства, более сплоченная позиция, координация усилий, она могла бы способствовать лучшей подготовленности к следующим эпидемиям.

М. Баченина:

- А когда, на ваш взгляд, пустят к нам зарубежную вакцину? Уже все сказали, что после "Спутник V" ревакцинация «Модерной», если я ничего не путаю, это просто самый лучший вариант. Ну, что такое? Что за политические игры!

А. Гиль:

- Безусловно, более широкий доступ к различным вакцинам у нас в стране к зарубежных, и за рубежом доступ к нашей вакцине "Спутник V", они способствовали бы росту вакцинации, я считаю, потому что как только была впервые разработана и обнародована российская вакцина, несмотря на то, что были претензии, конечно, к качеству предоставления, к прозрачности этого исследования, которое доказывало эффективность этой вакцины, тем не менее, во многих европейских странах и в определенных группах населения был очень положительный настрой на то, чтобы вакцинироваться российской вакциной. Циркулировало такое мнение, что в России производятся одни из лучших вакцин у мире. И такая убежденность у многих до сих пор существует.

У нас тоже есть скептики российских вакцин, которые больше бы доверяли, например , немецкой или американской вакцине. Если бы появились в свободном доступе эти вакцины, часть людей, безусловно, привилась бы. Скептиков вакцинации. И если бы ВОЗ тоже утвердила и разрешила нашу вакцину к использованию, к экстренному использованию официально, то это тоже способствовало бы росту вакцинации. И в нашей стране, и в странах Европы.

М. Баченина:

- В общем, прямо по-детски хочется подытожить: если все жили бы нормально и дружно, а не грызлись бы как малые дети за песочницу, то и людей бы выживало гораздо больше.

А. Добрюха:

- Артем, а как технически должен выглядеть сам процесс появления зарубежных вакцин? Есть у людей такая версия, что должна сама зарубежная компания-производитель проявить инициативу и обратиться. И только тогда это у нас появится. Кто-то говорит, что российские коммерческие клиники должны при наличии необходимых разрешений сами закупить за рубежом. Чья инициатива должна быть?

А. Гиль:

- Пока мы не видим инициатив со стороны некоторых производителей вакцин закрыть наши потребности российские в вакцинации какие-то дополнительные по разным причинам. Но в идеале этот процесс должен быть через Министерство здравоохранения, как у нас регистрируются все препараты – стандартный. Там есть определенные процедуры. Готовится досье регистрационное на препарат. Подается в Министерство здравоохранения, там определенный отдел рассматривает это досье, оценивает все параметры этого препарата, прежде всего, его безопасность, затем его эффективность. И разрешает либо отклоняет заявку на регистрацию.

Без государственной регистрации использование вакцины препаратов на территории нашей страны массовое является противозаконным. Эта регистрация должна сопровождаться исследованием, проведением клинического испытания на территории нашей страны этого препарата, контролируемого клинического испытания. Оно должно показать эффективность этого препарата. И после этого можно будет… В некоторых случаях, конечно, если убедительные данные есть в публикациях и так далее об эффективности вакцин, могут экстренно зарегистрировать вакцину. Но у нас, учитывая, что есть своя вакцина, такой вот уж прямо экстренности нет в регистрации зарубежных вакцин. Но при наличии политической воли и со стороны зарубежных производителей, и со стороны нашего государства эти вакцины можно было бы зарегистрировать. И использовать.

А. Добрюха:

- Я правильно понимаю, если Pfizer, например, не захочет сам подавать заявку, то какая-нибудь наша фармацевтическая компания или клиника не имеет права обратиться в Минздрав, чтобы рассмотрели вопрос о регистрации допуска к применению зарубежной вакцины.

А. Гиль:

- Допуск этот должны получать именно производители вакцины. Наша компания, которая не производит эту вакцину, она не имеет права подавать. Она может проводить как контрагент по клиническим испытаниям исследования совместно с этой компанией, но представительство этой компании в России, оно есть. Оно должно подавать эту заявку.

М. Баченина:

- Я сегодня прочитала мнение медика, которому доверяю, не буду говорить имя и фамилию, но почему я об этом заговорила? Именно с этим я столкнулась на примерах регионального лечения ковида на дому.

Итак, медик, о котором я говорю, предупредил об опасности использования кортикостероидов при лечении дома. Людям, которые интересуются, давно известно, что лечение кортикостероидами должно проходить под пристальным наблюдением медиков. Чаще всего это делается в стенах больницы. И сюда прибавлю сразу про то, как нам справляться с тем, что постоянно, не разобравшись назначают антибиотик!

А. Гиль:

- Верно. Но тут, действительно, «поколите гормончики» - тут такой идет классический пример непрофессионализма. И не правильного подхода. Речь идет о кортикостероидных гормонах, которые имеют очень жесткие показания для назначения и очень выраженный побочный эффект, в том числе, серьезные побочные эффекты, которые могут угрожать жизни. Как правило, если их назначают, то назначают при тяжелом течении COVID-19 и в условиях стационара. Если человек находится дома, то его состояние, видимо, не является тяжелым. И здесь назначение кортикостероидных гормонов полностью противопоказано при легкой и средней тяжести течения заболевания.

Действительно, огульное назначение антибиотиков – это тоже не правильно. Это является одной из причин выработки мультирезистентности микрофлоры к различным антибиотикам. Это плохо не только для окружающих людей, прежде всего, для самого человека. Если часто он употребляет антибиотики при любой простуде, при любом кашле, он уменьшает эффективность этих антибиотиков в будущем, когда они, действительно, ему понадобятся. И тогда они ему не помогут.

М. Баченина:

- А что делать больному? Вот ему плохо, а мест нет! Они закончились!

А. Гиль:

- Сейчас речь об этом не идет, по крайней мере, у нас в стране открыто об этом не говорят, что мест нет. Может, где-то, действительно, мест и нет, вероятно, где-то мест нет. Но мы рассчитываем на то, что локдаун, который введен сейчас у нас – нерабочая неделя, она рассчитана на то, чтобы не возникло этой ситуации. Если она где-то есть, чтобы она разрешилась, чтобы места появились. Только такими методами мы можем, методом разобщения людей, снижением передачи вируса от человека к человеку может предотвратить такую ситуацию.

Когда мест нет – это очень плохо. Конечно, в таком случае человека будут вести, скорее всего, не в ковидный стационар, а отвезут в обычную больницу, госпитализируют. И мы столкнемся со вспышкой коронавирусной инфекцией в какой-то больнице.

Когда мест нет – это очень плохая ситуация, но пока по заявлению наших официальных лиц, у нас такой ситуации на данный момент нет.

М. Баченина:

- Мы же с вами понимаем, как у нас официальные лица боятся иногда сказать правду. Но программа не об этом.

А. Добрюха:

- Артем, наверное, мы сможем на оптимистичной ноте завершить эту программу. Недавно появилось исследование о вероятности использования для борьбы с коронавирусом препарата, который относится к классу антидепрессантов. Могли бы вы оценить, насколько перспективно выглядит такой подход? Возможно ли, что некоторые антидепрессанты могут нам помочь улучшить состояние при заражении? Или, может, избежать серьезных осложнений?

А. Гиль:

- Да, я посмотрел это исследование. Речь идет о том, что данный препарат, у него обнаружили такой эффект, которому мы не придавали значения ранее, это снижение уровня системного воспаления. Воспалительная реакция на коронавирус – это один из механизмов патогенеза в развитии заболевания, в том числе, тяжелого заболевания. Люди уже фактически погибают от осложнений различных этой воспалительной реакции, кроме других моментов, связанных с микротромбозами и так далее сосудистого русла. Но вот этот препарат, у него есть такой же эффект, как эффект кортикостероидных гормональных препаратов, о которых мы говорили. Только у кортикостероидных препаратов есть многочисленные побочные эффекты, которые ограничивают их применение, а у этого антидепрессанта этих эффектов нет. Поэтому вполне вероятно, необходимо проводить клинические испытания. Сейчас еще данных мало. Единственное исследование - пока еще рано говорить о том, что его можно было бы применить в клинической практике. Исследования эти будут продолжаться. И если там серьезных нежелательных явлений не будет, будет подтверждена его высокая безопасность именно в применении при коронавирусной инфекции, тогда, вполне вероятно, что его зарегистрируют для лечения. Это было бы очень даже неплохо.

М. Баченина:

- Спасибо большое! И мы от всей души благодарим эксперта Высшей школы управления здравоохранения Сеченовского университета Артема Юрьевича Гиля.

Благодарим!

Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Apple Podcasts, Google Podcasts, Яндекс.Музыке, CastBox и Player FM и слушайте, когда удобно!