Интервью Дмитрия Медведева: о работе, поправках, мигрантах и Путине
Про сына Илью
- Илья — взрослый человек уже, ему 25 лет исполняется. Он занимается своими личными сейчас проектами, пытаемся заниматься бизнес-проектами частными, в том числе, в сфере цифровой экономики. Ну, такими вещами, которые сейчас очень популярны у молодежи. Причем, занимается этим сам и занимается с удовольствием. Особых успехов пока я там у него не видел, но, надеюсь, что все еще впереди. Ну а личные моменты его жизни я бы, конечно, не хотел комментировать только потому, что он взрослый человек и должен комментировать это сам. Так что, наверное, я пока на этом точку поставлю. Не разочаровывайте сотрудниц «Комсомольской правды»…
Про прививки
- Я вот ездил в Африку с таким государственным визитом в несколько стран. Там много разных болезней. Это уже было довольно давно. И мне сделали там всю палитру прививок. И это делать нужно обязательно. Поскольку, значит, много заболеваний, с одной стороны. А с другой стороны, эти прививки эффективны.
Если говорить о некоторых других прививках, то их эффективность разная. Ну, вот прививки от гриппа – они иногда помогают, иногда – нет. От одного гриппа человек привился, а пришел штамм другого гриппа. И вроде как эта прививка не работает. Но если будет, а я уверен, что будет сделана эффективная прививка от коронавируса, я считаю, что этим необходимо воспользоваться всем. Я, естественно, тоже готов буду сделать такую прививку, поскольку в настоящий момент иммунитета от коронавируса недостаточно в мире. То есть, иными словами, вот этот популяционный иммунитет он должен только возникнуть. А возникнуть он может, понятно, каким путем. Значит, если будет проведена массовая вакцинация. Если будет создана эффективная прививка, такого рода вакцинация должна проходить во всех странах. Поскольку будет плохо, если в одной стране людей провакцинируют, а в другой стране будет бушевать эпидемия. И потом, значит, все это выльется из одной страны в другую. Тем более, мы не знаем, как долго сохраняется иммунитет в этом случае. Так что, в общем, здесь еще многое предстоит сделать.
Про выборы президента Беларуси
- Народ своей страны даст ответ на вопрос о том, кто будет управлять государством. Я не сказал, ну, Беларусь – это особая для нас страна. Это наш союзник, это братская страна. Но возвращаясь к той же Америке, ну, понятно, что кого бы ни избрали, Россия, как ответственный международный партнер, как постоянный член Совета Безопасности, как ядерная держава, как крупная страна, крупная экономика, будет работать с любой администрацией. Мы всегда из этого исходили.
Про удаленку
- Работать так можно. И даже удобно. Я вот, кстати, вспоминаю, в разных должностях я проводил совещание, в котором участвовало, например, десять губернаторов. И все эти важные, большие руководители региональные, естественно, прилетали в Москву, для того, чтобы поучаствовать, например, в получасовом совещании, ну, или часовом, где, может быть, даже кто-то из них и не выступил. Я все время сидел и думал – вот он продел большой путь, да и летел откуда-то издалека. Ну, это же не очень продуктивно, у него масса дел, причем, таких очень земных дел, там нужно пахать и пахать. Там улицы ремонтировать, за теплотрассами следить и так далее, а он в Москве болтается. А вот удаленная система проведения совещаний эти проблемы снимает. Он на рабочем месте. Он ответил на вопросы федеральных руководителей, а потом пошел и работает. Мне кажется, что это плюс.
Про новую гонку вооружений
Мы в 90-е годы активно стремились установить партнерство, взаимодействие со странами НАТО. И даже в какой-то момент вели разговор о том, чтобы вступить в организацию Североатлантического договора. Но нам сказали: нет, вы нам там не нужны. Поскольку у нас свои приоритеты, вы не вписываетесь, вы не такие, как должны быть, и так далее.
Но никто же не отменял того, что было до этого. А именно, то, что если мы не внутри этой организации, а это военный блок, то мы должны понимать, что войска этого военного блока, в принципе, готовятся к тому, чтобы принимать участие в военных действиях, в том числе направленных против нашей страны. Я уж не говорю про нацеленность боеголовок стратегического ядерного оружия. Значит, там разве полетные задания кто-то поменял? Нет. А раз это так, мы должны, естественно, свое оружие тоже держать в должном состоянии. Оно у нас должно быть острым, точным и современным. Поэтому появляются новые виды вооружений для того, чтобы осуществлять эффективный ответ на такого рода действия.
Вот даже пандемия, посмотрите, мы по разным там каналам обращались и говорили: давайте вот сейчас будем воздерживаться от каких-то ненужных действий по линии соприкосновения между НАТО и Российской Федерацией, Организацией договора о коллективной безопасности. Нет, все равно все, что хочется делать, все делают. Учения проводят, большие массивы войск передвигаются. Как в этих ситуациях на это не реагировать? В этой ситуации на это не реагировать? Естественно, мы должны на это реагировать. Вот.
Поэтому это не попытки замаскировать внутренние проблемы под вопрос угрозы со стороны или наличием угрозы со стороны. Это просто объективная реальность, это объективная необходимость. Мы обязаны к этому готовиться. И я прекрасно это понимал и понимаю. И в тот период, когда был Верховным Главнокомандующим, и когда в правительстве работал. И прекрасно понимаю сейчас. И так должен делать любой руководитель нашей страны. Это совершенно очевидно.
Я не предсказываю новую гонку вооружений. Но я говорю следующее. Что если не предпринять усилий для сохранения существующего международного миропорядка в сфере ограничения вооружений, это все может вылиться в том числе и в гонку вооружений, и в дополнительные затраты на поддержание потенциалов. Это совершенно очевидно.
Про работу заместителя председателя совбеза
- Моя работа менее публична. Это не означает, что она в этом смысле требует меньше трудовых затрат, но она менее публична в силу того, что и президент, и председатель правительства – это лица, которые должны регулярно рассказывать о том, что делается в стране, какие решения приняты. Для заместителя председателя Совета Безопасности, ну, наверное, вот такой неизбежной необходимости делать это очень часто не существует. Хотя круг вопросов, которыми занимается Совет Безопасности, по закону очень широк. Он касается и вопросов экономики, и вопросов экологии, и вопросов безопасности в узком смысле этого слова, то есть обеспечения безопасности и защиты от преступных посягательств, от терроризма, вопросы взаимодействия с иностранными коллегами. То есть все это есть. Но вот в этом плане, наверное, моя работа несколько отличается от того, что я делал до этого. Но это интересная работа. Я стараюсь ею заниматься по-серьезному.
Это касается, конечно, и угроз, связанных с эпидемиями, пандемиями, включая коронавирус так называемого нового типа. Это касается вопросов энергетической безопасности.
Про отношения с Путиным
- У нас по-прежнему добрые товарищеские отношения. Президент – это первое лицо в стране. Сейчас в силу той должности, которую я занимаю, я являюсь его заместителем, который отвечает за функционирование Совета Безопасности, обеспечение вопросов безопасности. Ровно поэтому мы регулярно общаемся в различных форматах, обсуждаем самые разные вопросы, самые сложные вопросы и в сфере безопасности, в узком смысле слова, и экономические вопросы, и социальные вопросы.
И, кстати сказать, как руководитель крупнейшей партии, как председатель "Единой России", я периодически обращаюсь к нему и по вот этой партийной проблематике. Особенно когда речь шла о подготовке предложений по поддержке экономики, по поддержке социальной сферы, по некоторым вопросам труда, занятости. Такие предложения я готовил не только как заместитель председателя Совета Безопасности, но и как руководитель партии. И по этой теме мы тоже общались. Так что все в порядке. Все хорошо.
Про главные угрозы
Основная угроза для человечества сейчас – это новая коронавирусная инфекция. И с ней все борются. Причем с переменным успехом. Потому что в каких-то странах добиваются успеха, а потом происходит ослабление карантинного режима, и, к сожалению, количество заболевших существенно увеличивается, как это произошло, например, в Соединенных Штатах Америки. Поэтому нам нужно быть очень бдительными в этом плане. Вот я думаю, что это то, чем мы сейчас должны заниматься.
Но никто не снимал с повестки дня и консультации, касающиеся того же самого терроризма, трансграничной преступности, наркотрафика, регулирования цифровых процессов. Поскольку они на международном уровне еще никак не отрегулированы. Всем этим нужно заниматься. Равно как и миграцией нужно заниматься. Поскольку коронавирусная инфекция поставила всех в сложное положение. Возникли замки на границах, люди не могут перемещаться. Из-за этого возникает социальная напряженность и целый ряд других проблем. Вот это основные угрозы сегодняшнего дня.
Про договоры о разоружении
- Позиция США в настоящий момент по договорам, связанным с ограничением… ограничениями различных вооружений, неконструктивна. Это касается и договора СНВ-3, который я, действительно, подписывал в 2010 году. Это касается целого ряда других договоров. Посмотрите, договор о ракетах средней и меньшей дальности прекращен. Договор по открытому небу, по сути, развален нашими американскими коллегами совсем недавно. Они из него вышли, хлопнули дверью, что называется. Ну и чего, они хотят, чтобы в этом случае все сохранялось как было? То есть другие государства НАТО в этом договоре будут присутствовать, будут всю информацию по открытому небу отдавать американцам. Значит, они в нем не участвуют, а Россия пусть в этом случае сохраняет свое участие в этом договоре.
Договор – это очень такой сложный инструмент. И если не вспоминать Ильфа и Петрова, известное выражение о том, что договор – это продукт непротивления сторон, там было сказано одним известным персонажем, - то для того, чтобы договор был эффективным, нужно, чтобы он соблюдался всеми сторонами. В настоящий момент я не чувствую желания Соединенных Штатов Америки продлевать СНВ-3. Может, что-то изменится, мы бы этого хотели, мы готовы продлить его без всяких условий, на определенные сроки, тем более об этом президент говорил. Это совершенно нормальный путь. Но нет, они выдвинули целый ряд новых условий, новых предложений, касающихся в том числе присоединения других стран, что делает его продление, на мой взгляд, в настоящий момент практически не жизнеспособным.
Ну, поживем – увидим. Может, что-то изменится в их позиции. Но вообще-то это плохо. Это будет означать только одно – что если потенциалы ничем не ограничиваются, а мы ограничивали их, стратегические потенциал, с Соединенными Штатами Америки еще с брежневских времен, то эти потенциалы начинают наращиваться. И никаких ограничений нет. И если их наращивают наши друзья из-за океана, естественно, нам придется принимать симметричные или асимметричные решения, направленные на то, чтобы эти потенциалы каким-то образом сдерживать, эти потенциалы каким-то образом нейтрализовывать.
Появляются новые виды вооружений, которые тоже нужно обсуждать. Но для этого необходимо желание. Пока, во всяком случае, я такого желания со стороны Соединенных Штатов Америки вообще не ощущаю.
Про будущее Трампа
- У американского президента сейчас много проблем. Это сказывается на его рейтинге. Он довольно сильно в этом смысле уступает своему основному сопернику. Вот, хотя он такой человек креативный. И вполне вероятно, что может произойти такое же чудо, как и четыре года назад. Но пока у него шансы выглядят не блестящим образом. Именно в силу двух причин. Тяжелая ситуация в экономике, вызванная коронавирусом и вот этими столкновениями на расовой почве, которые захватили всю страну и которые создают проблемы. Но надеюсь, что, значит, эти проблемы удастся решить. Подчеркиваю, это в интересах не только Соединенных Штатов, это в целом в интересах общего положения дел в мире.
Про соседние страны
- Мы ни с кем не ссорились. Мы реагировали на недружественные действия некоторых государств, когда это было необходимо. Если вы имеете в виду Грузию, то, как известно, Грузия сама совершила акт агрессии в отношении своих в тот момент еще автономных частей – Осетии Южной и Абхазии, где были наши миротворцы. Нам пришлось в это вмешаться. Это, естественно, привело к осложнениям отношений с Грузией, к разрыву дипломатических отношений и так далее. Но не мы, видит бог, все это устроили. Это ответственность тех властей, которые там были. И они в этом смысле пожинают плоды своей безответственной политики того периода.
Если говорить об Украине, ну, об этом сказано многократно и разными людьми, я даже не буду эту тему специально развивать, могу лишь сказать, что после того, что там произошло, естественно, наши отношения изменились. Изменились они и в силу понятных причин после проведения референдума в Крыму и воссоединения Крыма с Российской Федерацией. Но это не означает, что мы хотим проводить какую-то недружественную политику в отношении Украины. Нет, просто украинцы должны смириться с теми реалиями, которые существуют, и заняться урегулированием внутреннего кризиса. Кризиса на востоке своей страны. Вокруг этого, собственно, и идет сейчас урегулирование.
Ну, а про Беларусь, это, скорее, ожидания всякого рода недружественных нам сил, высказывания различных политологов, которые внимательно следят за ситуацией. Ну, иногда это подогревается и отдельными сентенциями руководителей, конечно. Но в целом у нас с Белоруссией особые – союзнические отношения. Мы внесли вместе большой вклад в развитие этих отношений. У нас Союзное государство. Мы интеграцией занимаемся. Да, этот процесс идет непросто. Да, мы спорим там иногда по ценам на газ, на нефть, какие-то там обиды возникают. Но в целом это, в общем, рабочий процесс. И, действительно, с белорусами очень близкие люди. По сути, это один народ. И это очень близкие наши друзья. Я надеюсь, что там в этом смысле все будет в порядке. Мы сможем развивать наши отношения и дальше так, как и развивали их в последнее время.
Про новый экономический кризис
- Вот сейчас мои коллеги из правительства борются с последствиями вот этого кризиса. Я искренне желаю им успехов. И мы периодически обмениваемся информацией, что и как происходит. Но очевидно, что если бы мы не накопили вот такую, как принято говорить, подушку безопасности, у нас не было бы такой сбалансированной экономической модели, если бы у нас не было таких резервов, которые мы смогли накопить за последние годы, если бы у нас не были решены вопросы с курсом рубля, то сейчас наша страна оказалась бы в очень тяжелом положении. А сегодня мы все-таки имеем эту основу, эту подушку безопасности. Мы имеем возможности решать эти задачи достаточно, скажем так, менее болезненно, чем они бы решались в других условиях. Это позволило на триллионы создать программу восстановления отдельных отраслей, поддержки населению, решения социальных задач, выплаты дополнительных пособий, принятия целого ряда других социальных решений. Все это на самом деле в конечном счете результат вот той стабильной макроэкономической основы, которую мы все создавали последние годы.
Сейчас как раз самый трудный период. Я думаю, что в зависимости от развития мировой экономики, от того, что будет происходить в Китае, от того, что будет происходить в Соединенных Штатах Америки, целого ряда других факторов, ну, значит, если начнется восстановление экономики со следующего года, это будет уже очень хороший результат. Но посмотрим, что будет. Если, скажем прямо, мир накроет большая вторая волна пандемии, остановятся экономики, начнется изоляция людей и прекращение работы производств, масштабы этого кризиса могут стать еще более высокими. И тогда падение мировой экономики будет уже там не 5 %, там а больше. Падение нашей экономики тоже будет больше. Поэтому ничего еще не решено.
Но если, подчеркиваю, удастся все-таки вот эти процессы поставить под контроль, а мы все на это рассчитываем, мы активно работаем для этого, я имею в виду медицинские проблемы, то тогда восстановительный рост может быть достаточно быстрым. Почему? Потому что объективно причин для того, чтобы экономика мировая и российская были в кризисе, помимо вот того, что я сказал, их практически нет. И если один из факторов исчезает, то тогда начинается восстановительный рост.
Это, кстати, отражено и в планах деятельности правительства. Но коллеги из правительства делают правильно – они эти планы корректируют в соответствии с теми результатами, которые получает наша экономика в конкретном месяце. Смотрят, какие отрасли чувствуют себя хуже, какие лучше, кому-то добавляют деньги, значит, какие-то проекты, какие-то новые программы запускают.
Президентом работать легче, чем премьером
- Президент – это человек, который отвечает вообще за всю страну. В этом смысле это самая сложная работа. Но председатель правительства – у него тоже огромный объем работы. И если говорить о количестве вот такой тяжелой рутины, то, поскольку я был и президентом, и председателем правительства, могу сказать, что у премьера ее больше даже. Вот, ну, а заместитель председателя Совета Безопасности – это все-таки немножко другая работа. Я еще не так долго этим занимаюсь. Тут тоже есть и свои, наверное, вызовы, и свои сложности.
Про 4-дневную рабочую неделю
- Когда я в прошлом году сказал про четырехдневную рабочую неделю, на меня многие смотрели с удивлением, не понимая, ну, какая тут четырехдневная рабочая неделя? Но оказалось, я, конечно, не предполагал, каким образом мы столкнемся с удаленной занятостью и сокращенной рабочей неделей, что это все было не просто так. Действительно, эта идея есть. Но сейчас гораздо важнее было отрегулировать вопросы, связанные с удаленной занятостью. Их было много, мы на партийных форумах это обсуждали, я отправлял свои предложения коллегам в Государственной думе, в правительстве. И сейчас этот законопроект идет. Почему он важен? Потому что большое количество людей перешло в удаленную систему работы. А эта система никак не отрегулирована практически в Трудовом кодексе.
Получается так, что человек, находясь на удаленке так называемой, может использоваться работодателем чуть ли не круглые сутки. А это неправильно, человек должен отдыхать, у него должно быть место и для отдыха, и для семейных дел. В то же время работодатель, полагая, что он все время сидит перед компьютером или перед телевизором, нажимает кнопку и говорит – ну-ка, давай вот это делай. А так нельзя. Поэтому мы договорились, что будет изменен закон, он сейчас проходит, и для тех, кто трудится на удаленной системе, а я уверен, что после пандемии удаленная система в значительной степени сохранится, может быть, не везде и не в таких объемах, но сохранится точно, потому что это удобно, так вот такое время, допустим, после рабочего дня, это уже сверхурочная работа, за нее нужно отдельно платить.
Удаленка должна быть разная или может быть разная. Значит, постоянная система удаленной работы, когда человека просто принимают таким образом – говорят, что ты сидишь дома и делаешь то-то и то-то. Комбинированная система работы – когда человек работает и дома, и в офисе. И наконец временная удаленка – то есть, когда в силу каких-то причин, производственных или вот таких, как сейчас, медицинских, человек трудится дома. Все это и массу других моментов сейчас нужно отрегилуровать. И это будет в интересах очень большого количества людей. Я получаю большое количество обращений в социальных сетях на эту тему. Что же касается четырехдневки, то, если говорить об удаленной системе и четырехдневной системе, эти вещи соприкасаются. Потому что очевидно, что, если человек находится в удаленной системе трудовых отношений, то и неделя может быть короче, он о каком-то гибком графике может договориться с работодателем и т.д.
То есть, иными словами, эта тема абсолютно актуальна и вероятность перехода к такому гибкому графику рабочей недели – четырехдневной или какой-то иной – она, очевидно, для меня, во всяком случае, не за горами.
Про поправки
- Во-первых, Конституция – это важнейший, самый главный юридический акт страны. Это первое. Второе. В любую Конституцию вносятся поправки. И опыт других стран нам известен. Третье. Вопрос в том, когда их вносить и на какую тему. Четвертое. То, что есть люди или группы людей, которые не поддержали эти поправки, это совершенно нормально, это и есть демократия. Но давайте обратим внимание на результаты. Там кто бы что ни говорил и кто бы ни пытался бросать тень на эти результаты, но они вполне впечатляющие. Две трети населения приняли участие в голосовании. Это огромная цифра. Особенно с учетом тех медицинских проблем, которые существуют. И уровень поддержки огромный – под 80%.
Так что эти цифры говорят о том, что в целом люди нашей страны, граждане нашей страны, поддержали эти поправки. Президент подвел итоги, сказал о том, что да, были люди, которые их не поддержали, но это демократия и нужно работать для того, чтобы и их убеждать в целесообразности этих поправок. Это первое. Второе. Я ведь сам проходил через эти предложения, когда формулировал политические поправки в Конституцию. Это были первые поправки. Они касались сроков полномочий высших законодательных органов парламента, они касались срока полномочий президента страны и они касались – почему-то об этом забывают – отчетности правительства перед Государственной Думой. Вот те поправки, которые сейчас прошли, на самом деле это называется «Закон о поправке», это не то что поправка одна, потому что так принято, поправок там много, но закон называется о поправке. Так вот, там есть и политическая составляющая, исключительно мощная, там есть и социальная составляющая, исключительно мощная.
Мы вчера с коллегами говорили на эту тему. Есть вещи, которые как-то не всегда находятся в эпицентре внимания, а на самом деле очень важны. Вот единство публичной власти, которая в нашей Конституции 1993 года отсутствует, - что это значит? То, что есть власть, а есть что-то, что не является властью юридически, но по сути тоже является властью, но нет единства. О чем я говорю? Есть федеральный уровень, есть региональный уровень власти, а муниципальный уровень не рассматривался, как власть. Хотя для любого человека, для обычного человека, если он идет в районную администрацию, если он идет в поселковую администрацию или еще куда-то, понятно, что там есть люди, принимающие решение. Кто принимает решение? Власть. А юридически это не власть. И единой линии в этом смысле проследить было невозможно. Так понимали это, что называется, авторы Конституции того периода, они руководствовались очень благими соображениями, но они, на мой взгляд, ошиблись. Потому что такая система оказалась неработоспособной.
Почему я об этом говорю? Об этом мало пишут, об этом мало говорят, но вот этот принцип – он вошел в ткань новой Конституции. Равно как и целый ряд изменений других политических структур, включая отчетность правительства, подотчетность в Государственной думе и т.д. Но есть не менее важный блок социальных поправок. Вот я иногда читаю то, что пишут люди, а у них разная позиция, кто-то власти симпатизирует, а кто-то не очень симпатизирует, говорят – вот зачем эти поправки, ну, это же и так есть, чего вы об этом написали в Конституции? Но это неверное суждение. Понимаете, Конституция, вот здесь я уже мыслю, как юрист, это действительно акт высшей юридической силы. Приведу вот пример, который уже приводил, который мне, кстати, знаком. Правительство принимает решение об индексации. Положение сложное, кризис. Раздаются голоса – а давайте отложим индексацию, с деньгами трудно. И до изменения Конституции это можно было сделать. Потому что это решалось на уровне подзаконных актов. Или закона, который принимает Государственная дума о государственном бюджете, и по предложению правительства можно было те или иные решения принять. А сейчас это сделать будет невозможно.
Потому что для того, чтобы не индексировать, нужно поменять Конституцию. А мы с вами понимаем, что Конституцию никто никогда на эту тему не поменяет, это было бы просто аморально. Так вот, в этом и заключается социальное значение тех самых поправок, о которых много сейчас говорят. Так что это важные поправки. Важные для каждого конкретного человека.
Про отдых
- Очень здорово, что в нашей стране есть и Крым, и Черноморское побережье Кавказа. Вот только цены бы там пониже были, потому что я часто получаю тоже обращения, обычно в социальных сетях, что цены атомные там на проживание. В этом году еще все сложнее, потому что и санатории, и дома отдыха открылись позднее, чем хотелось бы, и для них это проблема, и еще для перевозчиков проблема, для Аэрофлота, для других транспортных компаний. То есть, иными словами, все непросто в этом году. Но, надеюсь, что мы сможем все-таки этой ситуации как-то помочь, поддержать и людей, а, с другой стороны, поддержать туристическую отрасль. Поскольку во всяком явлении есть всегда и плюсы, и минусы. Вот эта пандемия, очень тяжелая, подчас трагическая, которая охватила планету, она создает и определенные возможности для развития. Вот внутренний туризм грех сейчас не развивать, поскольку внешние границы закрыты.
Я знаю цены на отдых в Сочи. Высокие цены в Сочи, это именно так и есть. И дело даже сейчас не в пандемии, они в принципе высокие. И Сочи позиционируют себя как достаточно такой большой респектабельный курорт. По-хорошему, конечно, на любом курорте должны быть цены приемлемые для различных категорий людей. Иными словами, гостиницы должны быть разного уровня и, естественно, должна быть возможность что-то выбрать для себя. В этом году еще сложнее – я об этом и сказал. Но надеюсь, что за счет мер поддержки туристической отрасли, а такие решения принимались, президент их принимал, правительство принимало, все-таки удастся дополнительную энергию и дополнительное финансирование какое-то дать туристической отрасли, потому что она у нас пока не в лучшем состоянии. И за счет этого и цены станут лучше. Ну, и нужна точечная поддержка отдельных категорий людей, которые едут отдыхать. В противном случае, конечно, когда откроются границы, а они рано или поздно откроются, большой поток наших людей устремится, как всегда, за границу, в ту же самую Турцию и т. д.
Про открытие границ
- Ну, на самом деле этот вопрос нельзя адресовать в одну сторону – когда откроются границы? Я напомню, что границы закрыты с двух сторон. Во всяком случае, если речь вести о Европейском союзе, то Евросоюз пока не видит возможности для открытия границ с Российской Федерации, хотя внутри шенгенской зоны это решение принято. Почему? Да потому, что у нас еще не все благополучно с эпидемией коронавируса, так они считают и в общем это действительно так, и поэтому замок висит с двух сторон. Сейчас мне кажется, что все-таки нужно обратить свой взор на внутренний туризм. И говорю об этом не ради того, чтобы отмахнуться, а абсолютно искреннее. Я в 90-е годы, особенно в тот период, когда еще не был на государственной службе, ну, так получилось, у меня какие-то возможности были, очень много чего посмотрел в мире – это все очень интересно и здорово. А потом, уже в 2000-е, стал активнее гораздо ездить смотреть страну. И по службе, и во время отпуска. Конечно, у нас уникальная, исключительно красивая и очень вдохновляющая страна. Ну, я не буде говорить банальности, вы уж точно знаете, что и Камчатка, и Сахалин, и Байкал, и огромное количество других мест в нашей стране абсолютно уникальные, абсолютно достойны того, чтобы там хотя бы раз в жизни побывать. Правда, это тоже стоит денег. И это может быть не дешевле, чем, допустим, поездка за границу. Это я понимаю. Тем не менее, это действительно очень хорошее направление.
Про мигрантов
- Практически ни одна развитая страна в мире не обходится без такого рода привлеченного труда. Но это должен быть цивилизованный труд, мигранты должны быть адаптированы, они должны знать русский язык, они должны иметь образовательную подготовку и они, конечно, не должны ночевать на улице. Это сложная задача, мы ею занимаемся по линии Совета безопасности, регулярно эти вопросы рассматриваем. В то же время вот то, что случилось, конечно, очень обострило эту ситуацию. Поскольку часть этих людей, приехавших в нашу страну, они работы лишились, а обратно домой их принимать не хотели. И это на самом деле такая гремучая смесь. В принципе ситуация управляемая, мы ею занимаемся, но она тревожит. И, не скрою, внимание Министерства внутренних дел, Федеральной службы безопасности, некоторых других структур этому вопросу уделяется значительное.
Если говорить о росте преступности, вы знаете, я совсем недавно проводил закрытое совещание по состоянию дел с преступностью, по криминогенной обстановке, как принято говорить, так вот, вообще-то цифры криминальных проявлений абсолютно не отличаются от того, что было год назад. Плюс-минус. Где-то чуть больше, где-то чуть меньше, но никакого всплеска такого нет. Хотя мы с опасением относились именно к тому, что происходит в среде так называемых мигрантов. Но пока никакого всплеска нет, нужно просто внимательно держать ситуацию под контролем. Вот где точно есть всплеск – это в цифровом мире. Он с каждым годом, цифровой мир, виртуальная среда становится все более и более криминальной, в силу того, что экономика все больше и больше уходит в цифру, естественно, и количество жуликов, которые там есть, тоже увеличивается. А в этом году в это включился еще и вот этот пандемический фактор, поэтому именно этими моментами мы сейчас тоже озабочены и по линии Совбеза занимаемся.
Полный текст интервью Дмитрия Медведева читайте на сайте «Комсомольской правды».
